Прошло почти уже восемь лет с тех пор, как пять девочек стали Стражницами Кондракара, в их жизни обычные заботы повзрослевших девушек переплетаются с волшебными миссиями и приключениями. Большинство даже самых близких людей ничего не знают о "второй жизни" Стражниц, однако очередная магическая тайна в Хиттерфилде вынуждает подросшую Лили Хэйл не только поучаствовать в приключениях, но и самой ненадолго стать "запасной" Стражницей Кондракара. АУ-постканон, пять сезонов комикса + мои первые фики.
Это на самом деле не начало - будет еще кусочек от имени Хай Линдон, вернувшейся в Хиттерфилд через восемь лет после того, как все деффки стали Стражницами - в ее разговоре с Ирмой кратко будет о том, как чья судьба сложилась. Но главная героиня истории - Лили
Так... Вот самое начало, и я перетаскиваю первое сообщение, поскольку оно вовсе и не должно было быть первым. И еще - я думаю, Стражниц вполне допустимо называть "девушками" не смотря на факт замужества некоторых из них - все же это скорее возрастная категория.
Хай Линдон
Ночная поездка в автобусе всегда была для Хай Линдон изматывающим мероприятием. Заснуть сидя под мерную тряску, как поступало большинство пассажиров, у нее не получалось, читать отчего-то быстро наскучивало, а смотреть в окно было еще сравнительно терпимо в светлое время суток, но никак не по ночам! Учитывая, что незадолго до того девушка пережила не менее затяжной перелет через Атлантику… Впрочем, самолеты, в отличие от автобусов, девушка любила. Ее вообще завораживали полеты за облаками, даже была мысль отправиться в летное училище после окончания школы, однако там огорошили известием, что представительнице прекрасного пола в авиатранспорте можно рассчитывать разве что на роль стюардессы, на что Хай рассудила, что разносить напитки и угощения могла бы и в семейном ресторанчике без всякого обучения. Хай Линдон натурой была увлекающейся. Кое-кто даже считал, что ветреной, из тех, кто не слишком хорошо ее знал. Разум юной азиаточки был открыт всему новому настолько, как этого только можно было достичь, не прибегая к хирургическому вмешательству. В свои двадцать два года еще не закончившая заочное обучение в академии изящных искусств девушка уже успела побывать и модельером, завоевав второе место своей коллекцией нарядов на городском конкурсе, и художником по костюмам в местном театре, и немного – уличным художником, часами любуясь потоком человеческой толпы в поисках интересных типажей, после чего грянуло короткое увлечение архитектурой, и подсказавшее путь к, кажется, наконец обретенному после долгих поисков делу жизни – дизайну интерьеров. В любое свое занятие девушка вкладывала душу, так или иначе добиваясь определенных успехов, и все это не говоря уже о многочисленных хобби вроде увлечения восточными единоборствами (Хай успела заслужить синий поясок на кимоно, но звучало это внушительнее, чем в действительности являлось: когда весишь не больше сорока пяти килограммов даже безупречное знание техники мало выручает в критических ситуациях… впрочем, зачем о грустном?), подхваченной у одной подруги страсти к спортивным танцам, у другой – к фигурному катанию, и постоянному совершенствованию дизайнерского мастерства курсами вышивания, плетения бисером, кружевного искусства, резьбы по дереву, скульптуре… и много чему еще. Однако стоило покорить очередную вершину, как только дело становилось привычным, входило в русло повседневной жизни, душа принималась рваться на волю, требуя новых начинаний и новых свершений. Можно было, конечно, попытаться стать ну САМОЙ-САМОЙ в чем-то одном, но Хай Линдон была не тщеславна. Двумя относительно стабильными ее увлечениями стали дизайн – всегда позволяющий фантазии парить в облаках – и изучение внеземных форм жизни, вернее, поиск доказательств их существования, но последним ее увлек супруг – правда, еще в те времена, когда супругом не был – но Эрик разительно отличался от жены редким постоянством своего увлечения. Вот и Хай, легко «заражающейся» чужим азартом, приходилось хранить верность далеким звездам и гипотетическим зеленым человечкам на протяжении уже почти восьми лет. Вот и сейчас она возвращалась в родной город из отпуска, проведенного аж в далекой Сибири, где муж уже полгода курировал очередные раскопки в зоне падения тунгусского метеорита. «Серьезная» астрономия, не признающая уфологических мечтаний, была у Эрика увлечением, а после и делом жизни наследственным, перенятым еще у дедушки. И младший научный сотрудник, по мнению многих, был, бесспорно талантлив, однако очень и очень немногие воспринимали всерьез его «безумные» идеи и, разумеется, финансировать изучения кругов на полях тоже никто не желал, приходилось справляться своими силами, отделяя науку от «увлечения». К счастью, последнее время снова вошел в моду фэн-шуй и Хай Линдон оказалась весьма востребована как дизайнер интерьеров, получив некоторую известность не только в Хиттерфилде, но и за пределами родного городка, так что с финансовыми проблемами молодая семья не сталкивалась. Невольно подсказала им идею и лучшая подруга Хай – Ирма, несколько лет назад доводившая Эрика просьбами составить ей личный гороскоп. Примерно неделю тщетно пытавшись донести до девушки, что астрономия и астрология, которую он и за науку-то не считал, это две большие разницы (но Ирма отличалась редкостной упертостью, да еще и посмеиваясь над тем, что в инопланетян он верит, а в предсказания – нет), в итоге Эрик сдался. О чем изрядно пожалел, когда вслед за Ирмой с подобной же просьбой начали обращаться сперва близкие знакомые, потом просто знакомые, потом знакомые знакомых… с тех пор прошло лет пять и Эрик по-прежнему не считал астрологию ни наукой, ни работой, однако составление гороскопов стало неожиданно простым и эффективным источником доходов, к которому время от времени все же прибегал. Наличие жены, по мнению многих «общих» клиентов непременно владевшей восточной магией – артистичная Хай вполне умела изобразить необходимый колорит – только повышало акции почти столь же популярного «звездочета», не терпевшего, с одной стороны, бессмысленные занятия отвлекающие от настоящего дела (к его негодованию многие разницы между первым и вторым не замечали), с другой – не желающего существовать за счет жены. От размышлений Хай, как и всех пассажиров автобуса, отвлек резкий то ли вой, то ли скрежет. Прилипнув вместе с остальными – не до конца проснувшимися пассажирами к окну, девушка тихо обомлела. На небольшой площади перед автовокзалом расположились с десяток парней, наяривающих на различных инструментах состава этак для симфонического ансамбля, а стоящая спиной женская фигурка воодушевленно этим делом дирижировала, размахивая руками на манер ветряной мельницы. Уже вываливаясь под завывания оркестра на онемевших за ночь ногах из автобуса, Хай запоздало припомнила свой телефонный разговор с лучшей подругой и оговорку Ирмы на прощанье: мол, буду встречать с оркестром. Среди светил классической музыки, кстати, обнаружился один Ирмин бывший: симпатичный блондин (других Ирма не держала) богемно-интеллигентного вида – которого все девчонки знали по короткой кличке Джей. Хоть после их романа Ирма уже дважды успела сходить замуж, отношения с музыкантом сохранились вполне дружеские. Фигурка тем временем обернулась и радостно завопила, не прекращая размахивать руками: – Хай! Во! Все как обещала: цветы и оркестр... а где цветы?! Март! А ну слез с букета и подарил Хае! Хрупкий юноша с одухотворенным лицом ботаника-акселерата при командном рявке вздрогнул, едва не выронив книгу с длинным названием, которую с упоением читал, сидя на бордюрчике, и смущенно сунул встречаемой слегка помятые розочки. Хай Линдон приняла букет не сразу, поскольку ей потребовалось время, чтобы придти в себя. От Ирмы вполне можно было ожидать и встречи с оркестром в пять утра на автобусной станции – за долгие годы дружбы она отчебучивала и не такое, а техническую осуществимость очередной авантюре наверняка обеспечил аспирантящий в консерватории Джей. Нет, Хая была искренне до глубины мозга костей шокирована внешним видом подруги. Ирма всегда была пухленькой. Чуточку излишне по требованиям современной моды, но в пределах допустимого. С точки зрения Хаи, которая сама весила чуть больше цыпленка и в свои двадцать два смотрелась чуть ли не пятнадцатилетним подростком не поймешь какого пола, Ирме это только добавляло шарма. Возможно, несколько лишних килограмм у нее действительно было... но сейчас, если глаза девушку не обманывали, то с их последней встречи подруга похудела ровно вдвое. Румянец, прежде стабильно украшавший ирмины щечки с озорными ямочками, сменился интересной могильной бледностью, под еще более огромными, чем раньше, болезненно запавшими глазами пролегли густые тени, наводящие на мысли о тяжелой стадии чахотки или дистрофии, а некогда беспорядочно-пышные каштановые кудряшки лежали жесткими, словно приклеенными завитками, обрамляя осунувшееся лицо, словно каска. Не меньше потрясал и наряд: короткое блестящее платье электрически-синего цвета, боа из синих и черных перьев, чулочки со стрелками и туфли на заоблачной высоты каблуках. – Ты чего, уксус пьешь на голодный желудок?! – ошеломленно воскликнула Хай Линдон, едва обретя дар речи. – Платье шикарное, конечно, но выглядишь ты, словно из тебя три литра крови выпили! – Да уж, – Ирма слегка помрачнела. – насосался один упырюга! Ты прости, что я в таком виде, мы только что с ребятами из ночного клуба, они там подрабатывают. - А ты? - А я вчера... ну, и сегодня праздновала поминки своей старой жизни и торжественное начало новой! Все, хватит! – Ирма сгребла подругу в объятья. – Привет, старушка! Как поездка? - Ужасно! Если зануда – это тот, кто на вопрос "как дела" начинает рассказывать о своих проблемах, то Хай была ужасающей занудой. По крайней мере, с лучшей подругой. Впрочем, Ирма отвечала тем же, рассказывая душераздирающие истории из жизни не только своей, но и многочисленных знакомых, две трети которых Хай Линдон и лично-то не знала. - А как с зелеными человечками? Нашли? - Угу, лично встретили! Когда с русскими геологами согласились посидеть полчаса, чайку попить. Сбылось из этого, правда, только одно – "попить"... Ирма понимающе расхохоталась, и, сгребая подругу за тоненькие плечи, царственно кивнула сопровождающим. Несколько парнишек подхватили нехитрый багаж и поплелись следом за подругами. В арьергарде двинулся и оркестр, наигрывающий что-то лиричное. Автобусы в такое время еще не ходили, поэтому топать до родительского ресторанчика предстояло пешком. Ирма как раз уложилась, чтобы сообщить подруге все новости за время ее отсутствия. - А что я тут пережила! Ты не представляешь, подруга, что я пережила! – на ходу вещала Ирма. – Прямо жизнь по фрагментам и сердце готово к вскрытию! Едва в могилу не вогнал, зараза! "То не ешь – это не ешь" так ведь и ноги протянуть недолго! Ну, у меня терпение и лопнуло: собрала вещички и свалила. Только вешалку на кровать положила с запиской "Размер 34 – вот думаю, то, что тебе понравится!" А то, тоже мне продюсер! Ни в одном фильме с ним так и не снялась, а реклама – это что, высокое искусство! Я ему актриса, а не модель! Вот и кранты второму браку! Ирма уже закончила обучение актерскому мастерству, однако пока довольствовалась съемками в различной рекламе и ролями третьего плана в не слишком-то известных проектах, значит, в очередной раз разочаровалась не только в бывшем супруге, но и в стиле своей жизни, поэтому намерена резко изменить судьбу. Как и после первого развода три года назад, когда муж ушел от Ирмы, влюбившись в рок-певицу, навсегда разочаровав девушку не только в музыкантах, но и в музыке, хотя Ирма сама делала большие успехи как вокалистка и даже успела завоевать к восемнадцати годам некоторую популярность среди жителей родного городка. – Но, – доверительно понизив голос, Ирма заговорщически подмигнула. – претендент на освободившуюся вакансию давно на горизонте! Хай автоматически покосилась на шагающего за ними Мартина, вежливо не проявляющего интереса к женской болтовне. - Музыканты, продюсеры, богема – все это несерьезно, – продолжала вещать Ирма. – пора и за ум браться, настоящую семью заводить. Вот и Анечка говорит, что всю жизнь, как стрекоза, не пропляшешь! Родители-то меня со Стефаном и познакомили! Он новый папин напарник, только из полицейской академии! Стало быть, кандидатура для следующего похода под венец – молодой полицейский, новый напарник ее отца и типичный «друг семьи». Теперь же Ирма решила, что сценическая карьера – сплошной блеск и мишура, поэтому намерена, наконец, создать по-настоящему крепкую семью с порядочным достойным человеком. Поймав взгляд, Мартин с беспомощной, даже слегка виноватой улыбкой пожал плечами. - В мужчине ведь что главное: надежность! – не замечая обмена взглядами между подругой и своим давним поклонником, вещала Ирма. – Так Анна всегда говорила: я ищу не то. Харизмы и красоты вполне хватает во мне самой, поэтому идеальный спутник жизни должен восполнять те качества, в которых я менее преуспела сама. Ты согласна? Хай Линдон снова покосилась на Мартина, улыбающегося чуть более безмятежно, чтобы кто-то мог этой улыбке поверить. Школьному ухажеру ее лучшей подруги прожитые годы, пожалуй, пошли на пользу: в детстве Мартин представлял собой нечто тощее, блеклое, со смешно торчащими ушами – настоящий почти карикатурный образчик отличника-зубрилы. С возрастом он, конечно, стал более фактурным, хотя на фоне остальной «свиты» казался довольно худеньким – Ирма отдавала предпочтение атлетам. И, пожалуй, Мартин был бы довольно красивым, если бы не вечная рассеянность молодого ученого, из-за которой все его костюмы были словно бы слегка бегемотом пережеваны и со словом «мода» сталкивались только в словаре, волосы вечно торчали взъерошенной копной, всегда недостаточно длинные для стильного образа, но и недостаточно короткие для аккуратного, ботинки вечно оказывались не на той ноге – и хорошо, если они были одного цвета, не говоря уж о том, чтобы происходить из одной пары… Короче говоря, будучи довольно симпатичным на свой манер, поражающим воображение красавчиком Март назваться не мог. Но уж если вздумала Ирма искать в мужчине надежность, то могла бы и обратить внимание на добросовестного пажа, преданно держащегося рядом с ней уже долгие годы. Впрочем, Хай была не из тех людей, кто лучше других знает, что для всех лучше. Это жизнь Ирмы и даже самая близкая подруга не может понимать ее, как свою. – Так что в октябре у меня свадьба! – торжественно закончила рассуждения Ирма. – Очень хорошо, что ты вернулась: не хотелось бы заказывать платье у кого-то постороннего. Ты как сейчас, не очень загружена? – Ты у меня всегда вне очереди! – заверила Хай. – На этот раз белое или красное? – На этот раз: сине-голубое! Однообразно вечно следовать традиции. О, Хай! Я так рада! Всегда знала, что на тебя можно положиться! Ну, хватит обо мне. Знаешь, Март собирается нас бросить! – с показным возмущением девушка покосилась на пажа. – Защитил свою кандидатскую и теперь намерен перевестись в какой-то университет аж во Франции каким-то там научным сотрудником! – Он это решил до или после твоего знакомства с Стефаном? – не подумав, уточнила Хай. Ирма и Мартин почти синхронно старательно отвели взгляды в разные стороны. – Э… гм, не помню. Кстати, наша Тара тоже скоро защищается. Сплошные профессора кислых щей меня окружают! Так что она все еще в своем университете: в Хиттерфилд пока возвращаться не планирует. А жаль, собрались бы все вместе, отметили… все радостные известия последнего времени. Ты как? Так вот, Тарочка наша намерена до позеленения упорно грызть гранит науки, совсем забыв о лучших подругах, то есть нас! И на личном фронте у нее все так же глухо! Сколько лет прошло, как Найджел уехал? Переписка у них, похоже, окончательно заглохла, но никаких новых приятелей на примете у юного светила не водится. – А Вилл что? – Что. Живут, не кашляют. Мэтт в ветклинике все так же айболитствует, а ей недавно продолжение анимационного шедевра заказали.
Став достаточно известным дизайнером компьютерных игр рыжеволосая Хранительница Сердца Кондракара как-то в приступе ностальгии о бурных событиях молодости решила создать видеоигру на основе ранних приключений Стражниц. Игра получилась весьма неплохая и получила широкое распространение, поэтому однажды к Вилл обратились с довольно заманчивым предложением создать по мотивам этой игры мультсериал... Все бы ничего, но дизайнером игр и просто программистом Вилл оказалась гораздо лучшим, чем автором сценария: хоть сериал и получил неплохую популярность – вот даже, решили снимать продолжение – но в процессе написания истории пять подружек разругались едва не насмерть, а после премьеры Корнелия не разговаривала с Вилл почти месяц («Ах, не хотелось бы утомлять столь серьезного человека пустой болтовней о шмотках и только о шмотках»), смертельно оскорбленная своим экранным альтер-вариантом и – особенно, как она выразилась "любовной сказочкой с сопливым хеппи-эндом", возмутившим ее до глубины души! Правда, впоследствии Вилл предстояло понять, насколько невинно и по-дружески Корнелия на нее дулась... как только в Хиттерфилд нагрянули гости из Меридиана... Следовало предусмотреть, что Элион, всегда любившая мультики, непременно заинтересуется проектом, а вот каким образом сериал попал на глаза ФОБОСУ никто даже представить себе не мог, тем не менее, терпеливо досмотрев мультсериал до конца, оба отпрыска меридианской правящей династии с поразительным для вечных антагонистов единодушием отправились сообщить Вилл... кхем, свое честное мнение о ее сценаристских талантах. Вот уж никто не думал, что люди из приличной королевской семьи могут знать столько выразительных слов! – Но и этим дело не закончилось, – заговорщицки улыбнулась Ирма. Оказалось, что, стоило Вилл приступить к сценарию обещанного продолжения, на пороге их с Мэттом дома материализовалась Нерисса – то есть, как ее теперь все знали – глава известной рок-группы "Ярость" Маргарет Блэкпэрл и не терпящим возражений тоном уведомила Вилл, что отныне является ее соавтором: работа стала гораздо более нервной, однако, кажется, сюжету пошла на пользу – хотя события перевирались в гораздо еще большей степени, Нерисса оказалась талантливее Вилл в создании ярких характеров, собственно, себя-то любимую она и превратила в самый харизматичный персонаж сериала. К тому времени, как Фобос и Элион явились высказать Вилл "за все хорошее" в первом сезоне, работа над вторым уже подходила к концу – оставалось закончить всего несколько серий. – А еще Мэтт, закончивший учебу на ветеринара, пытается выбить финансирование для того, чтобы открыть в Хиттерфилде свою собственную ветклинику, возможно, на это и пойдут гонорары Вилл за игры и сериал – так что не одной тебе вечно финансировать авантюрные проекты любимого муженька. – Перестань! Настоящее признание не завоюешь сразу: мир еще о нем услышит! – Еще особого веселья в жизнь Вилл добавляют два младших братика. Знаешь же, что у миссис Вандом-Коллинз за работа, не вырвешься, вот и приноровились работающей дома старшей дочке подкидывать этих бандитов! Зато Вилл больше не язвит, называя себя единственным нормальным человеком, которого окружают помешанные различной степени буйности! Хай Линдон пожала плечами. Теперь она осталась в пятерке единственной, у кого не было родных братьев и сестер, и скептически выслушивала от подруг «страшилки» на тему, что страшеннее ближних родственников зверя нет. Элион еще можно понять, хотя как раз она-то меньше всего жаловалась на обретенного братца, по настроению отличающегося маниакально-депрессивным психозом, параноидальным (по словам отучившейся на психолога Тары) типом личности и спонтанными замашками Черного властелина. Впрочем, даже с таким родственником у Элион в конце концов получилось сравнительно мирно ужиться. Корнелия и Ирма разрешили проблему «мелюзги» просто переехав из родительских домов. То есть, Вилл, конечно, тоже давно уже жила отдельно от матери и отчима, но шестилетние двойняшки Дан и Тим, из-за стремительного развития карьеры Сьюзан частенько подбрасывались работающей на дому старшей сестре. – И все? Ирма в ответ выдала улыбку, достойную чеширского кота. – Ну, как бы тебе сказать. Обо всех, кроме Ее Совершенства госпожи Корнелии Хэйл мы уже посплетничали! Сладкое же положено оставлять напоследок! Основную историю Хай и сама знала - подруги виделись достаточно часто, а что-то неожиданное или непредвиденное могло случиться с кем угодно, но только не с Корнелией! С тех пор, как закончившую обучение на социолога на социолога миссис Хэйл (настоявшую, разумеется, на сохранении своей настоящей фамилии в браке с Питером три года назад) стареющая Кадма сделала совладелицей «Восходящей Звезды», по их соглашению, Корнелия унаследует ее дело и состояние, и теперь девушка активно включалась в управление корпорацией, возглавив Хиттерфилдский ее филиал. Так что все замыслы и проекты были расписаны хорошо если не на десяток лет вперед - непоседливую Хай Линдон иногда слегка ужасала такая привычка все расчерчивать заранее. Даже без учета покровительства Кадмы, карьерный взлет Корнелии был достоин ракетного старта. Еще во время учебы девушка отличалась деловой сверхактивностью и намеревалась не просто получить корпорацию в наследство, а по-настоящему продолжить дело Кадмы и ее уже умершей подруги и совладелицы Хэлен. – Только она могла так себя загнать, – Ирма вздохнула. – вечно все пытается на двести процентов выполнить, наплевав на математическую невозможность. Кадма чуть ли не в приказном порядке отправила ее отдыхать. Заявила, что о том свете пока не помышляет и незачем наследнице столь рьяно перехватывать все рычаги управления. Да и Питер в кои-то веки проявил настойчивость. Питер Кук был из тех практически идеальных мужчин, что самоутверждаются вне дома: в его случае, за счет спортивной карьеры, требующей не меньшей самоотдачи – а оттого никогда не интересующийся вопросом, кто же, собственно, в их доме хозяин. Учитывая характер самой Корнелии – очень спокойный, уравновешенный и благосклонный… до тех пор, пока никто не пытается ей перечить! – такое качество было немаловажным для сохранения «погоды в доме». – Так что скоро они переезжают в загородный домик на какое-то время. – И Корнелия согласилась? - вспомнив, с какой неохотой их подруга всегда соглашалась изменить что-то в своем расписании даже по мелочи, Хай поежилась в предчувствии какой-то действительно серьезной проблемы. – После того, как она хлопнулась в обморок на собрании… устраивала очередной разнос какому-то злополучному подчиненному, все как обычно, вскочила, тресь ладонью по столу и… прилегла отдохнуть. Представляю, как все переполошились. Врач и огорошил: физическое истощение, нервное истощение, ну и… Хай Лин обеспокоено покосилась на подругу. Она уже и не помнила, когда кто-нибудь из них болел в последний раз, даже отказавшись во время своей миссии на Арканте от чудесного дара восстановления: связь с Сердцем Кондракара поддерживала их жизненную силу на более высоком уровне, чем у большинства людей, это проявлялось даже в физической форме и даже тогда, когда девушки подолгу не прибегали к своей Силе. Последнее время выдалось сравнительно тихим и мирным. Или все-таки из-за этого поддержка и начала ослабевать? – С ней ведь все в порядке? – Вполне, – кажется, Ирма замешкалась, подбирая слова. На нее это было мало похоже. Задумчиво ущипнув себя за ухо, подруга шикнула на Мартина, чтобы не смел подслушивать «бабьи разговоры» и снова понизив голос, сообщила. – она меня убьет, но ладно. Дело, конечно, не в этом… – Тебе что, нравится меня пугать? – Да ничего страшного. Просто, ты же знаешь нашу Корнелию, особенно ее реакцию на все, что не вписывается в ее жизненные планы… – Ирма! – Ребенок у нее будет. Насколько я поняла, она была в шоке…
Лилиан в смешанных чувствах уставилась на великолепный торт с четырнадцатью свечками, фантастическим дворцом в миниатюре возвышающийся перед ней на столе. – Потрясающе! Миссис Лэр просто волшебница, Крис, передай ей от меня огромное-преогромное СПАСИБО! Мальчишка чуть старше именинницы с смешливым круглым курносым лицом и непослушными каштановыми вихрами польщено хрюкнул, хотя его собственная заслуга заключалась по большей части в том, чтобы допереть приготовленный матерью подарок до дома Хэйлов. – Даже резать жалко… – чуть печальнее добавила девочка. – сперва, наверное, стоит с ним сфотографироваться… Жаль, Тарани не смогла приехать на мой день Рождения. Ладно, нащелкаем что-нибудь собственными силами… – Уверен, на вкус он еще лучше, чем с виду, – с легким нажимом заметил Кристофер, с точки зрения которого торты существовали отнюдь не для того, чтобы эстетически ими любоваться. – Безусловно… Хоть одна положительная сторона в том, что меня выпихнули из фигурного катания: можно забыть от этой чертовой диете! Крис снова хрюкнул. – Помешались девчонки на этих диетах, что ли? – недовольно пробурчал он. – на сеструху последнее время смотреть страшно – до чего себя довела. А уж вам-то с какой радости… кости уже не худеют! Проблем с лишним весом у Лили действительно, несмотря на порочную любовь к сладостям, никогда не было. Если Лэры от природы были довольно-таки полными и круглолицыми: трудно поспорить, это им шло, а Ирма, переборщившая с похудением, и правда на себя перестала быть похожа но Ирма была ярой любительницей частенько менять имидж, прически, жизненные планы… ровно, как и мужей, – то все в семействе Хэйл были высокими и стройными. Но для фигуристки этой стройности оказалось мало: ледовые танцовщицы обязаны были быть хрупкими и воздушными, как снежинки, чего в младшенькой Хэйл не было и в помине. Да и старшая добивалась своей хваленой железной выдержкой, которой Лили могла только позавидовать – сама она оказалась на редкость недисциплинированным человеком и сотню раз уже решала «начать новую жизнь»: стать такой же целеустремленной, упорной, красивой и уверенной, настоящей леди с безупречными манерами, как Корнелия. И, разумеется, каждый раз это заканчивалось провалом. Одним из таких вот провалов стало и фигурное катание. В последнем состязании – весной этого года – Лилиан умудрилась неудачно рухнуть, сломав шейку бедра и существенную часть каникул вынужденно просидев дома. Хотя необратимых последствий травма не оставила, пришлось уступить советам ближайшего окружения и с «ледовой карьерой» завязать, пока не случилось чего похуже. Наверное, последним ударом стал случайно подслушанный вскоре после неудачного падения разговор тренера с кем-то: «Хэйл, Вы говорите?», «Да, представьте себе, сестра ТОЙ САМОЙ Корнелии Хэйл. Признаться, я ожидала от девочки большего… но, похоже, это просто не ее спорт…» – хорошо, что слезы обиды и злости тогда легко было списать на боль от перелома. Да и не за что, если честно, было обижаться на тренера. Лили и самой себе вечно казалась коровой на льду, не способной и на десятую долю повторить стиля старшей сестры. Корнелия не каталась на коньках – она ПАРИЛА. Парила над кромкой льда, словно ангел, заставляя всех заворожено наблюдать за каждым движением – плавным и текучим. Даже если Корнелия падала, то изящно, как облетающий с дерева листок, а не плюхалась мешком с картошкой. Корнелия вообще была как-то нечеловечески совершенна. Безупречная внешность, манеры и в то же время сильный характер, снискавший для хозяйки среди многих не слишком хороших знакомых славу высокомерной стервозы. Правда, Лилиан знала сестру чуть лучше и понимала, что эта «стервозность» – всего лишь следствие высокой требовательности как к самой себе, так и к окружающим. Если Корнелия за что-то бралась, она это делала в совершенстве. И ждала от других того же. – Наверное, я всех очень разочаровываю, – тихо сказала Лили вслух. С самого детства она слышала в школе, что «Корнелия никогда не забывала дома тетради и сменную обувь», «Корнелия никогда не стала бы так себя вести», «Ну как тебе не стыдно лазить на забор (драться, мусорить в школьных коридорах и т.д.)? Ты же девочка… брала бы с сестры пример!» Казалось бы, с внешностью у Лилиан проблем не было. Ее считали очень хорошенькой… только если рядом не было для сравнения Корнелии. «Какая у Вас старшая фотомодель!». Девочки были похожи: белокурые, голубоглазые и изящные – однако, часами рассматривая себя в зеркале, Лили с печалью понимала, что ЕЕ нос чересчур курносый, щечки чуть более пухлые, подбородок несколько более острый – и что все эти, казалось бы, мелочи, никогда не дадут ей быть не просто хорошенькой, а настоящей красавицей. – Лично на мой взгляд, ты – гораздо лучше, – заверил Кристофер, заметив, что именинница все больше скисает. – ты настоящая девчонка, а твоя сестра – ледяное изваяние какое-то! Ладно, этот пирог – мамин подарок, а я решил поздравить тебя отдельно. Вот! В руках еще не до конца отошедшей от задумчивости Лили оказалась обвитая золоченым бантом коробка. Слегка недоуменно покосившись на мальчика, она извлекла из хрустящей упаковки потрясающей красоты куклу с блестящими черными волосами и полночно-синими глазами. – Настоящая… от Кенебуччи… ох, Крис, это же прорва денег! – Сэкономил на школьных обедах, – купаясь в меду ложной скромности, отмахнулся Кристофер. Надо было знать его любовь к чревоугодию, дабы оценить по достоинству принесенную жертву. – Нравится? – Разумеется! Эти куклы сейчас… ох, Крис! – уронив подарок в кресло, Лилиан с восторженным визгом (ох, ну и ребячество – Корнелия никогда бы не вела себя таким образом) повисла у него на шее. – Это самый-самый-самый лучший подарок в жизни! – Кажется, ты говорила то же самое, – польщено сияя, припомнил мальчик. – о книге каких-то дурацких фокусов, которую я тебе подарил на семилетие. А потом еще ставила над всеми подряд «магические» эксперименты! – А ты бегал и прятался от меня по всему дому! – рассмеявшись, поддержала Лилиан. – Ты по-прежнему веришь в магию? Смотри, будешь, как Линдоны, исследовать круги на полях! – Разумеется! Мы очень многого еще не знаем о нашем собственном мире, поэтому все, чего не можем объяснить, зовем «чудесами». Взять вот Корнелию: она же настоящая волшебница! Все, за что она берется, получается великолепно! И ты бы видел оранжерею у них с Питером дома: при том, что она едва ли не сутками пропадает на работе, цветы прут, как в джунглях! А у меня ни один росток так и не прижился – даже кактусы передохли… – Почему ЛЮБАЯ тема разговора у тебя перескакивает на Корнелию?! Почему ты вбиваешь себе в голову, будто чем-то хуже ее? Ты просто ДРУГАЯ! Было бы невыносимо скучно жить, если бы все кругом были такими северноледовитыми снобами, как твоя сестра. – Корнелия не сноб! Когда в Хиттерфилде пришлось срочно организовывать фестиваль, кто взял на себя все заботы? – Ей просто нравится командовать людьми. – А когда в младшей школе была эпидемия краснухи, кто согласился позаботиться о досуге для малышей, посаженных на карантин. – Хорошо, хорошо, я верю! Она красивая, она популярная, она святая. Знаешь, у меня тоже есть сестра, но я просто себе не представляю, как можно всю жизнь на кого-то равняться! Я хотел бы поговорить с тобой – поэтому, может быть, хватит о твоей сестре? Лилиан, я вот все думал сегодня… и две математики подряд, может быть… Девочка недоуменно подняла брови. Она знала Кристофера много лет и все эти годы мальчик, не смотря на свое заявление насчет старших сестер, как и Ирма, был весьма бойким на язык и никогда еще не лез за словом в карман. – Может быть ты согласишься, ну, быть моей девушкой… Вспомнилось чувство того последнего и наиболее позорного выступления на льду, когда при попытке изобразить изящный пируэт с разворотом в воздухе земля, что называется, ушла из под ног куда-то в сторону, заставив изобразить отнюдь не изящное падение. Наверное, сейчас ей было даже более стыдно… Лили с Крисом были давними друзьями, еще в детстве на весь Хиттерфилд трагикомически прославившимися своими бесконечными проделками. Меньше всего ей, конечно, хотелось бы чем-то его обидеть… Наверное, прочитав что-то по выражению ее лица, мальчишка заметно погруснел и попытался извиняющимся жестом пожать плечами. – Все-таки я все сказал не так… – Нет… То есть, Крис, мне очень жаль, просто все так неожиданно, наверное, мне лучше все обдумать. Я… ну, отвечу тебе чуть позже, хорошо? Ты на меня не сердишься, я ведь, правда, не ожидала. И… кукла… – Ну да, конечно, теперь и подарок выглядит, как взятка в благодарность за то, о чем попросишь через минуту, чтобы только с ходу не отказали! Я об этом не подумал. Извини. – Нет, то есть… это ты меня извини. Я правда тебе очень благодарна, но я не могу так сразу… Я никогда не встречалась с парнем. – Я тоже! – с горечью бросил Кристофер и, сам переварив свою фразу, со смехом добавил. – В смысле – с ДЕВОЧКАМИ! Лили тоже рассмеялась, заметив, однако, что глаза у вновь начавшего сыпать шуточками мальчишки остаются непривычно серьезными. По правде говоря, ей тоже теперь было совсем не весело. Даже восторг от торта и безумно дорогой и желанной куклы как-то отхлынул. «Он ведь понял, что, по сути, я уже сказала «нет»… надо было сформулировать все… как? Какая же я неуклюжая: что физически, что в общении! Неужели я испортила отношения с единственным своим настоящим другом? Корнелия никогда бы…!»
– Девочки, к вам можно? – Лилиан осторожно поскреблась в комнату сестры, после переезда Корнелии переделанную в гостевую спальню, где собрались девушки, не считая отсутствующей в Хиттерфилде Тарани. О чем-то шушукающиеся Корнелия с подружками разом смолкли, стоило ей просунуть курносый носик в щелку между дверью и косяком. На празднике сестра появилась без Питера и, кажется, не в самом лучшем настроении, но расспрашивать ее Лили не решилась, да и не до того все как-то оказывалось. – Лили, с твоей стороны не слишком вежливо бросать гостей, – наставительно заметила Корнелия. Кажется, сестра была все еще в обиде после случая на ее собственном Дне Рождения весной, когда буквально накануне праздника выяснилось, причем абсолютно случайно, что Лили (тогда еще не успевшая заработать перелом) купила себе в точности такое же платье, как было припасено у Корнелии. Доказывать, что знать не знала и случайно увидела понравившийся наряд в витрине младшая Хэйл даже и не пыталась, представив, каким детским лепетом это прозвучит. Корнелия вроде как в шутку пообещала как-нибудь постричься налысо только чтобы убедиться, что Лили и в этом непременно собезьянничает, сама настояла на том, чтобы платье надела сестренка, явившись на праздник в подчеркнуто-простых джинсах-стрейч и топе (надо сказать, она и так смотрелась лучше всех на вечеринке), но, кажется, просто решила избежать ссоры, а на самом деле расстроилась. Ни для кого не секретом было, что Корнелия, в школе имевшая особенный успех из-за своей классической красоты, повзрослев, пришла к выводу, что такая «барбяшная» внешность – пресная, без изюминки, и очень старалась это исправить собственным неповторимым стилем. А какой же он неповторимый, если – повторяют? Хоть и коряво… – Я… Все-таки ввалившись в комнату сестры, Лилиан уселась на ковер, почти уронив подарок, и страдальчески вздохнула. – Вау! – Хай Линдон подхватила коробку. – Эта кукла… просто потрясающе! Я хотела купить такую, когда получила последний гонорар за дизайн гостиной в футуристическом стиле… вот только… а, не важно! Как здорово, девчонки, посмотрите! Остальные, переглянувшись, заулыбались. – Хорошо, что некоторые из нас сами в душе так и остаются детьми! – провозгласила Ирма. – Кто же подарил тебе такую? – Я думала, ты в курсе, – девочка удивленно подняла голову. – Крис. – ЧТО?! – Мне, наверное, нужен Ваш совет. Хотя не знаю. Все так… может, хоть что-то в голове на место встанет! – Скорее уж окончательно запутается! – фыркнула, очнувшись от удивления, Ирма. – стало быть, КрЫсь тебе пытался в любви признаться! Я-то все думала, чего он сегодня какой-то не такой: прям деловая колбаса! И про подарок ни мне, ни маме ни гу-гу! Так, Лилька, садись и выкладывай все тете Ирме! Что ты ему сказала? – Что должна подумать и все такое… – Эт правильно, одобряю. Никогда нельзя сразу отвечать, иначе парни избаловываются и садятся на шею. Вот мой первый, к примеру… Вилл, обернувшись, весьма некорректно заткнула Ирме рот, а на попытку цапнуть за ладонь, не больно, но, наверное, очень обидно щелкнула по носу. За годы студенчества Вилл отрастила довольно длинные волосы и носила теперь высокий «хвост» на затылке, делающий голову похожей на комету с огненным шлейфом. Хоть профессия рыжеволосой Стражницы и предполагала довольно малоподвижный образ жизни и долгое просиживание за компьютером, Вилл выглядела – как, впрочем, и являлась в действительности – прекрасной спортсменкой, соответственно и одетой в узкие джинсы-стрейч, ярко-зеленый топик и белые кроссовки с зелеными полосками по бокам. От когда-то любимых широких клешей и безразмерных толстовок она ушла как-то постепенно, но так и осталась в рамках своего спортивного стиля. А вот Корнелия не изменилась практически ни в чем, хоть и предпочитала теперь своим летящим свободного покроя классическим нарядам жесткие деловые – элегантности эта перемена ей не убавила. Может, дело было в том, что сестру Лили видела значительно чаще подруг сестры после того, как вся компания разъехалась учиться в разных городах, но даже Хай Линдон, по-прежнему маленькая и хрупкая, выглядящая ровесницей скорее Лили, чем бывшим одноклассницам, и то производила впечатление по-новому. А Корнелия… Те же скульптурные безупречность и спокойствие тонкого аристократического лица, прямые, как доска, белокурые волосы, успевшие отрасти ниже пояса, гармоничная фигура слишком худощавая для «пышной», хотя и недостаточно худая для «хрупкой и воздушной».ю при всей ее грации на льду, и не такая сильная, как у Вилл – всего ровно в меру, словно у куклы Барби… Наверное, лили это отчасти восхищало в силу возраста, у самой-то Корнелии к такой внешности имелись свои претензии, но – не одна младшая сестренка так считала. – Не в этом дело, – Лилиан мотнула головой. – Я… я не уверена. – Это еще почему? – Да, мне тоже казалось, вы с Крисом всегда отлично ладили. – Кроме того, не ты ли говорила, что он симпатичный? – Говорила… симпатичный… ладили… ну, он же ДРУГ понимаете. Я никогда даже и не думала о нем как-то иначе, чем о друге. – Вы оба выросли, – резонно заметила Ирма. – самое время подумать. И вообще, чтобы точно знать, подходит тебе кто-то или что-то или же нет – надо сперва попробовать. Почему бы тебе не попытаться погулять с ним, может, что из этого и получится, а может, нет – но ведь ни к чему и не обязывающее. – То-то ты третий раз под венец собираешься! – пихнула подругу локтем в бок Хай Линдон. – Метод проб и ошибок. – Так встретила же я таким образом свою судьбу! Или следовало все эти годы жить в монастыре? – По-моему, – Хай пожала плечами. – настоящую судьбу встретишь и без экспериментов, просто когда время придет. И поймешь, что это – Судьба – так или иначе. – Согласна! – кивнула Вилл. – Когда встречаешь своего духовного супруга, сразу как молния озаряет «ОН – тот самый»… – Глупости вы все несете! – неожиданно резко оборвала оживленное щебетание подруг Корнелия. – Лилька, не слушай, что они тут болтают, и запомни одно: свою судьбу человек не встречает по случайности и не ищет, пробуя «на вкус» все подряд, а создает своими руками. Как дом по кирпичику. Если ты сама захочешь, чтобы парень был твоей судьбой, он ею станет. Если нет – то и суда нет. Только даже и не вздумай надеяться, что счастье само на тебя с неба рухнет, обвязанное подарочными ленточками. Все будет зависеть от твоих собственных желаний, умений и усилий. А на небе – откуда взяться счастью: только миражи да облачные замки. – В какой-то мере, – Хай Линдон улыбнулась. – мечта – это и есть счастье. – И вообще, ты рассуждаешь в духе общеизвестного чемодана про журавля в небе и синицу в руках, – немного обиженно заметила Лилиан. – как такие вещи может говорить жена самого потрясающего мужчины в Хиттерфилде, просто ушам не верится! Корнелия растерялась. Ее подруги как-то странно переглянулись, насколько знала Лили, ТАК переглядываются люди, связанные какими-то секретами, в присутствии «непосвященного». Впрочем, слова Лили не должны были их удивить, Питера, помимо спортивных успехов отличавшегося красивой внешностью, охотно печатали на обложках журналов, подстегивая их приобретать не только людей, интересующихся спортом, но и девушек, больше заинтересованных спортсменами. Пока только в их «небольшом пруду», но Питер был знаменитостью. Впрочем, Корнелия с ее успехами в фигурном катании, оказывалась на тех же обложках не реже, и поклонников у нее было не меньше. Лили даже затруднялась точно сказать, кем восхищается больше. – Это только подтверждает мои слова, – наконец произнесла Корнелия. – мои отношения с Питером – такие, как я сама их построила. А… в общем, не важно! – Видимо, не всегда и все получается держать под контролем, – тихо возразила Вилл. – раз сегодня ты ухитрилась с ним поссориться! – Вы поссорились?! – Лили едва не подскочила на метр из позиции сидя. – С Питером? Как это?! – Вилл прекрати, – Корнелия зло сверкнула глазами. – я не перечисляю при широкой аудитории все те недоразумения, что вы с Мэттом успели отчебучить за годы семейной жизни! Обычно Вилл и сама из этого тайны - не только от подруг - и не делала. Или просто не получалось, с ее-то темпераментом и обидчивостью жаркие ссоры и еще более жаркие примирения без всяких сплетен изливались в шумных отповедях. Конечно, в отсутствии Вилл Корнелия ни за что бы не стала ее обсуждать... но ведь и Вилл сейчас говорит с самой Корнелией! Но Питер всегда был идеальным мужем - ни у кого больше не получилось бы таким выглядеть рядом с Корнелией... да старшая сестричка за другого бы и выйти не согласилась! Ссоры между ними казались девочке спятившим законом мироздания! – Вообще-то не перед широкой аудиторией, а перед твоей сестрой. – Может, мне обсудить твою семейную жизнь с Тяпой и Ляпой? Рыжеволосая девушка устало вздохнула и пробурчала извинение. Как и следовало ожидать, Лили от таких противоречивых советов запуталась в своих мыслях окончательно, поэтому тоже сбивчиво извинившись, выскользнула из комнаты. Мама расставляла в великолепном торте – втором подарке от семейства Лэр – свечки. Как на каком-то детсадовском празднике, честное слово! Ну когда на ее дни Рождения можно будет устраивать настоящие вечеринки – как у Корнелии? – Покарауль пока это сокровище, я пригоню гостей и принесу фотоаппарат! – закончив зажигать крохотные капельки огня, окружившие торт дрожащим теплым нимбом, словно закат над сказочным дворцом, сказала Элизабет. – А почему Кристофер ушел так рано? – Крис ушел? «И все-таки я его обидела…» Мама уже вышла из комнаты, а Лилиан печально наблюдала за пламенем свечей. Торт и правда хорош – прямо какой-то облачный замок… из тех, что терпеть не может Корнелия. Ей хорошо: хорошо быть такой сильной и самостоятельной натурой, которая не боится сама во всем строить свою судьбу, брать на себя ответственность. Вообще компания ее подруг… необыкновенные. Каждая на свой манер, но еще в детстве они казались Лили крайне незаурядными натурами и яркими личностями. И все же Корнелия превосходит остальных. «Если бы я могла стать такой же… необыкновенной и особенной, как она…» – рассеянно подумала девочка и, неожиданно для самой себя, резко задула свечи праздничного торта. Фантастический замок утонул в тени.
– Чего-то в этом роде, я думаю, и следовало ожидать, – Тереза Кук чуточку более нервно, чем предполагало жестковатое выражение, застывшее на миловидном лице, стучала ложечкой по стенкам своей чашки, старательно размешивая несуществующий сахар. Питер едва сумел сдержать трагический вздох. Вот уж чего не ожидал от себя – так это способности нажаловаться маменьке на свои семейные… даже и не проблемы – недоразумения. А в оправдание себе оставалось припомнить только то, что родительница – с ее-то судейским стажем, моментально «чуяла», когда у собеседника что-то не так и признание вытрясти умела у кого угодно. Хотя, как правило, у Питера-то как раз получалось отшутиться… Наверное, последние события стоили ему несколько большего количества нервных клеток, чем он поначалу – когда принял решение последовать примеру жены, ровным чопорным тоном сообщившей, что она отныне с ним в ссоре, на день рождения сестры идет в компании подруг и, скорее всего, переночует у родителей – и тоже решил посетить родное гнездышко. Хотя, наверное, больше тут подошло бы «решился»… В конце концов, он впервые в жизни по-настоящему в какой-то момент жутко рассердился на Корнелию. Наверное, оттого, что еще более сильно в этот момент за нее испугался… Маме тоже стоит отдать должное, она позволила ужину пройти в совершенно спокойной обстановке и только за чаем в ультимативном порядке потребовала выкладывать «все как есть». Если бы в средневековой инквизиции работали женщины – хоть немного похожие при этом на Терезу Кук – наверное, там легко обходились бы и без палачей и без пыточных инструментов, а словосочетание «мать Тереза» сейчас имело бы несколько иное значение… Все это Питер как раз собирался озвучить, когда последнее утверждение слегка сбило его с мысли. – Что ты хочешь этим сказать? – осторожно уточнил он. Кое-какие подозрения на этот счет, конечно, были… И иногда Питер предпочитал ошибаться в своих предположениях почаще. – Ничего особенного, – отставив так и не тронутую чашку, Тереза стала намазывать масло на тоненький тост. – Корнелия из той категории очень самостоятельных молодых женщин, что придерживаются прогрессивных взглядов вроде того, что отпуск лучше проводить по отдельности… Питер снова подавил вздох. Вся «прогрессивность» этого взгляда заключалась в том, что Корнелия, не слишком уверенно чувствующая себя в водной стихии, тайно побаивалась его увлечения серфингом. Она, конечно, никогда в этом не призналась даже свекрови с «инквизиторскими» талантами, и даже честно пыталась к этому спорту приобщиться, хоть далеко это и не пошло. Но Питер слишком хорошо помнил ее «улыбку стюардессы, когда самолет уже падает», когда тогда еще только будущая женушка решила составить ему компанию. Да и вообще фанаткой пляжного отдыха Корнелию нельзя было назвать, как она со смехом заявила однажды – если мужу так хочется поражать курортных девиц, разгуливая без рубашки, то пусть он этим занимается хотя бы не на ее глазах. У Питера в свою очередь начиналась мигрень от познавательного туризма в различных столицах мира, а уж посещению магазинов, с его точки зрения, должны были бы посвятить отдельный круг ада – причем одного из самых нижних. Какой смысл, казалось бы, друг над другом издеваться? Но в семье Кук существовали ТРАДИЦИИ… традиции, из-за которых вся семья, включая Тарани, до полусмерти боящуюся как высоты, так и экзотического зверья, регулярно ходила в походы то в горы, то по джунглям. Корнелия традицию поддержать не пожелала. Она и фамилию-то менять не стала, добавив этим Терезе еще одну нотку возмущения. – Корнелия не любит от кого-то или от чего-то зависеть, оказываться привязанной всерьез и надолго… Тут следовало согласиться. На заре студенческой поры Корнелия начала иногда курить, что называется «за компанию». А когда, по стечению обстоятельств, на какое-то время осталась без сигарет и обнаружила, что обходиться без них ТРУДНО… больше ни разу в жизни не притронулась к куреву. – Что тут плохого? – Я хочу сказать, ничего удивительного, что она не любит детей. – Мама… – Выслушай меня хоть раз спокойно, Питер. Рано или поздно все своим умом приходят к тому, чего не желают слушать от родителей, вспомни сестру. Я с самого начала знала, что этот мальчишка ей не пара – через три года им предстояло в этом самим убедиться… – Тем не менее, – не без удивления услышал собственный голос молодой человек. – ты могла бы позволить Таре быть счастливой эти три года! Питер резко встал из-за стола, бросив рядом с чашкой скомканную в кулаке салфетку. Этот жест тут же показался ему каким-то киношно-неестественным. – Ты не будешь десерт? – в тон ровно уточнила Тереза. – Спасибо, мама, я уже сыт, – отвернувшись, Питер негромко, но вполне слышимо добавил. – по горло.
Плюхнувшись на диван возле телевизора в гостиной, он по детской привычке пошарил вокруг в поисках пульта. На эту тему в семье существовало одно из редких разногласий: Питер, как и папа, читал, что пульту лучше лежать там, где его легче взять, протянув руку из позиции «сидя на диване». Прекрасная же половина фамилии Кук постоянно убирала пульт «на его место» – к которому приходилось вставать и идти. Конечно, наверное, следовало бы взять его заранее, но Питер неизменно вспоминал про пульт, только уже устроившись на диване, и вынужден был лишний раз вставать. Однако включить телевизор он не успел, а услышав из кухни негромкий голос отца, вообще передумал. – Непонимание родителей и детей начинается, когда дети перестают спрашивать, а родители продолжают отвечать… – Прекрати, – резко оборвал его голос Терезы. – я пытаюсь помочь, уберечь от ошибок, а в результате неизменно оказываюсь в их представлении злобным Цербером, посягающим на их личную свободу! Я надеялась, что Корнелия и Питер поймут все сами – в конце концов, они-то взрослые люди. Их брак был… определенно не лучшей идеей. И вот теперь, пожалуйста, ребенок… Думаешь, они к такому готовы? – Скажи еще, что не хочешь в тридцать пять лет становиться бабушкой! – Мне сорок семь – и не припомню, чтобы я хоть раз увиливала от своего возраста. Я всегда и все говорю прямо, именно поэтому… – Терри, человеческая судьба – не гражданский кодекс. В ней не может быть все идеально разлиновано и расставлено по полочкам. Людям необходимо совершать и ошибки в том числе. Кроме того, история с Тарани отдельный разговор, но Питер! Чем тебе не угодила Корнелия? По-моему, они замечательная пара. – Образцовая, – поддакнула мама. – и просто великолепно смотрятся вместе на обложках журналов. Порой у меня возникает соблазн соскрести с этой девицы весь ее светский глянец и поглядеть на то, что останется. Вроде накрепко запертого металлического сейфа! Она… вроде как вошла в нашу семью, но она – чужая. Эта подчеркнутая вежливость даже в тесном кругу, безукоризненные манеры… не спорю, возможно, в ЕЕ семье так и принято. Хотя, если посмотреть на Лили, в этом можно усомниться. Но Корнелия всех держит на дистанции. Ты, хотя бы как психолог, хоть раз замечал, чтобы она вела себя доверительно, раскрывала душу? – Некоторые люди бывают весьма сдержанными в этом плане. Это не значит, что они бесчувственны. Замечал, что люди труднее всего прощают другим именно те недостатки, что замечают у самих себя… иногда меня поражает, как вы бываете похожи. – Что-то она, быть может, и чувствует, вряд ли мы это когда-нибудь узнаем. На самом деле, конечно, сама по себе Корнелия… что называется, не к чему придраться. Девочка внушает если не симпатию, то определенно – уважение. Но вот только Питера она не любит – и вообще как будто панически боится, что кто-то в жизни станет ей чересчур дорог – не назвала бы такие отношения «честными»… Даже когда с внешней стороны все и замечательно.
Лили была совой, а не жаворонком, но всегда вставала спозаранку с тех пор, как пару лет назад едва не сгорела со стыда, слушая нудный выговор учительницы физики, на первый урок которой банально проспала. Девочка легко пропустила бы бурчание мимо ушей, не стройся оно по форме «вот Корнелия никогда не опаздывала на занятия»… разумеется, кто бы сомневался! Однако, по-кошачьи чихнув от солнечного лучика, пробившегося сквозь шторы и щекотнувшего нос, и открыв глаза, девочка едва сдержала ликующий возглас. Росток лианы, почти совсем уже засохший и уже серьезно рискующий отправиться вслед за всеми предшественниками в мусорное ведро, неожиданно проклюнулся новой нежно-зеленой стрелкой у корня! – А жизнь-то налаживается! – весело сообщила новорожденному росточку Лилиан и, захватив неаккуратным комом брошенные вчера на кресло джинсы и футболку, побежала в ванную. Даже отражение в зеркале не сумело сегодня испортить девочке настроение, расчесывая длинные белокурые волосы и что-то довольно фальшиво намурлыкивая, Лили размышляла, что по отдельности все в ее внешности довольно неплохо. Красивые волосы – ее искренняя гордость, такие же белокурые, шелковистые и сияющие, как у старшей сестры. Глаза тоже красивые: голубые, лучистые, побольше, чем у сестры, и еще немного по-детски широко распахнутые, хотя, конечно, и не такие огромные, как у Ирмы и Кристофера. Носик, губки, даже эти вопиюще-детские щечки – все на самом деле очень симпатично. Вот только все вместе почему-то впечатления не производит… «Здорово было бы вырасти поскорее… Стать взрослой, красивой, интересной, чтобы привлекать внимание не смешных шалопаев, а взрослых и интересных парней…» Очень неприятно было думать о Крисе плохо, но все же друг детства есть друг детства… Наверное, теперь уж бывший друг – независимо от того, что Лили в итоге решиться ему ответить. Все источники, из которых можно было бы почерпнуть знаний о взрослой жизни, не имея при этом собственного опыта, однозначно сходились насчет того, что дружба со стороны парня не выдержит ни отказа, ни попытки встречаться, после которой они все равно непременно рассорятся, узнав друг друга уже отнюдь не с лучшей стороны. И что Кристоферу вообще в голову взбрело – неужели других девочек в школе мало? Вообще-то, Лили считала Криса весьма симпатичным. Он, с ее точки зрения, непременно должен был нравится девочкам – живое обаяние и чувство юмора при достаточно приятной, хотя и не поражающей воображение, внешности парня, были именно такими качествами… но, черт побери, с какой стати вдруг она сама должна была оказаться одной из этих «девочек вообще» и теперь мучительно пытаться понять, нравится ли Кристофер именно ей? В смысле, нравится ли как парень? По всему выходило, что он достаточно хорош… «Если только не думаешь при этом о ком-то другом?..» Еще в качестве друга Кристофер достаточно знал о жизни Лили, в том числе и о личной ее жизни… в том смысле, что никто в школе его подругу пока не интересовал, да и вообще о парнях она не думала и не говорила – всегда находились куда более интересные для них обоих темы. Но все же мальчик был и не подружкой, которой можно по секрету признаться, кому хотелось бы понравиться… Да и кто вообще это нелепое «хотелось бы» воспримет как что-то серьезное, а не как подростковую влюбленность в актера, певца или еще какую-нибудь яркую публичную личность. Любят ведь не актеров, а создаваемых ими персонажей, не певцов, а сценический образ – при чем тут реальный, знакомый человек? Эх… Права Корнелия, глупо забивать себе голову несуществующими идеалами! Хотя, такой как Корнелия, как раз простительно бы было чувствовать себя достойной именно идеала! Внезапно почувствовав легкое головокружение, Лили выронила расческу и, выругавшись про себя, присела на корточки, чтобы поднять. «Нечего думать о том, что делала бы или что бы чувствовала на ее или чьем-нибудь еще месте! Пока что ты на своем собственном и вряд ли что-то тут изменится!» – раздраженно подумала Лили, сжимая в кулаке расческу и выпрямляясь в полный рост… Пожалуй, СЛИШКОМ высоко! Лилиан растущим недоумением уставилась в зеркало, раньше отражавшее ее озорную мордочку и кусочек шеи, оставляя над белобрысой макушкой много свободного пространства, теперь оно словно бы опустилось на пару ладоней ниже (сползло по стене?!), нижней гранью оказавшись на уровне груди. Кхм, именно что… Опустив глаза, Лили слегка покраснела, убедившись, что зеркало вовсе не решило ей неожиданно польстить парой лишних размеров, а фигура и действительно потерпела некоторые изменения. Для начала, конечно, зеркало никуда не сползало – это рост увеличился сантиметров, как минимум, на десять. Девочка потрясенно изучила длинные стройные в меру спортивные ноги, обычные джинсы на которых теперь смотрелись короткими бриджами с аккуратными босыми ступнями, открытую аналогично легкомысленно укоротившейся маечкой талию, на фоне непонятно откуда взявшегося бюста теперь выглядящую возмутительно тонкой, и только тогда вернулась взглядом к зеркалу. На фоне всего прочего лицо слегка разочаровывало. Даже повзрослевшее и похорошевшее оно все так же не напоминало классического овала и безупречных черт лица Корнелии. Щечки были уже не столь пухлыми, но все равно весьма явственными, нос таким же курносым, да и шалопаистое выражение, даже сквозь растерянность, так никуда и не делось. Нет в жизни совершенства… – Лили, – Элизабет Хэйл побарабанила по двери ванной костяшками пальцев, заставив свое младшее чадо похолодеть от ужаса. – ты идешь завтракать, дорогая? – Нет! То есть… мама, я не пойду сегодня в школу! Я больная! – Лилиан, перестань сейчас же, – требовательно донесся сквозь дверь мамин голос. – не веди себя, как ребенок, ты уже вполне взрослая девушка! Мы ждем! «Мягко сказано… взрослая» Девице в зеркале было никак не меньше семнадцати-восемнадцати лет… И в том, что это именно она, Лилиан, при всех метаморфозах не возникало ни малейшего сомнения. Но как маме объяснишь, как умудрилась за одну ночь вырасти на три года?! И… какое тут вообще-то должно быть объяснение? Так ведь не должно быть! И вообще – что если все это – только начало и теперь она и дальше будет взрослеть, а потом и стареть с невероятной скоростью? Кажется, Лили где-то читала о людях, у которых из-за какого-то сбоя в организме так происходит. «Не хочу, не хочу, не хочу! – мысленно завопила девочка, съежившись и зажмурившись. – Я, конечно, мечтала… то есть, я имела в виду совсем не это! Пусть все будет, как было, я больше никогда-никогда не буду завидовать, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!» – Лилиан, еще минута и ты непременно опоздаешь в школу, – Элизабет решительно распахнула дверь. – хватит прихорашиваться… Лили? Как ни странно возгласа удивления не последовало. Девочка осторожно открыла один глаз. – Э-э… мам? – Ну, в чем дело? – Ты во мне ничего нового не замечаешь? Ну, тебе не кажется, что я выгляжу старше или… – Конечно, ты у меня уже большая, – рассмеявшись, Элизабет поцеловала дочку в лоб. Лилиан автоматически отметила, что маме, как обычно, пришлось для этого слегка наклониться, значит… – Э? – Так что заканчивай копаться и марш завтракать, – завершая речь легким напутственным шлепком, велела Элизабет. – нам с папой тоже пора выходить. «Неужели… почудилось?» В школу, как ни странно, Лили не опоздала. Хоть в чем-то повезло. Сколько лет прошло с тех пор, как сестренка эту самую школу закончила, а до сих пор приходится слушать, что Корнелия никогда не опаздывала, не забывала тетради и сменную обувь и вообще…И вообще! – Лили! По правде говоря, общаться сейчас с Кристофером девочка была не в настроении. Он с детства был, наверное, самым лучшим ее другом и огорчать смешливого мальчишку не хотелось совершенно. Но мужчина есть мужчина – во всех книжках про них написано, каким бы вежливым ни был отказ, он все равно непременно уязвит самолюбие. С другой стороны, и прятаться от своего же лучшего друга – не лучший выход из сложившийся ситуации. – Лили! А я тебя вторую перемену всюду ищу! – Крис устало выдохнул. – Я вчера весь вечер думал и сегодня две математики подряд! Только не отказывайся сразу, это невероятно важно! Опять? Теперь-то что еще могло случиться?! – В чем дело? – мысленно готовясь к худшему, осторожно спросила девочка. – Кошмар, просто катастрофа! Слушай… ты ведь на коньках кататься умеешь? – Э… ну да, – как это обычно и бывает, когда мысленно много раз готовишься к предстоящему разговору, репетируя возможные его повороты – и первый же НЕ возможный, или просто неожиданный поворот легко выбивает из колеи. – ты же помнишь, я до прошлой весны занималась фигурным катанием… Наверное, честнее было бы сказать – пыталась заниматься. – Пока не получила эту дурацкую травму и не решила бросить. – Но ты ведь можешь… то есть тебе не запретили кататься из-за последствий этой травмы, просто ты сама решила. И не испугалась бы продолжить? – Просто подумала, что это действительно не для меня. Ты же сам говорил, что пора уже прекратить бездумное подражание Корнелии и жить своей жизнью. Все равно в тех областях, которые она для себя выбрала, мне не преуспеть… – Я не о фигурном катании. ЛИЛИ! – чуть ли не на всю школу патетически взвопил Крис. – Спаси нас! На тебя вся надежда! – Если ты сию же минуту не объяснишь толком, что происходит, – возмущенно зашипела девочка. – я и слушать больше не буду! – Ты себе не представляешь! Кошмар, катастрофа! Мы на грани краха и спасти может только чудо! – воодушевленно откликнулся Кристофер. – Ты ведь слышала в новостях про все эти таинственные исчезновения. Власти долго не хотели поднимать панику, но в дело вмешалась эта Грампер и, что называется, плотину сорвало. Я-то был в курсе и раньше, папа просил не распространятся на этот счет, ну, ты понимаешь. А теперь выяснилось, что исчез один из наших, Лэрри. После того, как Джек с родителями переехал в другой город летом… короче говоря, теперь нашей хоккейной команде нужен хотя бы еще один запасной игрок – иначе нас просто не допустят. Понимаешь? – Хоккей?! – потрясенно переспросила Лили. О том, что Крис занимается хоккеем и даже входит в хиттерфилдскую команду юниоров, девочка, разумеется, знала. Но подобного предложения определенно не ждала. Хотя, если подумать, ЧЕГО она именно что ждала, то все сложилось не так уж плохо. Но ХОККЕЙ! После того, как она едва не покалечилась на таком, казалось бы, безобидном спорте, как фигурное катание. – С каких это пор вы приглашаете в команду девочек? Или на безрыбье у вас полное равноправие? – Лилечка, мы погибаем! В феврале будет чемпионат, а если нас отстранят сейчас, если мы в срочном порядке не найдем хотя бы одного дополнительного игрока, то не попадем даже в отборочный матч. А что девочка? Моя сестра в молодости вот как-то играла в футбол в мальчишечьей команде, честно-честно! – Кто, Ирма? – Другой сестры у меня, к счастью, нет! «Как жаль, что ее молодость прошла!» – скептически подумала Лили. Ирма была даже моложе ее собственной сестры. И, честно говоря, всегда казалась Лили совершенно несовместимой с каким бы то ни было видом спорта… – Ты не думай, нам именно что запасной игрок нужен. Продемонстрируем, что на коньках ты прекрасно стоишь, а играть, думаю, и не придется вовсе. А я тебе… мне-э, – парень задумчиво почесал затылок, прикидывая, что бы такого пообещать. – давай за желание. В пределах разумного – любой каприз прекрасной дамы! – Так в пределах разумного или любой каприз? – неожиданно развеселившись, уточнила Лили. – Где это ты видел дамские капризы в пределах разумного? Ладно, не стоит. Я попытаюсь. Как бы ни радовало то, что Крис, похоже, за всем этим и думать забыл о свое попытке признания – может, за выигранное время в Лили получится разобраться в себе и что-нибудь придумать – но страшно было подумать, что скажут родители на эту ее попытку. А что скажет Неля?!.
Верунчик У Терезы взгляд на людей своеобразный - результат судейской практики. Кроме того, она "мама-волчица" категорически неодобрительно относится ко всем серьезным увлечениям как дочери, так и сына. Впрочем - в проницательности ей не отказать: Корнелия Питера действительно не любит.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 2
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
Явно говорит фанат Корни! 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума