Засиживаться в новогоднюю ночь допоздна Маргарита не любила. Праздник проходил традиционно в узком семейном кругу, оттого и программа развлечений подобралась довольно скудная: застолье, обмен подарками да телевизор. Марго все это не слишком вдохновляло, поэтому, когда вскоре после боя курантов Лильку, отчаянно пытающуюся напоить новоприобретенного кота шампанским (кот предварительно пошел на поводу своей природной жадности и слопал все предложенное угощение, отчего теперь едва шевелился, и не помышляя о сопротивлении) отправили спать (хотя девочка, конечно, не думала сдаваться без боя!), старшая сестра уже по собственной инициативе отправилась туда же. Традиционные программы навевали на нее скуку, натрескаться за столом, а потом вынужденно устраивать разгрузочную неделю, ровно как и маяться до утра, а потом «смотреть по зеркалу ужастики» девушку не прельщало. Плавали - знаем! Кот тоже был оттранспортирован в корзинку и, кажется, уснул еще в процессе этой транспортации, даже кончиком хвоста не шевельнув, когда новая хозяйка «уронила» его на небольшую подушку. Появление кота у Романовых было отдельной историей. Котик – тот самый Кутузов, исцеленный Еленой и превосходно видящий на оба глаза, был презентован девчонками ей на Новый год в попытке если не успокоить, то хотя бы отвлечь и, разумеется, вызвал бурю негодования. В конце концов, они же переехали не навсегда: какое может быть зверье во временном жилище? Марго ПОЧТИ удалось откреститься от подарочка, когда нечистое принесло в ее комнату, где и происходил разговор, Лильку с ее завидущими глазищами, тут же заявившую, что уж она-то любой подарок примет с удовольствием. И родители, вечно этому чудищу потакающие, в очередной раз уступили, не слушая возражений старшей дочери, которой только кота сейчас для совсем уж полного счастья и недоставало! Уснула Марго, наверное, даже раньше, чем родителям удалось утихомирить Лилю. С несколько печальной мыслью, что настолько непраздничного настроения у нее не было, наверное, еще ни в один Новый год, хотя он почти всегда казался довольно скучным. Впрочем, это было еще ничего, по сравнению с непередаваемой депрессивностью пробуждения первого января под звук капели! Весной, предположим, дробь падающих с крыши капель и звучит жизнеутверждающе, хотя весну, как и осень, Маргарита никогда особенно не любила, но в первый день нового года – это просто издевательство. Все-таки выпавший под конец декабря снег к тридцатым числам успел благополучно растаять и за окном вновь расстилалось унылое межсезонье. Уж хоть бы солнышко выглянуло, наверное, тогда звон капели хоть казался бы по-весеннему оптимистичным. С другой стороны, к оптимизму не располагала не только погода. Куда больше действовало на нервы осознание собственной глупости, и неважно, что все это было чьей-то идеей, ведь она идею эту поддержала, хотя и здраво сомневаясь в разумности, но поддержала – что толку теперь винить кого-то еще. И Елена была подругой Марго, именно ее, а не чьей-либо там еще! Она должна была знать и понимать Лены лучше всех… но не знала и, как выяснилось, совершенно не понимала. Не хотела понимать. «Наверное, мне только кажется, что девчонки ведут себя глупо. Если бы я хоть раз в жизни влюблялась сама, я понимала бы их чувства. Еву в этой козлиной истории, Вику, так глупо порой поступающую из-за Матвея, Елену, Ольгу… хотя для них, наверное, дело даже и не во влюбленности. Мы действительно проявили себя для стороннего наблюдателя не лучшим образом! Вот к чему приводит само убежденность, будто, если мы «за правое дело», то по определению не можем совершить чего-то плохого или неправильного! И именно мне должно было быть стыдно верить в сказки!» Весь дом еще спал. Тоскливо вздохнув, Маргарита распахнула окно, впустив в комнату сырую прохладу, и уселась на подоконник, задумчиво уставившись в тяжелое серое небо. В небо, любоваться которым Елена могла часами, погружаясь в свою странную отрешенность. Чувствовала ли она, что с самого рождения принадлежит другому миру? Миру, о котором, пусть и искаженно, повествовали ее любимые сказки и фэнтези… Искала ли Лена давно потерянное, вечно пытаясь увидеть в окружающем мире больше, чем видели другие люди? «Этого мне не понять. Никогда» Как правило, Маргарита считала своим достоинством умение сохранить себя и свои убеждения вне зависимости от того, что творится вокруг. Но теперь… Привычная картина мира рушилась, как карточный домик, время шло, а ее жизнь не желала изменяться. Как эта странная зима – вроде бы и началась уже давно, а все никак не наступает. Магия оказалась частью жизни – не только таких, как Елена, но и ее, Марго, а она так и не сумела почувствовать перемен. Увидеть, принять, осознать, поверить – да. Глупо было бы игнорировать очевидное. Но не почувствовать. Вот и не спешила ее собственная магия пробуждаться, парализованная этим неверием. «Должно быть, тут какая-то ошибка, и то не должна была быть я…» Теперь, впрочем, это было неважно. Если Елене угрожает пусть даже предположительная опасность, придется исправлять совершенные ошибки. И неплохо было бы, как говорит Женька, въехать в ситуацию! С другой стороны, об отсутствии магии Маргарита, если совсем уж честно, не слишком-то сожалела. Эти волшебные события только подчеркивали странное чувство, словно жизнь продолжает течь мимо, как воды реки, а сама девушка камнем остается на одном и том же месте. Люди, события – все проявляется, проносится и исчезает – и остается только смотреть вслед, не понимая даже, куда они стремятся и зачем. Потому что сама уже нашла свое место в мире, в обычном человеческом мире, где нет места волшебным существам и паранормальным способностям… «Ни черта я не нашла! И даже не пыталась искать… Наверное, я все-таки завидую Елене, ее мечта – стать героиней сказки – сбылась. А я даже и мечтать-то никогда не умела, только ставить перед собой цели и задачи. Вот только…» Все еще сидя на подоконнике, Маргарита дотянулась до ящика своего письменного стола и достала вложенный в дневник рисунок Елены. Фоторобот мечты, как сказала Алинка. Или того, что Маргарита считала своей мечтой, а Лена сумела увидеть и изобразить на бумаге. Только, наверное, это было и не мечтой вовсе, а списком требований к потенциальному приятелю. Довольно простых. Чересчур красивыми мужчинам быть ни к чему, что-то в этом даже противоестественное. В парне главное – порядочность и надежность. И решительность. Решительность в борьбе за свои идеалы… «Требования простые, но таких мальчишек просто не существует. Сейчас, по крайней мере. За какие «идеалы» может бороться современный парень? За футбольную команду, устраивая потасовки на стадионах?! Я так же, как и Ленка, придумала себе совершенный образ. Как мне казалось – более жизненный… но, посмотрим правде в глаза: смазливого мерзавца – не обязательно же ему быть драконом - встретить куда проще, чем героя романтического жанра! Наверное, дело во мне. Елена так верила в свою мечту, так звала чудо, что оно откликнулось. Хорошо это или плохо – но ее мечта сбылась. А я никогда не сумею поверить всем сердцем, и в моей жизни не будет чуда. Быть может, магия оказалась частью реального мира, но ЧУДО… потому и чудо, что всегда остается за гранью» Сидеть возле раскрытого окна, пусть и ненормально теплым, но все же январским утром, оказалось довольно прохладно. Ну и хватит самокопаний! Собираясь уже слезать с подоконника, девушка бросила случайный взгляд вниз, на буро-желтую пожухлую траву, так и не спрятавшуюся под снежным ковром. И обомлела. У самой стены дома, там, где, по всей видимости, проходила нагревающая почву труба, из комка бурой травы росла нежно-зеленая «свечка» собравшегося расцветать крокуса, увенчанная едва показавшимся белоснежным «огоньком» лепестков. - Природа вконец свихнулась! – пробормотала Маргарита. – Хотя, быть может… Быть может, чудо не обязательно высматривать в небе среди облаков? На земле, в кажущемся незыблемым материальном мире тоже есть место маленьким порой даже незаметным чудесам, которые иногда выглядят полнейшим абсурдом или чьим-то сумасшествием… но почему-то на сердце из-за них становиться чуть-чуть теплее… - Ритка! – судя по шумовому аккомпанементу, в комнату вломилось, по меньшей мере, стадо бизонов. В том, как маленькая похожая на куклу шестилетняя девочка умудрялась производить столько грохота и шума, тоже можно было углядеть что-то… параненормальное! - Чего тебе нужно, ты, чудовище?! Сколько раз просить на называть меня ТАК?! – Ритка, ты же обещала, что мы пойдем кататься с горки! – возмущенно надула губки Лиля. – Но мы не пошли ни вчера, ни потом! - Где ты видишь снег?! - Но ты ОБЕЩАЛА!.. А разговор обещал быть долгим и «содержательным»! Маргарита устало закатила глаза. Родители не проснуться раньше полудня, значит, коротать утро придется в обществе этой маленькой занозы!
«Маленькая любопытная заноза! До всего-то ей есть дело! С ума можно сойти, с кем приходится работать!..» Конечно, князь видел эту девчонку не впервые. И еще тогда изрядно поразился тому, насколько она непохожа оказалась на Надежду. А ведь – теперь он в этом убедился – с ним самим у этой Елены было явное физиономическое сходство, словно бы они и правда были братом и сестрой. Особенно с ним… с прежним. К тридцати годам волосы князя посветлели до бледно-серых, почти белых, словно шерсть северных волков, но раньше они были того же оттенка русого, что и у этой девочки. И еще глаза. Хотя его глаза были черными, а ее – светло-светло-серыми, словно осенняя дымка, у них было одинаковое немного странное свойство: менять оттенок в зависимости от настроения, а порой и просто освещения или подобранного цвета одежды, отсвечивая то глубокой синевой, то изумрудной зеленью… «Неужели я был таким же, когда Надежда нашла меня?» Конечно, разница была. Елену держало в мире людей множество привязанностей и чувств, у нее были ее приемные родители, друзья, какие-то детские влюбленности… все это настолько незнакомо! Александру около двадцати лет назад было все равно куда из ненавистного детского дома! Его ничто не держало среди людей – Надежда, внезапно возникшая в жизни тринадцатилетнего волчонка, ничего хорошего от этой жизни никогда не ждавшего, была первым в его судьбе и единственным лучиком света… Лучиком, на короткое мгновение осветившего бытовую серость… и погасшего, оставив его в абсолютной темноте. Его выбор был очевиден. А Елене еще только предстояло решить… или, возможно, ей предстояла лишь иллюзия выбора. Сергей, пакующий какие-то вещички, выглядел ничуть не огорченным и до неприличия довольным жизнью. Впрочем, это как раз на него похоже – то, что лишь счастливое стечение обстоятельств спасло его чешуйчатую шкурку, лишь дополнительно уверило Змея в том, что жизнь прекрасна. Правда, при появлении князя этот умник попытался как можно достовернее изобразить искреннее сожаление, по видимому, пребывая в уверенности, что ему намерены устроить начальственную головомойку по полной программе. - Айтварас… - Да-да, - юноша поднял светло-синие глаза, полные чистейшей и искренней бессовестности, которую обычно разве что у детей можно встретить. – я болван, я опять устроил дурацкое представление и все запорол по причине излишне творческого подхода к делу! Сожалею, что подвел Вас, господин. Чернояд позволил ему поунижаться в свое удовольствие, после чего с едва заметной улыбкой сообщил: - Вообще-то я как раз хотел сказать, что ты все сделал правильно. На мгновение Сергей замер, что называется, как громом пораженный. После чего воззрился на князя с некоторым недоверием в кристально-синем взгляде. - Я все сделал правильно? – осторожно переспросил он. - Прекрати паясничать. Да, именно так. Я по-прежнему считаю твой поступок чистым идиотизмом, однако, с точки зрения Елены, эта придурь выглядела красиво и благородно. Хоть она несколько расстроена тем, что другая девчонка оказалась в главной роли этого фарса… А Безымянный монастырь и Берегини с ее же точки зрения повели себя не очень-то достойно. Вряд ли теперь она станет чересчур к ним прислушиваться. Какое-то время Чернояд молчал. - Не думаю, что тебе обязательно уезжать, - осторожно заметил он. Сергей, уже переставший изображать искреннее сожаление, вопросительно на него уставился, хотя – поспорить можно – прекрасно понимал, в чем дело. Возможно, конечно, князь слишком много от него требовал, все-таки телепатом Змей не был и при своих магических способностях… - От меня сейчас никакого проку, - излучая просто святую скромность, заметил Сергей. – я подумал, пока можно было бы действительно заняться этим треклятым дипломом, что-то я его слегка подзапустил, а без чар нет то уверенности договориться с комиссией. Честно говоря, князь подозревал, что Сергей вообще без всякой магии способен заболтать любую аудиторию до такого состояния, что в качестве диплома зачтут даже текст песни «В лесу родилась елочка». А под «слегка подзапустил» скорее всего, подразумевалось, что до сих пор так и не дошли руки… - Я… я не знаю, как с ней разговаривать, - слегка утратив свою обычную невозмутимость, растерянно признался Чернояд. – Она… задает какие-то вопросы. Судя по мастерски изображенному сочувствию, змееныш едва сдерживал смех. Уж он-то знал, как тяжело князь переносит абсолютно любое человеческое общество, а уж общество девочки, да еще в том возрасте, когда им по определению до всего есть дело, представлялось владыке злых сил сущим кошмаром. А показывать этого самой девчонке не стоило явно… Какое-то время Сергей с вежливой улыбкой ожидал дальнейших распоряжений. А князь очень трезво осознал, что приказать Змею или попросить остаться с его стороны будет откровенным признанием в том, что с этой проблемой самостоятельно не справиться. А гаденыш, прекрасно без слов все понимавший, продолжал с просто невероятной почтительностью скалиться. Мысленно истощив запас ругательств, Чернояд устало махнул рукой, сообщая Сергею, что он может быть свободен. - Да, раз уж ты будешь в Вересково, постарайся уладить еще одно небольшое дельце.
Елена заглянула к нему и замерла на пороге, терпеливо дожидаясь, пока на нее обратят внимание. Поскольку в ней наблюдалась явная решимость ждать этого хоть до вечера, Сергей, уже закончивший паковать вещички, не стал экспериментировать и, отвесив галантный слегка театральный поклон, вежливо попросил ее войти. - Ты уезжаешь? - Я лишился всей своей Силы, пока от меня никакого толку… Но Великий Князь сказал, что сейчас вполне может обойтись и без меня. На самом деле слова Чернояда о том, что «он, пожалуй, знает, кому поручить проблему с Берегинями» вызывали кучу вопросов, которые проштрафившийся Змей задавать все же не решился. Хоть князь на него и не сердился, такое поведение никогда не одобрялось. - Он говорил мне, что я могу вернуть твои способности… - Когда пройдешь Инициацию – безусловно. Если, конечно захочешь. Мне показалось, я чем-то огорчил тебя… - Я беспокоилась. Я просто очень за тебя беспокоилась, - уставившись в пол, еще тише, чем обычно, проговорила Елена. – хоть ты того и не заслуживаешь! Зачем так глупо рисковать собой? - Я в неоплаченном долгу перед тобой, Пресветлая Лада. Надеюсь, когда-нибудь мне удастся его возместить, - опустившись на одно колено, Сергей заглянул девочке в глаза, с первого взгляда кажущиеся светло-серыми, но за бесконечной игрой призрачных оттенков в них можно было наблюдать так же бесконечно, как за всеми оттенками ночи в глазах Великого Князя. Только тот гораздо реже позволял слугам пристально пялиться себе в глаза. - Я не собираюсь предъявлять тебе счет! – слегка раздраженно возразила Елена. - Перестань… Сергей, я хотела спросить тебя… насчет Александра… то есть, князя… то есть… Мы совсем не знаем друг друга, мне показалось, я ему не понравилась. Хотя и не понимаю, в чем именно тут дело. - Лучше не обращай внимания. Господин очень скрытный. Не замкнутый даже, а именно – скрытный, поэтому с новыми людьми ему бывает тяжело. Да, если он будет несколько резок, даже грубоват, просто не обращай внимания. У него такая манера общения. Ей будет трудно. Даже очень трудно, ей, привыкшей чутко реагировать на чужое настроения, ищущей душевной близости и понимания. Трудно, когда рядом вместо людей лишь князь, надежно прячущий свою душу за ледяной скорлупой высокомерия… трудно винить его в этом – единственный раз, когда Чернояд попытался открыть свою душу кому-то, это обернулось для него непривычной слишком уж человеческой болью, что было слишком похоже на слабость, а слабостей себе владыка Темных Сил не позволял, да еще его слуги – разномастная нечисть, к которой еще придется привыкнуть. «Может быть, мне действительно следовало бы остаться. Я могу подарить ей хотя бы иллюзию того, к чему она привыкла…» - Ты, кажется, хотела сказать мне что-то еще? - Ты так торопишься? - Увы, крыльев у меня больше нет, а поезда в этот просвещенный век уже не имеют привычки дожидаться кого бы то ни было. Кроме того, я хотел поговорить с Ольгой… - Ольгой? - Теперь ее вышвырнут из Монастыря по моей вине, а родных и других друзей у нее нет и никогда не было… - И почему я не удивлена?! - Хочу убедиться, что все с ней будет в порядке. И попрощаться, если, конечно, она вообще теперь захочет меня слушать. - На мой взгляд, - по-прежнему тихий голос Елены неожиданно зазвенел металлом, на какой-то момент она показалась невероятно похожей на князя. – ты сделал для нее уже гораздо больше, чем можно было бы себе представить, а теперь говоришь, что она может просто не захотеть с тобой разговаривать. Я бы на твоем месте пересмотрела понятие о том, кого считать «друзьями», а кого – нет. «Свои ты уже пересмотрела, маленькая, разве этого недостаточно?» - И все же? - Ничего. Абсолютно ничего, Александр сказал, что ты собираешься уехать и я тоже хотела попрощаться. Удачи, Сергей. Или мне тоже стоит называть тебя Айварасом? - Это скорее должность, чем имя. Что же… счастливо. Наверное, он и действительно остался бы, если бы она об этом попросила. Но Елене, судя по всему, требовалось разобраться и в самой себе и в окружающей реальности, лучше не заморачивать сейчас ей голову еще сильнее. А по другому Змей, увы, не умел. Елена какое-то время неподвижно стояла, то ли колеблясь, говорить ли еще что-то, то ли ожидая каких-то слов от него. Потом ушла, так больше и не проронив ни звука. Только тогда Сергей заметил тенью следовавшую за ней гарпию: совсем еще юную, на свой манер даже красивую гарпию, помесь гигантского паука и стервятника с невероятной глубины непроницаемыми темными глазами. Елена, должно быть, видела в существе девчонку примерно одних с ней лет, но Сергей, даже лишившись собственной силы, сохранил способность видеть истинную суть вещей. Неужели князя что-то беспокоит настолько, что он решил приставить к новой Ладе телохранителя? - Ты… Магда, верно? – приветливо улыбнулся было он, но гарпия только смерила его пугающе-пустым взглядом и последовала за Еленой. Что-то девушки ополчились на него сегодня! Остается надеяться, Ольгу это не затронет – Сергею очень хотелось бы сохранить после разговора все кости целыми…
Конечно, называть этот холм "горой" было некоторым преувеличением. Но уж мертвым он был безусловно. На холодном сером песке не росло ни травинки, от холма ощутимо веяло холодом... так и напрашивалось на язык "могильным", но князь отмел это, как избитый литературный штамп. Хоть холм и был именно могилой. Могилой для того, кто не умирал... Колдун взмахнул руками, разводя в стороны сухие сыпучие стены - в холме зияющей черной пастью, скалящейся соляными кристаллами, словно гигантскими клыками. Аналогии лезут в голову одна другой поэтичнее! Нервно усмехнувшись, Чернояд шагнул в холодный черный коридор. Пещера - сердце соляной горы - выглядела куда более живописно, чем ведущий к ней проход, стены казались изваянными из мутноватого хрусталя и поблескивали острыми гранями в зыбком голубоватом свете кристаллы. Из совершенно уж прозрачного соляного кристалла был выточен стоящий в центре пещеры гроб, собственно, и источающий тот зыбкий серебристый свет, мерцающий на стенах пещеры. - Кажется, это и называется "будить лихо, пока оно тихо", - зачем-то, наверное, чтобы услышать хоть собственный голос, пробормотал Чернояд. Великий князь, повелитель злых сил и черного колдовства, никогда и ничего не боялся. Что может внушать страх, когда ты сам - проекция, воплощение всего существующего страха этого мира? И не было в мире силы, способной превзойти его собственную... Разве что та, так и не понятая им сила Лады, когда-то способная даже подчинить его. Впрочем, он был глупым мальчишкой тогда, а Лада - древней мудрой богиней, теперь же ситуация кардинально переменилась - нынешняя Пресветлая княжна была всего лишь ребенком... С другой стороны, сколь ни тешь свое самолюбие, к тридцати годам древности не приобретешь, что же до мудрости... Это был спорный вопрос. С собой князь всегда пытался быть честным. Всегда. Но здесь и сейчас это означало бы признать, что нечто если и не пугает его, то отталкивает, не позволяя сделать короткий шаг к "хрустальному" гробу. Замерев в нерешительности на несколько мгновений, Чернояд дико разозлился на самого себя. Злоба, как правило, придавала ему сил и решительности - в тех редких случаях, когда князь ощущал их недостаток. Сбросив странное оцепенение, мужчина решительно шагнул вперед, не без любопытства заглянув в лицо не то, чтобы уж "древнему злу", но заточенному здесь задолго до его рождения. В соляном гробу лежала девушка. Бледная кожа отсвечивала серебром в зыбком призрачном свете, резко контрастируя с алым, как свежепролитая кровь на соляном снегу, платьем и черными - цвета воронова крыла - волосами, мягкими волнами обрамлявшими застывшее лицо... Лицо, даже сейчас способное поспорить с красотой прежней Лады... Или не способное? Слишком уж разной была эта красота. Черноволосая была красива, как ясная и морозная зимняя ночь, как ледяной узор на стекле в лунном свете, бледнеющие и тающие, когда восходит солнце... и, наверное, потерялась бы рядом с солнечно-красивой Надеждой... то есть богиней Ладой. Однако сейчас, сама по себе, была даже прекраснее. Чернояд щелкнул пальцами, превратив крышку соляного гроба в мелкую пыль, инеем осевшую на коже, платье и волосах девушки. Соляные пылинки, оседая, заискрились, как мелкие звездочки... Магия Чернояда рассчитана была на то, чтобы забирать, а не отдавать. Но все же делиться Силой - жизненной и магической - способ у него был. Не самый лучший способ, с большими потерями при передаче, да и предоставлялось пока необходимости его применять... - Пусть моя жизнь станет на время твоей жизнью, - тихо произнес князь, склоняясь над лежащей в гробу девушкой. Теперь он мог разглядеть причину ее необычной мерцающей бледности - кожу покрывала тонкая соляная "глазурь". - мое дыхание - твоим дыханием. Вздох от произнесенных слов коснулся жестких от соляной корки губ. "Изморозь" потрескалась, девушка жадно вдохнула, широко раскрыв глаза - не черные, как он отчасти ожидал увидеть, а насыщенно-синие - и мастерски, без размаха, влепила ему оплеуху, заставив отшатнуться. Ручка у нее оказалась тяжелая, первой своей мыслью князь порадовался, что голова на плечах осталась. Давненько никто не осмеливался бить его по морде - освежает, так сказать, воспоминания о далеком детстве! Брюнетка тем временем села в своем гробике, отряхиваясь от соляной пыли и пару раз чихнув, и, демонстрируя крайнюю степень возмущения, уставилась на князя. Похоже, что увиденное ее в какой-то мере устроило, поскольку девушка перестала испепелять яростным взором, а спустила ноги на пол - такой же кристальный, что и стены пещеры - и примирительно заметила: - Не то, что я была совсем уж против, но может, познакомимся для начала? Чего-чего, а вот способности смущаться Чернояд за собой не помнил. Даже в молодости. С другой стороны, ему и в голову не приходило, что кто-то может истолковать "отданное дыхание"... таким образом. Тщательно убедив себя в том, что щека у него горит потому, что саднит из-за весьма неслабого удара, князь отступил зачем-то на шаг назад и попытался изобразить церемониальный поклон. Тот, кто задает правила этикета, редко обязан сам им следовать... кланяться кому-то Чернояду приходилось нечасто - это ему обычно кланялись. - Боюсь, госпожа, мы не представлены друг другу должным образом... - Зато мы уже целовались, - хмыкнула девушка, продолжая деловито отряхиваться от соляной пыли. На мгновение князь сбился с мысли, но, выругавшись про себя, продолжил: - Мое имя князь Чернояд, Владыка злых сил и Черной магии, среди людей меня называют Александр Страхов, титулы можно опустить и обращаться ко мне просто по имени. - Ты?! - и без того большие глаза черноволосой полезли на лоб. - Ты - князь Чернояд?! Да я прекрасно помню этого хмыря, который... - Тот, что носил это имя до меня, мертв уже тридцать лет. Она замерла. - Сколько лет прошло... с моего заточения? - наконец тихо спросила она. - Около пятидесяти, если округлить. Словно разом внутренне потухнув, девушка обессилено опустилась и села на свое "хрустальное" ложе, глядя прямо перед собой. "Пятьдесят лет" беззвучно повторили ее губы. - Последняя из Берегинь - Ядвига - умерла в конце осени, передав пять амулетов наследницам. Собственно, это и есть причина, по которой я вынужден был нарушить Ваш покой, госпожа Мара. Эти наследницы... стали для меня в некотором роде проблемой. В полночных глазах ведьмы снова зажегся огонек, а губы искривились в усмешке. - Почему Вы думаете, что я стану решать Ваши проблемы, дорогой князь? В благодарность за освобождение? Но я вполне могу этого не делать. - Решать мои проблемы? - на этот раз Чернояд спокойно ответил ей такой же улыбкой. - О, ни в коем случае. Достаточно будет Ваших собственных. - У меня есть проблемы? - Довольно скоро возникнут. Видите ли, госпожа Мара, моя сила - это магия Смерти, а не жизни. Я сумел пробудить Вас, но что-то большее - не в моих силах. Вам сейчас приблизительно шестдесят восемь лет... где-то через неделю, когда иссякнет эффект отданного дыхания, Вы будете выглядеть на свой настоящий возраст. То есть, это произойдет постепенно... но достаточно быстро, как Вы должны понимать. Черноволосая ведьма от души выругалась. - Впрочем, у Вас есть три способа этого избежать, - продолжал Чернояд. - первый: время от времени забирать дыхание у людей, вытягивая тем самым из них жизненную силу... правда, их Вы тем самым отправите в долгую кому, а эффекта будет хватать дня на три, не больше. - Очаровательно! Я была Берегиней, потом стала ведьмой, а теперь на грани того, чтобы докатиться до упырицы! Что в альтернативе? - Лада могла бы вернуть тебе настоящую жизнь и молодость. Только прежняя Лада... Надежда тоже умерла - около пятнадцати лет назад. Ее преемница еще не прошла инициацию, собственно, этому-то и мешают новые Берегини... - С чего это им в голову взбрело? - Со смертью Надежды не все чисто. Я под подозрением, поэтому ее преемницу пытаются прятать от меня, а провести ее инициацию никто больше не способен. Если Вы поможете мне, думаю, новая Лада... - Не собираюсь я выслуживаться ради чьей-то милости! А третье? - Так или иначе приводит Вас к Берегиням: придется собрать все пять амулетов и провести ритуал... думаю, Вы лучше меня знаете, в чем он заключается. Какое-то время Мара переваривала информацию. Чернояд и так знал, по какому из предложенных путей она предпочтет пойти, но, если бы он не оставил ей хотя бы такого выбора, с ведьмы вполне сталось бы просто так, по вредности душевной, не принять его условий. Судя по тому, что он слышал и читал о бывшей Берегине, уж чего-чего, а душевной вредности у нее хватало!
Ольга «И это – знаменитая русская зима?!» Погода, прочно воцарившаяся незадолго до нового года, очень легко охарактеризовывалась единственным словом – унылая. Выпавший было долгожданный снежок буквально накануне Нового года снова растаял, уступив нудному дождику и серой слякоти на улицах. По словам юных Берегинь, зимние каникулы в этом году совершенно ничем не отличались от осенних. С другой стороны, настроению и душевному состоянию Ольги погодные аномалии как нельзя более соответствовали. Правда, сожалеть о том, что оказалась выброшена из Монастыря, девушка себе категорически запретила. В мирской жизни Ольга была не слишком искушена, но и одна не пропадет. «Доработаю в школе до весны, а потом поеду в какой-нибудь город и попытаюсь куда-нибудь поступить учиться. Так все, кажется делают… Хотя я еще и не успела понять, зачем это нужно» Зонтика Ольга не носила. Мелкие холодные капельки едва ощутимо барабанили по лицу, когда девушка, закрыв свои странные золотые глаза, высоко вскидывала голову. - Что ты с собой сделала? - Сергей? – она удивленно обернулась и ехидно добавила. – Если, конечно, хоть имя у тебя было настоящим… - В церкви не крестили, - бросив на мокрую скамейку небольшую дорожную сумку, пожал плечами юноша. – как понимаешь. Но меня всегда звали именно так. Ты не сердишься на меня, Олененок? Думаю, утверждение, что я вовсе не использовал тебя, чтобы шпионить в Монастыре, прозвучит не слишком заслуживающим доверия… Он тоже не носил зонтика – длинные золотые волосы, и изящной небрежностью рассыпавшиеся поверх слегка пижонской куртки, немного потемнели от влажности, отдельные капельки поблескивали на них, словно нити прозрачного жемчуга. - Ты вполне доказал, что искренне считаешь меня своим другом, когда сунул нос в очевидную ловушку. К тому же в Монастыре на самом деле нет ничего, что могло бы представлять интерес для шпионов. Да и вообще – представлять интерес. Я, пожалуй, рада, что вырвалась оттуда… - Ты из-за этого обрезала волосы? Только тут до Ольги дошел смысл его возгласа, заменившего приветствие, девушка как-то успели забыть, что вместо толстой смоляной косы на ее голове теперь «каре» до острого подбородка. Сначала Ольга просто хотела подстричь слегка опаленные на все-таки вспыхнувшем костре кончики, но, по какому-то странному наитию, решила сменить имидж радикально. В конце концов, она – больше не послушница монастыря и носить косу уже не обязана. Ей самой новая прическа нравилась, куда больше соответствуя характеру, кроме того, болтающаяся коса вечно всюду мешалась… однако Сергей, вполне вероятно, считал иначе. - Мне надоело, что ты постоянно меня за эту косу дергал! – усмехнувшись, заявила она. Юноша состроил по-детски обиженное выражение, заставив рассмеяться в голос. Однако Ольге показалось, что, не смотря на полушутливые пантомимы, это его искренне расстроило. Не зря же он так и не избавился от детской привычки, по крайней мере, лет до восемнадцати – тогда они виделись в последний раз до того, как Сергей уехал учиться в Москву. – Свою бы заплетал. Почему ты решил, что я стану на тебя сердиться? - Все девушки последнее время почему-то сердятся. Надеюсь, преподавательниц в универе это не коснется – мне еще диплом защищать. Без чар… Ты уже решила, что будешь делать дальше, Ольга? - Приблизительно решила, а там уж как сложиться. Ты пришел попрощаться, ведь верно? Какое-то время Сергей молчал. - Если ты, конечно, не против, Олененок, то все может быть, как раньше. Ну, или почти как раньше. Мне нет и не было никакого дела до монастыря, я общался с тобой потому, что мне это нравилось… Или ты тоже уже выслушала все байки насчет Огненных Змеев и не желаешь больше иметь со мной дела? - Так уж прямо и баек? Твои способности воздействовать на людей, в особенности – на женщин, не подлежат никакому сомнению. Возможно, оттого тебе и кажется, что девушки стали относиться к тебе хуже после того, как ты утратил свою магию. Но на меня-то она никогда не действовала. Я знала тебя, как простого человека, и я… я… Сергей не дал ей договорить, закрыв рот коротким поцелуем. - Сожалею, что ввел тебя в заблуждение, Олененок. Я правда сожалею. Но трудно было бы объяснить, что я не человек, никогда им не был и не буду. Даже без своих сил я – это только я. - Но… - Еще пара слов, и я безнадежно опоздаю на поезд. Тяжело привыкать жить без крыльев… счастливо, Олененок. - Удачи с защитой диплома, - наверное, ее улыбка вышла не особенно-то радушной, но Ольге было все равно. Избытком изящных манер она никогда не страдала и не видела смысла скрывать свои истинные чувства за китайскими церемониями, а то, что Сергей, оказывается, прекрасно знал обо всем, что она хотела бы сказать, знал, и поэтому просто отказался слушать, радости, мягко говоря, не вызывало. Сергей хотел бы, чтобы все было как раньше. Или почти как раньше – но и только… «Может быть, мне все-таки не стоило стричь волосы?» - взмахнув рукой на прощание, подумала девушка и усмехнулась собственной мысли. Как будто это что-то меняло!
Традиции сказок и фэнтези неизменно требуют от любого владыки злых сил определенного места обитания вроде древнего замка или, на худой конец, мрачного особняка на холме. Князь Чернояд эти традиции проигнорировал, решив – вот уж в чем не отказать – справедливо решив, что истинный владыка чего бы то ни было не подчиняется чужим правилам, а создает свои. Поэтому любопытству решивший освоить новое жизненное пространство Елены предстало вполне современное, лишь слегка стилизованное жилище, больше напоминающее загородную резиденцию – примерно такую, как у Романовых. И вместе с тем обстановка простая, даже строгая, практически аскетическая… - Для темного мага у тебя слишком явная склонность к светлым тонам, - невинно заметила Елена. И, немного подумав, добавила. – Доброе утро. - Если для тебя такое значение имеют штампы и стереотипы, - Александр едва заметно поморщился. – то немного странно с твоей стороны желать владыке Злых Сил чего-то «доброго». Елена так и не сумела понять, было ли это замечание шуткой. Слишком уж… особенным у него оказался взгляд на окружающую действительность – и на шутки в том числе. На какое-то время воцарилось молчание: князь с интересом изучал девочку. Слегка пугающий это был интерес, как у препарирующего какое-то животное ученого. Решив не заморачиваться из-за этого, Елена не с меньшим интересом принялась рассматривать его прическу. Сейчас, на заливающем комнату ярком морозном свете зимнего солнца (и откуда оно взялось за окнами, это солнце, когда вся, с позволения сказать «зима» – сплошная унылая осенняя хмарь?), его волосы выглядели скорее белыми, нежели серебряными, но столь удивительной шевелюры, да еще у мужчины, ей видеть не приходилось. Оделся Александр буднично – даже чересчур – в джинсы и джинсовую же рубашку на пару размеров больше, чем надо. Это несколько дисгармонировало с фантастическими волосами, кажется, почти до колен длинной, небрежно перехваченные обручем из какого-то темно-серого металла (возможно, и серебра – Елена в этом не разбиралась совершенно) с овальным глянцево-черным камнем надо лбом. Агатом или гагатом, наверное, в каком-то гороскопе девочка читала, будто черный агат символизирует власть над злыми силами, защищает своего владельца от опасности, но вместе с тем приносит душевную тоску. С другой стороны, тоскующим князь точно не выглядел. По его выражению лица: равнодушному, бесстрастному, какому-то отстраненно-спокойному, вообще было невозможно предположить, что твориться у Александра на душе. Его недавняя откровенность о давней детской влюбленности в прошлую Ладу звучала из-за этого просто… невероятно. Может, конечно, он и не всегда был таким…. - Почему здесь солнце, - повернувшись к раскрашенному морозными узорами окну, спросила Елена. – и снег? - Мне не нравится это затянувшееся межсезонье. Дальнейших объяснений не последовало. Вообще все попытки девочки втянуть нового знакомого в разговор так и не привели ни к чему. На вопросы Александр отвечал с исчерпывающей лаконичностью – слова лишнего не скажет! По идее, Елена должна была бы теряться в его обществе и чувствовать себя надоедливым ребенком… только вот не чувствовала. Даже на «ты» с ходу обращаться как-то легко получилось, что и со сверстниками-то редко бывало. - Может быть, ты мне расскажешь? - О чем именно? - Обо всем. В конце концов, это… необычно. Князь неопределенно повел плечами. - Главное ты уже знаешь. Подозреваю, даже больше, чем просто главное, уж Змей, наверное, и рассказал все и в лицах показал и разве что на экскурсию по историческим местам волшебной стороны не сводил. А еще Сергей утверждал, будто для Чернояда очень важно найти новую Ладу. Только вот по князю этого никак не скажешь! Скорее уж создается впечатление, что абсолютно ничего в мире его не волнует, даже он сам… или, быть может, в особенности – он сам? Или это просто откат после неуместной недавней откровенности. Разговорить Александра все-таки иногда получается, Елена это для себя учла и собиралась уже хоть так – по чайной ложке – но продолжить «наведение мостов», когда вошла Магда и, молча поклонившись князю, несколько монотонным голосом пригласила Лену на завтрак. - А ты? – осторожно спросила девочка у Александра. - Мне не нравится чье-либо общество за трапезами, - ответил он. – да и не только… Если у тебя возникнут какие-либо вопросы, Елена, ты можешь обращаться к Магде, она расскажет все, что тебе следует знать. Надеюсь, тебя не обидит, если я не стану посвящать общению с тобой все свободное время. - Все… в порядке, - немного натянуто улыбнулась Лена. Наверное, и к лучшему, что повернувшийся к ней спиной, не дожидаясь ответа, князь не увидел выражения ее лица. «Если это можно назвать вообще «общением», впрочем, - девочка покосилась на неподвижно уставившуюся в пустоту Магду. – альтернатива тоже хороша! Как есть зомби!» - Совсем не то, что с Сергеем, верно? – тихо спросила черноволосая «альтернатива», когда Александр уже вышел из комнаты. – Но не все на Темной стороне такие любители молоть языком, как этот пижон Змей! - Почему-то ты говоришь это так, - уловив странный оттенок в ровном тоне Магды, заметила Елена. – что можно подумать, он тебе очень даже нравится! - Змей? – бледное изможденное личико в мелких темных веснушках исказилось в гримасу. – Ну, нравится, и что с того? Да он ВСЕМ нравится. Это даже не чары – естественное свойство их рода, даже когда он лишен магии. - Прости… Магда. Может хотя бы ты ко мне присоединишься? – почему-то Елена с самого начала подозревала, что последует отказ, однако, наверное, вежливее было хотя бы предложить. Черноволосая едва заметно улыбнулась краешками бледных губ. - Пресветлой княжне непременно испортило бы аппетит даже упоминание о том, что я и мне подобные находят съедобным. Но я могу посидеть с Вами, если будет позволено. - Прекрати это! Присаживайся. И зови меня, пожалуйста, Леной. Магда молча отвесила поклон и послушно села за стол напротив, сцепив ладони в «замок». - Ты и тебе подобные, ты сказала, - сделала очередную попытку завести разговор Елена. – А кто ты? Помнится, девчонки всегда были уверены, что ее трудно «растормошить», должно быть, это был первый день в жизни, когда общепризнанная тихоня сама уже во второй раз пыталась «навести мосты». Обычно к ней… пытались. Но обитатели особнячка в глухом лесу, похоже, обыгрывали ее в плане замкнутости на сто очков – рядом с Александром и Магдой девочка чувствовала себя болтушкой почище Евы! Несколько более навязчивой, чем требовало ее собственное понимание вежливости. Однако сейчас ей действительно было интересно. - Гарпия. - М? Возможно, во время «экскурсии» на Карнавал Скорбной Ночи Елене и приходилось видеть гарпий, только не зная, что это именно они. Сергей ничего о гарпиях не рассказывал, а сама девочка не вполне представляла себе, какими они на самом деле бывают. Магда казалась самой обыкновенной девчонкой – сверстницей Лены или даже чуть младше – со странностями, конечно, но гораздо более странно, когда у кого-то их нет. Такая же худенькая и миниатюрная, как она сама, однако так, что это кажется не хрупкостью, а именно болезненностью: изможденное бледное личико, резко контрастирующее с черными, как крылья ворона, волосами. Но уязвимой и слабой Магда тоже не казалась, была в ее болезненности какая-то примесь резкости и дикости. И очень странные глаза. Темно-темно зеленые, не до глубокой черноты, как у князя, но гораздо темнее любых, которые Елене приходилось видеть. И абсолютно пустые. Даже не непроницаемые, как опять же у Чернояда, а именно – пустые. Зеркало души. Тем не менее что-то за этим достойном зомби взглядом все же было – Елена не знала почему, но могла поклясться, что Магда отнюдь не бездушная кукла. И ее недавние слова насчет Сергея… впрочем, справедливые: Змея можно было хоть любить, хоть ненавидеть, но равнодушным он не оставлял никого.
Санди ака Владлена Конечно же читаю ваши фики))и здесь,и на дневнике)))Буду рад почитать продолжение)) Тая Роза В делах,все в делах)))Я бываю довольно часто,просто не всегда комментирую))
Все думал, описание маленького Седрика в яблоневом саду кого то напоминает. Миленький и нагленький в беретике. Наконец догадался. Вот. Не самая удачная картинка, но все же. Попробуйте догадайтесь кто это.
даж предположения нет..все так я в аниме не спец.....Эээмм..Вы явно не новенький....и даже не вошедшый на форум.....Седрик это вы ?или кто?...кто паророль потерял?
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 0
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
Бум стараться!
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума