Отправлено: 01.12.06 20:14. Заголовок: Тени Рагнарека
Вместо того, чтобы сперва закончить уже начатые, я... ну ладно. (Пролог приехал из ролевки)
" Придет время гибели богов. Когда наступит исход, и исполинский волк Фентир вырвется на волю, и мировой змей Йормунганд поднимет голову со дна Мирового Океана, легионы мертвецов повелением мрачной Хель встанут из могил и отправятся на штурм Асгарда, мира богов. Вот что значит Рагнарёк!" (Дин Андерсон).
Кондракар Нериссе не нравился. Все размытое, серо-белое, словно оказалась внутри хмурого облака. Единственным ярким пятном - пятном свежепролитой крови на грязном снегу, выделялось ее собственное красное платье. - Значит, ты признаешь, что использовала не по назначению доверенную тебе Силу? - с нажимом повторила Люба. Нерисса хмыкнула и скрестила руки на груди. - Допустим, я это сделала. Но ведь в этом не было ничего плохого... ну, разве что для этой клуши - ей будет трудновато привлечь еще кого-нибудь. Но, если она хочет добиться чего-то в жизни, ей придется стать сильной. - Ты пыталась уничтожить Любовь. Наивысшую ценность человеческой жизни, ты ЭТО понимаешь?! Уничтожить ее с помощью Сердца Кондракара - священного артефакта, призванного защищать жизнь и любовь! Что-то Любушка совсем распсиховалась. Бывает такое, конечно с кошками... весной, в марте, но сейчас-то не март и вообще даже не весна! - Почему кто-то может разрушить мою любовь, но я не могу ответить тем же? - Потому что ты не просто девушка! Ты Хранительница, и должна ставить ответственность за людей превыше своих желаний. Не говоря уже о том, что между вами не было любви. Страстное увлечение, не больше. ЭТИМ ты пыталась подменить любовь в его сердце, едва не лишив несчастного возможности любить кого бы то ни было! По рядам Старейшин прошел жужжащий шепоток. Только Оракул продолжал сидеть молча и, кажется, просто спал с открытыми глазами, сохраняя на лице свое бесконечно-мудрое и всепонимающее выражение. - И тебя саму толкнула на такое вовсе не любовь, - продолжала Люба. - а лишь твое уязвленное тщеславие! - Ну хватит вопить! - огрызнулась девушка. - Я же сказала, что не спорю! Мне что, попросить прощения и пообещать, что больше я так не буду?! Люба слегка опешила. Отсутствующий взгляд Оракула неожиданно сфокусировался. С пол минуты Мудрейший, видимо, вспоминал, где он находится и по какому поводу шум-гам, после чего встретился взглядом с Нериссой. - Сила опьянила тебя, дитя. Вместо того, чтобы держать ее под контролем, ты уступила соблазну применять ее ради собственной выгоды. Чтобы решить, действительно ли ты достойна быть Хранительницей Сердца Кондракара, Совет на время смещает тебя с этой должности. Отдай мне артефакт. "Это всего лишь временная дисциплинарная мера. Ну же, будь паинькой..." - Хранительницей на время твоего испытания Совет назначает... Краем глаза Нерисса заметила, как напряглась Кадма. Вот уж кто не прочь бы не только заместить, но и сместить! Любопытно насторожила ушки Яна, боязливо сжалась Касси (в точности так же она ежилась, когда учитель объявлял вслух оценки за тест), только красавица Хелен, казалось, оставалась равнодушной. Однако окончание фразы и ее заставило недоуменно захлопать длинными рисницами. - Совет назначает Кассиди, - объявил Оракул. Старейшины переглянулись, многие с искренним недоумением, но возражать никто не стал. Нерисса едва не рассмеялась, увидев потрясение и разочарование на лице Кадмы. Ее собственные опасения моментально прошли, как только прозвучало это имя. Кассиди в качестве лидера - это напоминает неизящную шутку! Если настойчивая Кадма вполне могла бы проявить себя на должности Хранителя так, чтобы ее окончательно сочли лучшей и оставили им навсегда, то Кася... - Но я вовсе не... - словно подтверждая, пискнула рыженькая. - я не знаю... не... - Могущество такого маштаба можно доверить лишь тому человеку, который НЕ ХОЧЕТ владеть им. Хранитель - это именно Хранитель, а не владелец, некоторые из вас, к сожалению, забывают это. Дрожа, как осиновый лист, Кассиди с покорным видом приняла Сердце из рук Оракула. - Судебное заседание окончено! - громко объявила Люба. Нерисса смерила женщину-кошку неприязненным взглядом и, неожиданно для себя, негромко произнесла: - Интересно, сохранишь ли ты свою твердость и уверенность, когда настанет твоя очередь примерить красное одеяние подсудимого, Кити! - Такого не будет никогда, - сухо ответила Стражница Капель. - я всегда поступаю законно и правельно. И не называй меня Кити, девушка. Это все равно, что кого-то из вас назвать Манки. Пятерку Стражниц переместили их облачного кондракарского зала на одну из улочек их родного городка. Уже начинало темнеть. - А говорят еще, будто доносчику - первый кнут! - вроде бы обращаясь к Хеленор, но в полный голос заметила Кадма. - Вот уж не ожидала от Оракула, что он станет поощрять в нас привычку стучать друг на друга! - Но я же не думала... Под резким взглядом Кадмы, Кассиди стушевалась и замолкла. - Так думай хоть иногда, Хранительница! - Перестань, - мягко попросила Хеленор, взяв Кад под руку. - пойдем домой, а то уже поздно. Нерисса, не вмешиваясь в разговор, тоже пошла прочь. Через пару шагов ее догнала Яна - из-за разницы в росте им не удобно было бы ходить под руку, как это делали Кадма и Хелен, поэтому миниатюрная азиаточка просто сжала длинные пальца Нериссы в ладошку. - Ты ведь не слишком расстроилась, правда? Это ведь не навсегда, - жизнерадостно защебетала она. - Все мы знаем, что ты замечательная Стражница! И в Совете это тоже знают! Все помнят, как ты в одиночку противостояла проклятью Фараона Синухета и едва не погибла, спасая нас всех! Нерисса помнила. Кадма назвала ее законченной психопаткой за решение принять бой в одиночку (по правде говоря, Нерисса просто улизнула от остальных Стражниц). Проклятье должно было убить ее, но не убило, девушка почти две недели провалялась в коме и даже кондракарская Целительница Гигейя была поражена тем, что ей удалось выкарабкаться. "Те, кого ты сейчас защищаешь, однажды ударят тебя в спину!" - вспомнила вдруг Нерисса последние слова Фараона. Неужели, это касалось Кассиди?! Обернувшись на мгновение, она взглянула на новую Хранительницу. Рыжеволосая девушка неподвижно стояла, переводя взгляд со спин удаляющихся Кадмы и Хелен, на спины уходящих в другую сторону Нериссы и Яны... Огромные бирюзовые глаза медленно наполнялись слезами...
ГЛАВА ВТОРАЯ Вилл - Привет! Обернувшись, Вилл, непривычно для себя глазеющая на витрину с вечерними нарядами, встретилась взглядом с Домиником Паркером, учеником по обмену, не так давно появившемся в из классе. Правда, не сразу – черноволосый парень был почти на полторы головы ее выше. - Привет, - поздоровалась она. Доминик был весьма приятным типом. Наверное, у него были какие-то восточные корни, правда, не считая темных глаз и волос, ничего об этом прямо не говорило. Вилл как-то не уточняла, откуда именно он приехал, не хватало еще преподнести Грампершам роскошный подарочек информацией о том, что в отсутствие Метта Вилл Вандом зачем-то интересуется каким-то новеньким. Хотя из него, наверное, получился бы хороший друг… мальчишки слишком часто воспринимали как личное оскорбление, когда девочка предлагала «просто» дружбу – хотя, с точки зрения Вилл, в дружбе и не было ровным счетом ничего «простого», особо общаться с ним она не то, чтобы избегала, но и не стремилась. Кажется, она ему нравилась… лестно, что ни говори, когда кому-то вот так просто нравишься, даже когда с этим конкретным человеком никаких планов не связываешь. Вилл не была так, как Ирма, искушена в искусстве флирта – ни к чему не обязывающего соперничества между мальчишками и девчонками, и оттого общалась с людьми, просто ей симпатичными, не как девчонка, а как просто человек. Как ни странно, именно этого некоторые не понимали… - Выбираешь наряд для выпускного вечера? - Вроде того… - Я хотел спросить – тебя уже кто-нибудь пригласил? - Ну… Ответа на письмо Мету Вилл так и не дождалась. Ее парень окончил школу на год раньше и теперь, когда его талант гитариста случайно заметила одна гастролирующая в Хиттерфилде известная рок-певица и теперь Метт, зачисленный в группу, тоже уже почти год как мотался по гастролям. «Немного раньше, я подушку бы сгрызла от ревности!» - с усмешкой подумала Вилл. Многие прожитые события научили ее больше доверять своим любимым людям и Метту в том числе. Наверное, она все же повзрослела. Однако теперь она рискует остаться без кавалера на Выпускном балу, а это, взрослая ты или нет, все равно обидно! Раз в жизни выпускной – и вот, пожалуйста! «И почему меня никто даже не попытался пригласить? Разумеется, я согласна идти либо с Меттом, либо вообще ни с кем, но… у Корнелии ведь тоже есть Питер и об этом все знают, но все равно – чуть ли не каждый парень попытался ее пригласить!» Ладно, допустим, Корнелия – классический типаж, который нравится всем и вне зависимости от моды. Возможно, Вилл никогда не быть такой стильной и элегантной, как эта настоящая леди в неизвестно каком поколении, однако… «Однако я ведь тоже в числе претенденток на титул Королевы Бала. Метта в школе не было, но кто-то ведь предлагал мою кандидатуру, кто-то голосовал… я тоже многим нравлюсь, однако ее приглашают, а меня – нет!» - Не приглашали. Я сама… пригласила кое-кого, он уже не в школе, поэтому… в общем, он пока мне не ответил. А в чем дело? - Ну, - слегка, кажется, огорчившись, Доминик неопределенно пожал плечами. – Я думал, может быть, если он так и не ответит, может, будешь иметь меня в виду? Я бы тебе пригласил с удовольствием, но если ты уже решила… - Извини. Спасибо за приглашение. Но я пойду либо со своим другом, либо без него… неприятно, конечно, но это слишком важный вечер, чтобы с кем-то еще его проводить. - На выпускной бал – это ведь не в загс! Разве не обидно будет одной, когда все по парочкам? - Обидно, но… - Если что-то не сложиться, - почему-то в этот момент гримаса Доминика на мгновение напомнила Ирму, когда та что-либо слегка наигранно умоляла. – просто составим друг другу компанию. Обещаю вести себя по-джентельменски! Хотя это не справедливо: все такие надежные и самоотверженные к тому же девушки уже заняты – повезло кому-то! Вилл, не слишком привыкшая к комплиментам, смутилась и сперва подумала еще раз его поблагодарить, потом почему-то решила, что это будет уже чересчур. Странно, но общаться с парнями вообще она так и не научилась – почти за три года знакомства с Меттом. Да вроде как и без надобности. Доминик шутливо поднял руки. - Я не требую никаких обещаний. Может, хотя бы совет от меня примешь? Я видел… ну, это не платье, а скорее костюм, но он вполне подойдет для бала и просто создан для тебя! Может быть, встретимся в субботу и я покажу тебе тот магазин – вряд ли получится внятно объяснить куда и как идти. - Но… - Это же не свидание. Может, у нас получится стать друзьями, раз уж я так опоздал появиться в твоей жизни. - Раньше - позже, разве это важно… Хорошо. Я… спасибо. Если в субботу будет свободное время – обязательно прогуляемся. Но не стоит зря тратить время… то есть, я не хотела бы вводить тебя в заблуждение. - Конечно. Ты честная. Даже очень. Такие люди встречаются редко и становятся самыми лучшими друзьями, хотя им самим жить не слишком-то легко. Проводить тебя можно? - Нет, я буду ждать Дина. То есть, мистера Коллинза, историка, мы договаривались купить продукты и… а, не важно! Он мой отчим, знаешь? Впрочем, Грампер-ФМ уже всех ввело в курс дела насчет блата и выгодных связей… - Я похож на человека, который слушает Грампер-ФМ. - Их все слушают. Волей-неволей. Счастливо. - До встречи. «Зря я все это, наверное…» - топая в сторону раздевалки, подумала Вилл. Но до выпускного еще почти месяц, Метт ведь ответит на письмо… обязательно успеет ответить, сможет ли ее сопровождать, надо, наверное, отправить еще одно – на всякий случай. * - Сюзанн, ну где же ты пропадала? Мы с Вилл уже третий раз разогреваем ужин, - посетовал Дин, помогая жене, тяжело опустившейся в кресло, снять сапоги. – как ты? Как твоя презентация? - Кошмарно! – прямо ответила темноволосая женщина, устало отбрасывая голову на спинку кресла. – Просто ужасно! Кажется, никто меня вообще не слушал, только глазели, выпучив глаза. Фу-уф, только время зря потратила! - Я их понимаю, дорогая, - историк мягко усмехнулся в усы. – тобой невозможно не любоваться! У тебя же такая яркая внешность… - У меня не яркая внешность, - ворчливо поправила Дина жена. – а выдающийся живот! Скептически хмыкнув, женщина выразительно похлопала себя ладонью по упомянутой детали фигуры, впечатляющие размеры которой действительно вольно или невольно притягивали к ней взгляды. - Может быть, тебе все же стоит взять отпуск? – на этот раз улыбка историка вышла несколько беспомощной. Последние полгода он заговаривал на эту тему практически каждый вечер и без всякого результата. – Все-таки… для фирмы, наверное, чересчур бросается в глаза… Он бережно погладил предмет разговора, почти безупречным объемистым шариком лежащий у Сюзанн на коленях. Женушка снова поморщилась. - Вот ведь повезло, - с улыбкой мотнула она головой. – двойняшками! Вот меня и раздуло вдвое, хотя срок-то еще только… Она замолкла, судя по беззвучным движениям губ, что-то подсчитывая про себя. - Ага, «еще только»! – весело поддакнула выглянувшая из кухни Вилл. – Меньше месяца осталось! Уже май, мамуля, я к выпускному начинаю готовиться, а ты «еще только». - И в самом деле, - недоуменно согласилась Сюзанн Вандом-Коллинз, положив на животик обе руки. – как же быстро летит время… - Мы идем ужинать? – уточнила Вилл. – Или, если хочешь, могу принести в гостиную… - Вы двое! – Сюзанн встала, одной рукой продолжая придерживать тяжело всколыхнувшийся живот, другой с преувеличенной строгостью на лице погрозив им дочери и второму мужу пальцем. – В сотый раз вам повторяю, хватит обращаться со мной, как с инвалидом! Дин, все еще стоящий перед креслом на коленях, мягко обнял жену за пояс, прижавшись щекой к круглому животику. - Хотя насчет отпуска вы, конечно, правы, - неохотно признала женщина. - Лучше поздно, чем никогда! – снова усмехнулся в усы историк. Он был достаточно худощавым и, по язвительному высказыванию Ирмы, гремел при ходьбе костями, оттого особенно решительно не мог понять, как кто-то может жить с таким животом, да еще пытаясь при этом на работе и дома вести себя, как ни в чем не бывало. А работа у Сюзанн была весьма напряженная. - Да, конечно, - задумчиво кивнула она. Только эту неделю доработаю – и все. Осталась-то… В субботу у нас очень важный день – сообщат, кого назначат директором нашего филиала. Сперва все были немного расстроены, когда нашу фирму поглотила эта корпорация, но, можете мне поверить, перспективы у нас теперь открываются невиданные. - Сюзи, сейчас не самое подходящее время об этом думать! – с мягким нажимом заметил Дин. - Возможно, это шанс всей моей жизни! А ты… Историк пресек возражения жены единственным известным ему способом заставить ее замолчать. Глядя на целующуюся парочку, Вилл молча доедала свой ужин, намереваясь побыстрее уйти в свою комнату. Вообще-то против своего нового отчима девочка давно уже ничего не имела, но - Вилл давно это заметила – влюбленные парочки имеют обыкновение дико раздражать окружающих своим воркованием. Особенно тех окружающих, которые сами на личном фронте менее успешны! Фыркнув, Вилл запустила подушкой с аппликацией улыбающегося лягушонка в стену. Если подумать, платья у нее тоже нет. Ничего подходящего для выпускного бала. А все то, что заставляла ее мерить Корнелия, до изнеможения гоняя подругу по бутикам, как только объявили о том, что обе они вошли в число претенденток, все это было, конечно, красиво… но абсолютно не ее. «Или не нравится, или не подходит… ужас! На Доминика вся надежда… но что парни понимают в одежде? Корнелия говорит – таких не существует!» - отправив еще одну игрушечную лягушку в свободный полет, Вилл немного попрыгала на кровати и решила ложиться спать. Одно безусловно радовало рыжеволосую Стражницу – последнее время Нерисса перестала преследовать девочку в ее снах.
Родители встретили Корнелию слегка обеспокоенными. По крайней мере, долго гадать, что стало причиной, не пришлось, заметив ее недоумение, Герольд Хэйл, задумчиво, словно Хай Лин карандаш грызущий незажженную курительную трубку, без лишнего веселья в голосе сообщил: - Бабушка приезжает к нам в субботу. Какая именно бабушка – уточнять не пришлось. С матерью самого Герольда отношения у семьи были если не идеальные, то уж точно никого особенно не напрягающие. Эта бабушка любила путешествовать и появлялась в жизни близких не слишком-то часто, в эти короткие визиты развлекая внучек рассказами о своих странствиях, оставляя всем не слишком-то ценные сувениры по принципу «дорого внимание» и в личную жизнь семьи никогда не вмешивалась. Но матушка Элизабет Хэйл была совершенно другой. Она до сих пор не слишком-то одобряла Герольда, считая, что брак ее дочери с этим человеком – ошибка, и, исходя из этого, была абсолютно уверена, что в семействе Хэйл никто не знает ни как жить, ни как правильно зарабатывать и тратить деньги, ни вести хозяйство, ни – в особенности это – воспитывать дочек. Поэтому она регулярно приезжала с проверками и от всей широты души человека, делающего добро тогда, когда его не просят… можно даже сказать, ОЧЕНЬ не просят – начинала наставлять всех на путь истинный. Как правило, это продолжалось до тех пор, пока семейство не начинало дружно выть от этих бесконечных советов и наставлений, после чего бабушка, в очередной раз поразившись человеческой неблагодарности, отбывала с оскорбленным видом заявляя, что больше ничем им помогать не станет – до следующего раза, когда все повторялось по новой! - Только не в ЭТУ субботу! – схватившись за голову, Корнелия рухнула на стул. – Мама, я же… ты же сама посоветовала пригласить Питера пообедать с нами. И… бабушка… Элизабет едва заметно отвела взгляд, одновременно сердито нахмурив брови. - Корнелия, мы должны относиться к бабушке с подобающим уважением. В конце концов ей тоже будет интересно, что за человек пригласил тебя на выпускной вечер. Насколько я поняла, ты планируешь серьезные отношения с этим Питером – давно пора познакомить его с семьей. - Представить бабушке человека, с которым у меня СЕРЬЕЗНЫЕ ОТНОШЕНИЯ, - убитым голосом повторила Корнелия. – Бабушке, которая до сих пор постоянно требует, чтобы я немедленно смыла косметику и не смела даже думать ни о чем, кроме учебы! Она же… вы себе представляете, КАК она себя будет вести за этим обедом?! - Жениться, конечно, следует на круглой сироте! – усмехнулся, скрипнув зубами по трубке, отец, тут же заработав ледяной взгляд от мамы. – Но таких мало. Если у парня и правда серьезные намерения, пусть видит, в какой теплый коллективчик ему предстоит войти. - Это всего лишь знакомство, а не смотрины! - В любом случае… Рациональное зерно тут было. Как-то Корнелия приняла решение отныне быть с понравившимися парнями абсолютно честной, чтобы к ней относились… как к ней. К такой, какая она на самом деле есть – со всеми достоинствами и недостатками. И со своими родственниками тоже. С другой стороны, к правде насчет Кондракара и всего прочего, Питера можно было легче подготовить, чем к знакомству с бабушкой! Корнелия не любила ошибаться. И ошибалась достаточно редко в своей жизни, однако, когда начинали оправдываться самые худшие предположения, хотелось бы порой ошибаться почаще! Потому что предчувствия насчет завтрашнего обеда у Корнелии были самые скверные.
Оруби Наверное, все на вилле «Черная Орхидея», расположенной в пригороде Токио и окруженной роскошным садом, должно было напоминать Базилиаду. Точно утверждать Оруби затруднялась, поскольку, стыдно признаться, не слишком-то хорошо помнила свою родину, покинутую в пять-шесть лет и всего несколько раз посещаемую, когда туда приводили срочные дела. Ощущения родного мира, каким бы оно не должно было быть, не возникало. Почему-то даже в голову не пришло разыскать кого-то из родных, чтобы просто… пообщаться. На Базилиаде сантименты были не в чести и девушку, строго говоря, это вполне устраивало. Но все же она надеялась, что все именно так. Почему бы иначе чувствовать себя во владениях влиятельной бандитской группировки в большей степени ДОМА, чем на родине, месте, где выросла и своем теперешнем обиталище вместе взятых? Глава клана, Ямато-сан, был потомком воина, когда-то в средние века изгнанного с Базилиады, хотя о примеси нечеловеческой крови в нем свидетельствовали только золотистые «тигриные» глаза. Поколения предков Ямато, обживаясь в новом мире, попытались воссоздать в нем часть потерянной родины, сохранив своеобразные представления о традициях и чести. «Но и здесь, на Земле, они оказались преступниками…» Мурлыкнув, девушка поудобнее устроилась в офуро и уставилась на деревянный потолок. Вода была гораздо прохладнее, чем диктовали местные традиции, поскольку Оруби решительно не понимала, как можно в такую жару после изнурительной тренировки принимать ГОРЯЧУЮ ванну. Хотя, наверное, тут вопрос привычки… Дверь-перегородка тихо зашуршала, даже тонкий слух чистокровной базилиадки едва-едва это уловил. Обернувшись, девушка встретилась глазами с заинтересованным взглядом Мияши и поспешно нырнула по самый подбородок. - Когда-нибудь я тебе начищу физиономию. - Можно прямо сейчас, я не возражаю, - юноша, на совершенно азиатском оливково-смуглом лице которого неожиданно ярко смотрелись чистейшей голубизны глаза, с тщательно вымеренной ноткой нахальства улыбнулся. В его внешности были причудливо перемешаны не только азиатские и европейские черты – гораздо более тонкой была вязь силы и беспомощности, абсолютной чистоты и порочности. Наверное, это производило впечатление на многих… - Я принес полотенца. - Очень мило с твоей стороны. Положи и можешь выметаться. - Как скажете, Оруби-сан, - Мияши церемонно поклонился. – если Вам потребуется что-то еще… - Если мне что-то потребуется, я возьму сама. Вон! Еще раз поклонившись, юноша шагнул к двери. - Ямато-сама спрашивал, не присоединитесь ли Вы к нему за чаепитием, Оруби-сан. Весь свой отпуск Оруби провела в «Черной орхидее» и приглашения на чаепитие звучали чуть ли не каждый вечер, но всегда именно так, церемониально. - Передай, что я благодарю за приглашение и сочту это за честь. Мияши кивнул, после чего, состроив задумчивую физиономию, уселся на коврике чуть ли не возле самого порога. - Вам неприятно мое общество, Оруби-сан? Девушка пожала плечами. - Когда ты не вламываешься в такие моменты, как сейчас – совсем нет. С чего ты взял? - Моего приглашения Вы не приняли ни разу. «Наверное, с тобой это было бы слишком похоже на свидание…» Так странно. В юности Оруби и представить себе не смогла бы, что ей могут нравиться манерные юноши, избегающие лишний раз брать в руки меч. Кондракар, где она выросла, вообще мало располагал к романтическим мыслям даже у девочки-подростка. Поэтому только на Земле Оруби сделала потрясающее открытие: она не имела абсолютно никакого понятия, как и о чем разговаривать с мужчинами. То есть, конечно, не думала, что ними надо вести себя как-то особенно. Не меньшим сюрпризом в свое время оказались и собственные вкусы. Ужин с Ямато – таким же, как она сама, прямолинейным и не способном на компромиссы воином, в глубине души эстетствующем, сочиняющем на досуге стихи и обожающем цветы, но при этом сумевшем внушить ужас перед собой даже в видавшем многое клане Якудза – это всегда был бы именно ужин. Они неплохо понимали друг друга, обнаружив множество общих интересов (с главой преступного клана – подумать и смешно и страшно!) и почти одинаково относились к жизни. Мияши – официально адвокат и, если можно так выразиться, менеджер главы клана, а по сути своей – мальчишка на побегушках – был совершенно другим. Дипломатом, а не воином. Хотя Ямато полагал интриги одним из видов боевых искусств, в отсутствие Мияши признавая, что сам на этой арене не блещет и обходиться без помошника было бы затруднительно. «Как Вы прекрасно понимаете, Оруби-сан, я воин. Никакие ситуации, где требуется применение силы – это ведь отнюдь не только банальные стычки – меня не смущают. Но нужно все обговаривать, подготавливать, обеспечить, решать повседневные вопросы, знать черные ходы и уметь ими пользоваться – нужен совсем иной склад ума. Другая философия. В современном мире – однажды я был вынужден это понять – дипломаты гораздо влиятельнее воинов. Сила по-прежнему необходима, но она… тот самый бронепоезд на запасном пути. Последний довод, до которого в цивилизованном обществе предпочитают не доводить. Договариваться я не умею и считаю унизительным учиться». Оруби это понимала. Наверное, сама была в чем-то такой же. Не менее очевидным было и то, что Мияши не менее нуждался в воинском прикрытии и защите. «Вот и получается, - слегка отстраненно подумала девушка. – что люди особенно нуждаются именно в тех, кого просто не способны понять…» - Ты напоминаешь мне… одного человека, которого я не слишком люблю вспоминать. - Знаю. Не слишком привычно видеть чужое отражение в чьих-то глазах. Что же, надеюсь, Вы простите мне мою навязчивость. - Если после этого ты, наконец, уйдешь, я готова простить все что угодно! Мияши вздохнул. Не похоже было, что он обижен – скорее, огорчен. Но Оруби на подобные спектакли уже успела насмотреться – по самые кончики ушей! Еще раз церемониально поклонившись, красавчик наконец-то испарился.
Кортни Грампер - Это возмутительно! Обязана донести до вашего сведения, нет смысла пытаться вывести меня из душевного равновесия, если Вы именно на это рассчитываете! Мне известны мои права! К счастью в нашей стране полная свобода гласности! Завхоз всю дорогу до кабинета директора морщившийся, по-видимому, от зубной боли – совершенно замотавшийся человек, даже дантиста вовремя посещать не сподобится! – довольно грубо втолкнул не замолкающую ни на минуту девушку в приемную и со странным выражением лица захлопнул дверь. Из коридора донесся поспешно удаляющийся топот. - Как Вам не стыдно?! Я еще не закончила говорить, а Вы… - Если ждать, пока ты выдохнешься, состаришься раньше, - поморщился развалившийся на одном из стульев Урия Данн. Кортни не обиделась – она давно отнесла хамоватость рыжеволосого типа на счет его вынужденного одиночества или застенчивости, поэтому, махнув рукой на дверь и сбежавшего конвоира, присела на стул рядом с парнем и, решив расположить его к общению, стала рассказывать, как, собственно, оказалась с ним «на одной скамье». Вот же угораздило влипнуть в историю! Как правило, сестрички, в отличие от привычных Урии и его балбесов, в число за что-либо наказанных учеников не попадали: выступая провокаторами скандалов, драк и ссор, сами девицы Грампер, как правило, умели ловко остаться в стороне. Но и у них случались проколы. Во всем виновата была, вообще-то Бесс. Вечно из-за этой бестолочи куча проблем! А отдуваться обязана старшая Грампер! Хотя и дело-то вышло… одно сплошное недоразумение! Ну, поссорилась парочка выпускников, так милые бранятся – только тешатся… Не говоря уже о том, что девицы Грампер и не думали рассказывать приятелю – теперь уже бывшему – своей одноклассницы Таши Хафф, о том, как она в его отсутствие провела неделю в коттедже Брюса Мэкона прошлым летом на вечеринках, пока приятель уезжал на север к бабушке. И уж точно словом не обмолвились о том, что происходило в машине этого Брюса накануне Дня Святого Валентина! Во-первых, сами толком не знали, во-вторых, имели представления о женской солидарности! Кто же знал, что парень станет подслушивать разговор у дверей женской раздевалки? Поэтому, когда этот ревнючий тип бросил Ташу, Кортни от всей души ей сочувствовала и даже вскользь заметила, что уж точно не отставила бы «Отелло» безнаказанным. Как и многие выпускники он планировал поступать в весьма престижный университет, но учился не то, чтобы на отлично, хотя и возлагал большие надежды на высокие баллы по истории. Правда, он не то, чтобы их заслужил… попросту купив работу у одного отличника! Так что Таша могла при желании отомстить, обломав его блестящие перспективы! - Нет, ну ты скажи, что Я плохого сделала?! – патетически вопрошала Кортни у невозмутимо хрустящего костяшками пальцев Урии. – Я сказала чистую правду: что про Ташу, что про ее дружка, а в результате сперва на меня бросаются с кулаками, а потом меня же волокут на разборки к директору! Почему-то, когда директриса наконец вызвала проштрафившихся учеников к себе, Урия помчался туда как на праздник. Конечно, ему-то не привыкать… Однако как он умел слушать! Ни разу не перебив, лишь изредка вставляя многозначительное «угу»… среди людей так мало тех, кто готов выслушать и по достоинству оценить чей-либо богатый внутренний мир, в этом рыжеволосый бунтарь, не смотря на внешнюю ершистость, был просто уникален. Сама Кортни последовала в кабинет без особой радости. - Госпожа директор, тут имеет место явное недоразумение, я не совершила ровным счетом ничего предосудительного, однако меня попросту не пожелали до конца выслушать, дабы развеять это явное заблуждение, поэтому я считаю своим долгом донести до вашего сведения… Директриса Боксер едва заметно поморщилась. Эпидемия у них что ли больных зубов? - Я могла бы изложить суть в письменной форме… - Не стоит, мисс, - отрезала директор. – итак, молодые люди, вот что я вам скажу. Создается впечатление, что дотошность мисс Грампер и явная склонность господина Данна страдать от безделья и отсутствия жизненной мотивации могут в совокупности принести совсем неплохие результаты. - О чем Вы? – осторожно уточнила девушка. – Надеюсь, Вы не собираетесь нас скрестить! Урия негромко фыркнул, кратко выражая свою солидарность со сказанным. Директриса оба замечания проигнорировала. - Поэтому предлагаю, как мне кажется, наилучший выход. Поскольку у господина Дана являются определенные проблемы с допуском к итоговым экзаменам – в силу того, что он до сих пор не сдал НИ ОДНОЙ письменной работы – а мисс Грампер является одной из лучших учеников школы, предлагаю вам, юная леди, взять шефство над товарищем и помочь ему в написании этих работ. Возможно, это несколько отвлечет Вас от привычки лезть в абсолютно вас не касающиеся сферы жизни людей! - Но госпожа директор, я же ничего не сделала! Понятия не имею, почему именно к нам с сестрой все лезут с драками и скандалами… Боюсь, у Вас сложилось неверное представление о случившемся! Позвольте я расскажу Вам все с самого начала. - Ни в коем случае не смею отнимать ваше время, молодые люди, его и так осталось немного: работы должны быть выполнены и сданы не позже двадцать восьмого мая! Удачного сотрудничества, ребята! Казалось, дверь распахнулась сама собой, приглашая посетителей директорского кабинета на выход. - Возмутительно! – шагая по школьному коридору, кипела от возмущения Кортни. - Это настоящий произвол! Я непременно буду жаловаться в Министерство образования: в нашей школе абсолютно не желают уделять должное внимание… Эй, куда это ты? Урия, навострившийся было нырнуть в толпу и слинять, недоуменно обернулся. - Ты же слышал, нам предстоит работа! Надо наметить план и незамедлительно приступать – в такие сроки будет нелегко… - Ты всерьез полагаешь, что я намерен тратить время на перетирание этой исторической и литературной нудятины, которая никому даром не нужна? – скривился парень. – Не говоря уже о том, что я лучше опять останусь на второй год, чем соглашусь провести выходные, слушая ваше с сестрой бесперебойное трещание! - Но ты же слышал, что сказала госпожа директор. - Прекрасно слышал. Именно поэтому ты напишешь для меня эти сочинения и рефераты. Боксерше неохота портить отчетность, ей важно, чтобы экзамены благополучно сдали все, а кто на самом деле будет корпеть над писаниной – никому не интересно. - С чего ты решил, что я собираюсь выполнять обязанности, которыми ты пренебрег? – возмутилась Кортни. – Что мне помешает сейчас же вернуться к госпоже директору и передать ей твои слова? С удовольствием воспользуюсь шансом сложить с себя столь нудную обязанность. - Она просто предпримет другие дисциплинарные меры. Ты отличница, ярый общественник – наверняка рассчитываешь на стипендию в престижных университетах. Неужели хочешь подпортить себе анкету буквально в шаге до окончания школы, а? - Если этого потребует восстановление справедливости, я не задумаюсь ни на мгновение! – высокомерно вздернула острый носик девица Грампер. - В конечном счете я пострадала не за преступление, а за правду – это практически политическая репрессия и я добьюсь восстановления доброго имени! Не говоря уже о том, что твое «наказание», как вышло, заключается в освобождении от твоих непосредственных обязанностей на почти законных основаниях, а я не намерена поощрять хулиганство! Или давай договоримся по-хорошему, или я буду договариваться с твоей матушкой, сообщив ей о решении директора! Посмотрим, как она отнесется к подобным новостям! Ты меня знаешь, Урия, у меня на любое слово найдутся веские доказательства! Да, кстати, директор Боксер в курсе, кто на школьной клумбе афганский табак посадил? А завхоз знает, кто всю школьную стену из баллончиков разрисовал? А кто на батарею в кабинет математики перед контрольной тухлое яйцо подбросил – так, что туда неделю потом не войти было?! А кто в мужском туалете сапожным клеем все… - Там-то ты КАК очутилась, дабы получить «веские доказательства»?! Фуф! – Урия примирительно вскинул руки. – Ладно, уговорила, красноречивая. Чего ты от меня взамен хочешь? Если надо, мои бараны Таше с приятелем могут слегка навалять… - Думаю, эти двое в достаточной мере наказали сами себя, придав свои грешки широкой огласке! - Могу тебя в качестве компенсации пригласить на выпускной бал. Непонятно с какой стати, однако тощий тип с лицом, немного напоминающим хитрую мордочку хорька и торчащими во все стороны волосами цвета бешеного апельсина искренне мнил себя настоящим подарком для любой девушки. Мнение самих девушек на этот счет высокомерно игнорируя. - Фи! Чтобы я себе покупала кавалера! Да неужели ты считаешь, что мне не с кем пойти на выпускной? - Ну, в общем-то… именно так я и считаю! Кортни, секунду поразмышляв, решила не обижаться на Урию. На самом деле он всегда казался совсем не плохим парнем. Ранимый просто, как все хулиганы. Наверное, его кто-то когда-то обидел, и теперь истеричный, вспыльчивый и до жути не уверенный в себе Урия попросту боится подставиться еще раз, маскируя это хамством и развязностью. - Ну так и быть, - неохотно, сделав скидку на его тонкую душевную организацию, решила приободрить парня девица Грампер. Только пусть кто-нибудь из твоих орангутангов пригласит мою сестренку – у нее выпуск только в следующем году, может огорчиться. - Без вопросов! – шутливо отсалютовал Урия. Мнением самих «орангутангов» они же «бараны» они же приятели Урии и его школьная свита, можно было не интересоваться. Курт и Лоуренс всегда соглашались, переложив на долговязого рыжего «атамана» прерогативу шевелить мозгами – слишком уж их утомляла необходимость делать это самостоятельно. Интересно, как эти двое, грамоту-то едва знающие, решили вопрос с рефератами? Тут Кортни заметила изрядное столпотворение в раздевалке – к разного рода столпотворениям она всегда испытывала профессиональную тягу, поскольку они, как правило, возникали вокруг интересных событий. Нетрудно и поймать горяченькую тему! В центре повизгивающей от восторга толпы переминался с ноги на ногу Метт Олсен – бывший первый школьный красавэц-спорцмэн-отличник, закончивший школу в прошлом году и неожиданно вытянувший счастливый билет: юным талантливым гитаристом заинтересовалась известная певица, пригласившая Олсена в свою группу. За проведенный на большой сцене год Метт здорово вырос и офактурился, подлиннее отрастил свои довольно красивые каштановые волосы и наконец избавился от «студенческого» подобия бородки в три волосины, которые только и выщипывать на экзаменах. Стоило признать, выглядел он неплохо и держался уверенно: не пугаясь публики, но и не стараясь рисоваться. - Звезданутый, елы-палы! – презрительно процедил Урия где-то за спиной решительно нырнувшей в гомонящую толпу девушки. Рядом с звездой местного разлива Кортни, практически не удивившись, увидела свою младшую сестричку Бесс, упоенно засыпающую Метта вопросами. - …Кармилла отправилась на вручение этой премии, - немного устало закончил гитарист какую-то фразу. Бесс заинтересованно склонила голову набок. - За ремиксы? – простодушно уточнила она. Олсен тихо скрипнул зубами. - За гуманное отношение к прессе! – отрезал он и тихо добавил. – Кофточку смени… дура! Все заржали, а Кортни возмущенно скрипнула зубами. Допустим, обновка ее не отличающейся особым вкусом сестрички и делала пухленькую Бесс похожей на молочного поросенка, но какое право этот… думает, раз звезда – то ему все можно?! Изобразив на лице самую дружелюбную свою улыбку, Кортни протолкнулась через первые ряды столпившихся. - Ах, Метьюс! – восхищенно проворковала она. – Вот уж не думала, что еще хоть раз в жизни увижу тебя не по телевизору. Последние клипы просто великолепны, как замечательно, что есть люди, взлетевшие так высоко, не забывают свой родной город и родную школу! Представляю, какой сюрприз будет для Вильгельминочки! Право жалость, что ее уже пригласили на выпускной бал! - Пригласили? Вилл? – похоже, Олсен пропустил мимо ушей всю остальную фразу, суть, однако, схватив на лету. - Разумеется. Я своими глазами их видела… Помнишь Доминика? Ах, ты же уже закончил школу и уехал, когда он к нам перевелся! Студент по обмену, такой… латиноамериканский мачо! Он, знаешь, с самого начала года был без ума от Вилл, просто проходу ей не давал. Ну и выпускной… никто же, право, не надеялся, что ты еще вернешься: новая жизнь, новый круг общения и все такое. Звезды – это ведь почти что небожители… Кажется, они в субботу собирались пойти в магазин выбрать для Вилл платье. Не правда ли мило? Судя по лицу Метта, возникшую ситуацию он мог бы описать многими выражениями, но «мило» в этот список не попадало. Сочувствующе покивав, старшая Грампер поймала сестру за шиворот и поволокла прочь от остолбеневшей «звезды». - Слушай, ты это серьезно насчет Вилл и Паркера? – тихонько уточнила Бесс. - Она же весь год его отшивала. Они пойдут на бал?! - Я этого не говорила, - терпеливо пояснила Кортни. – Ох, вот незадача, я забыла сказать Мету, что Доминик-то пригласил, но Вильгельминочка – отказалась… какая жалость, надеюсь, он это не воспримет близко к сердцу!
И она еще в каждом удобном случае называет Вилл мымрочкой?)))Мымрочки пользуются популярностью) А Мэтту по-моему(да тем более уже в старшем возресте)будет уже фиолетово- она своими "спасениями" отовсюду его незадачливой душонки все свои будущие прегрешения закрыла))
Phobos f-e Selebral *шепотом* Доминик - это наш Доми4. Ну, вернее, Доми4 - прообраз Доминика. За его вкусы администрация ответственности не несет. А Метт... тут Вы, в общем-то, правы. Эти двое к тому времени уже научились друг другу доверять. Но имеют место быть некоторые факторы провокации.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 10
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума