Засиживаться в новогоднюю ночь допоздна Маргарита не любила. Праздник проходил традиционно в узком семейном кругу, оттого и программа развлечений подобралась довольно скудная: застолье, обмен подарками да телевизор. Марго все это не слишком вдохновляло, поэтому, когда вскоре после боя курантов Лильку, отчаянно пытающуюся напоить новоприобретенного кота шампанским (кот предварительно пошел на поводу своей природной жадности и слопал все предложенное угощение, отчего теперь едва шевелился, и не помышляя о сопротивлении) отправили спать (хотя девочка, конечно, не думала сдаваться без боя!), старшая сестра уже по собственной инициативе отправилась туда же. Традиционные программы навевали на нее скуку, натрескаться за столом, а потом вынужденно устраивать разгрузочную неделю, ровно как и маяться до утра, а потом «смотреть по зеркалу ужастики» девушку не прельщало. Плавали - знаем! Кот тоже был оттранспортирован в корзинку и, кажется, уснул еще в процессе этой транспортации, даже кончиком хвоста не шевельнув, когда новая хозяйка «уронила» его на небольшую подушку. Появление кота у Романовых было отдельной историей. Котик – тот самый Кутузов, исцеленный Еленой и превосходно видящий на оба глаза, был презентован девчонками ей на Новый год в попытке если не успокоить, то хотя бы отвлечь и, разумеется, вызвал бурю негодования. В конце концов, они же переехали не навсегда: какое может быть зверье во временном жилище? Марго ПОЧТИ удалось откреститься от подарочка, когда нечистое принесло в ее комнату, где и происходил разговор, Лильку с ее завидущими глазищами, тут же заявившую, что уж она-то любой подарок примет с удовольствием. И родители, вечно этому чудищу потакающие, в очередной раз уступили, не слушая возражений старшей дочери, которой только кота сейчас для совсем уж полного счастья и недоставало! Уснула Марго, наверное, даже раньше, чем родителям удалось утихомирить Лилю. С несколько печальной мыслью, что настолько непраздничного настроения у нее не было, наверное, еще ни в один Новый год, хотя он почти всегда казался довольно скучным. Впрочем, это было еще ничего, по сравнению с непередаваемой депрессивностью пробуждения первого января под звук капели! Весной, предположим, дробь падающих с крыши капель и звучит жизнеутверждающе, хотя весну, как и осень, Маргарита никогда особенно не любила, но в первый день нового года – это просто издевательство. Все-таки выпавший под конец декабря снег к тридцатым числам успел благополучно растаять и за окном вновь расстилалось унылое межсезонье. Уж хоть бы солнышко выглянуло, наверное, тогда звон капели хоть казался бы по-весеннему оптимистичным. С другой стороны, к оптимизму не располагала не только погода. Куда больше действовало на нервы осознание собственной глупости, и неважно, что все это было чьей-то идеей, ведь она идею эту поддержала, хотя и здраво сомневаясь в разумности, но поддержала – что толку теперь винить кого-то еще. И Елена была подругой Марго, именно ее, а не чьей-либо там еще! Она должна была знать и понимать Лены лучше всех… но не знала и, как выяснилось, совершенно не понимала. Не хотела понимать. «Наверное, мне только кажется, что девчонки ведут себя глупо. Если бы я хоть раз в жизни влюблялась сама, я понимала бы их чувства. Еву в этой козлиной истории, Вику, так глупо порой поступающую из-за Матвея, Елену, Ольгу… хотя для них, наверное, дело даже и не во влюбленности. Мы действительно проявили себя для стороннего наблюдателя не лучшим образом! Вот к чему приводит само убежденность, будто, если мы «за правое дело», то по определению не можем совершить чего-то плохого или неправильного! И именно мне должно было быть стыдно верить в сказки!» Весь дом еще спал. Тоскливо вздохнув, Маргарита распахнула окно, впустив в комнату сырую прохладу, и уселась на подоконник, задумчиво уставившись в тяжелое серое небо. В небо, любоваться которым Елена могла часами, погружаясь в свою странную отрешенность. Чувствовала ли она, что с самого рождения принадлежит другому миру? Миру, о котором, пусть и искаженно, повествовали ее любимые сказки и фэнтези… Искала ли Лена давно потерянное, вечно пытаясь увидеть в окружающем мире больше, чем видели другие люди? «Этого мне не понять. Никогда» Как правило, Маргарита считала своим достоинством умение сохранить себя и свои убеждения вне зависимости от того, что творится вокруг. Но теперь… Привычная картина мира рушилась, как карточный домик, время шло, а ее жизнь не желала изменяться. Как эта странная зима – вроде бы и началась уже давно, а все никак не наступает. Магия оказалась частью жизни – не только таких, как Елена, но и ее, Марго, а она так и не сумела почувствовать перемен. Увидеть, принять, осознать, поверить – да. Глупо было бы игнорировать очевидное. Но не почувствовать. Вот и не спешила ее собственная магия пробуждаться, парализованная этим неверием. «Должно быть, тут какая-то ошибка, и то не должна была быть я…» Теперь, впрочем, это было неважно. Если Елене угрожает пусть даже предположительная опасность, придется исправлять совершенные ошибки. И неплохо было бы, как говорит Женька, въехать в ситуацию! С другой стороны, об отсутствии магии Маргарита, если совсем уж честно, не слишком-то сожалела. Эти волшебные события только подчеркивали странное чувство, словно жизнь продолжает течь мимо, как воды реки, а сама девушка камнем остается на одном и том же месте. Люди, события – все проявляется, проносится и исчезает – и остается только смотреть вслед, не понимая даже, куда они стремятся и зачем. Потому что сама уже нашла свое место в мире, в обычном человеческом мире, где нет места волшебным существам и паранормальным способностям… «Ни черта я не нашла! И даже не пыталась искать… Наверное, я все-таки завидую Елене, ее мечта – стать героиней сказки – сбылась. А я даже и мечтать-то никогда не умела, только ставить перед собой цели и задачи. Вот только…» Все еще сидя на подоконнике, Маргарита дотянулась до ящика своего письменного стола и достала вложенный в дневник рисунок Елены. Фоторобот мечты, как сказала Алинка. Или того, что Маргарита считала своей мечтой, а Лена сумела увидеть и изобразить на бумаге. Только, наверное, это было и не мечтой вовсе, а списком требований к потенциальному приятелю. Довольно простых. Чересчур красивыми мужчинам быть ни к чему, что-то в этом даже противоестественное. В парне главное – порядочность и надежность. И решительность. Решительность в борьбе за свои идеалы… «Требования простые, но таких мальчишек просто не существует. Сейчас, по крайней мере. За какие «идеалы» может бороться современный парень? За футбольную команду, устраивая потасовки на стадионах?! Я так же, как и Ленка, придумала себе совершенный образ. Как мне казалось – более жизненный… но, посмотрим правде в глаза: смазливого мерзавца – не обязательно же ему быть драконом - встретить куда проще, чем героя романтического жанра! Наверное, дело во мне. Елена так верила в свою мечту, так звала чудо, что оно откликнулось. Хорошо это или плохо – но ее мечта сбылась. А я никогда не сумею поверить всем сердцем, и в моей жизни не будет чуда. Быть может, магия оказалась частью реального мира, но ЧУДО… потому и чудо, что всегда остается за гранью» Сидеть возле раскрытого окна, пусть и ненормально теплым, но все же январским утром, оказалось довольно прохладно. Ну и хватит самокопаний! Собираясь уже слезать с подоконника, девушка бросила случайный взгляд вниз, на буро-желтую пожухлую траву, так и не спрятавшуюся под снежным ковром. И обомлела. У самой стены дома, там, где, по всей видимости, проходила нагревающая почву труба, из комка бурой травы росла нежно-зеленая «свечка» собравшегося расцветать крокуса, увенчанная едва показавшимся белоснежным «огоньком» лепестков. - Природа вконец свихнулась! – пробормотала Маргарита. – Хотя, быть может… Быть может, чудо не обязательно высматривать в небе среди облаков? На земле, в кажущемся незыблемым материальном мире тоже есть место маленьким порой даже незаметным чудесам, которые иногда выглядят полнейшим абсурдом или чьим-то сумасшествием… но почему-то на сердце из-за них становиться чуть-чуть теплее… - Ритка! – судя по шумовому аккомпанементу, в комнату вломилось, по меньшей мере, стадо бизонов. В том, как маленькая похожая на куклу шестилетняя девочка умудрялась производить столько грохота и шума, тоже можно было углядеть что-то… параненормальное! - Чего тебе нужно, ты, чудовище?! Сколько раз просить на называть меня ТАК?! – Ритка, ты же обещала, что мы пойдем кататься с горки! – возмущенно надула губки Лиля. – Но мы не пошли ни вчера, ни потом! - Где ты видишь снег?! - Но ты ОБЕЩАЛА!.. А разговор обещал быть долгим и «содержательным»! Маргарита устало закатила глаза. Родители не проснуться раньше полудня, значит, коротать утро придется в обществе этой маленькой занозы!
«Маленькая любопытная заноза! До всего-то ей есть дело! С ума можно сойти, с кем приходится работать!..» Конечно, князь видел эту девчонку не впервые. И еще тогда изрядно поразился тому, насколько она непохожа оказалась на Надежду. А ведь – теперь он в этом убедился – с ним самим у этой Елены было явное физиономическое сходство, словно бы они и правда были братом и сестрой. Особенно с ним… с прежним. К тридцати годам волосы князя посветлели до бледно-серых, почти белых, словно шерсть северных волков, но раньше они были того же оттенка русого, что и у этой девочки. И еще глаза. Хотя его глаза были черными, а ее – светло-светло-серыми, словно осенняя дымка, у них было одинаковое немного странное свойство: менять оттенок в зависимости от настроения, а порой и просто освещения или подобранного цвета одежды, отсвечивая то глубокой синевой, то изумрудной зеленью… «Неужели я был таким же, когда Надежда нашла меня?» Конечно, разница была. Елену держало в мире людей множество привязанностей и чувств, у нее были ее приемные родители, друзья, какие-то детские влюбленности… все это настолько незнакомо! Александру около двадцати лет назад было все равно куда из ненавистного детского дома! Его ничто не держало среди людей – Надежда, внезапно возникшая в жизни тринадцатилетнего волчонка, ничего хорошего от этой жизни никогда не ждавшего, была первым в его судьбе и единственным лучиком света… Лучиком, на короткое мгновение осветившего бытовую серость… и погасшего, оставив его в абсолютной темноте. Его выбор был очевиден. А Елене еще только предстояло решить… или, возможно, ей предстояла лишь иллюзия выбора. Сергей, пакующий какие-то вещички, выглядел ничуть не огорченным и до неприличия довольным жизнью. Впрочем, это как раз на него похоже – то, что лишь счастливое стечение обстоятельств спасло его чешуйчатую шкурку, лишь дополнительно уверило Змея в том, что жизнь прекрасна. Правда, при появлении князя этот умник попытался как можно достовернее изобразить искреннее сожаление, по видимому, пребывая в уверенности, что ему намерены устроить начальственную головомойку по полной программе. - Айтварас… - Да-да, - юноша поднял светло-синие глаза, полные чистейшей и искренней бессовестности, которую обычно разве что у детей можно встретить. – я болван, я опять устроил дурацкое представление и все запорол по причине излишне творческого подхода к делу! Сожалею, что подвел Вас, господин. Чернояд позволил ему поунижаться в свое удовольствие, после чего с едва заметной улыбкой сообщил: - Вообще-то я как раз хотел сказать, что ты все сделал правильно. На мгновение Сергей замер, что называется, как громом пораженный. После чего воззрился на князя с некоторым недоверием в кристально-синем взгляде. - Я все сделал правильно? – осторожно переспросил он. - Прекрати паясничать. Да, именно так. Я по-прежнему считаю твой поступок чистым идиотизмом, однако, с точки зрения Елены, эта придурь выглядела красиво и благородно. Хоть она несколько расстроена тем, что другая девчонка оказалась в главной роли этого фарса… А Безымянный монастырь и Берегини с ее же точки зрения повели себя не очень-то достойно. Вряд ли теперь она станет чересчур к ним прислушиваться. Какое-то время Чернояд молчал. - Не думаю, что тебе обязательно уезжать, - осторожно заметил он. Сергей, уже переставший изображать искреннее сожаление, вопросительно на него уставился, хотя – поспорить можно – прекрасно понимал, в чем дело. Возможно, конечно, князь слишком много от него требовал, все-таки телепатом Змей не был и при своих магических способностях… - От меня сейчас никакого проку, - излучая просто святую скромность, заметил Сергей. – я подумал, пока можно было бы действительно заняться этим треклятым дипломом, что-то я его слегка подзапустил, а без чар нет то уверенности договориться с комиссией. Честно говоря, князь подозревал, что Сергей вообще без всякой магии способен заболтать любую аудиторию до такого состояния, что в качестве диплома зачтут даже текст песни «В лесу родилась елочка». А под «слегка подзапустил» скорее всего, подразумевалось, что до сих пор так и не дошли руки… - Я… я не знаю, как с ней разговаривать, - слегка утратив свою обычную невозмутимость, растерянно признался Чернояд. – Она… задает какие-то вопросы. Судя по мастерски изображенному сочувствию, змееныш едва сдерживал смех. Уж он-то знал, как тяжело князь переносит абсолютно любое человеческое общество, а уж общество девочки, да еще в том возрасте, когда им по определению до всего есть дело, представлялось владыке злых сил сущим кошмаром. А показывать этого самой девчонке не стоило явно… Какое-то время Сергей с вежливой улыбкой ожидал дальнейших распоряжений. А князь очень трезво осознал, что приказать Змею или попросить остаться с его стороны будет откровенным признанием в том, что с этой проблемой самостоятельно не справиться. А гаденыш, прекрасно без слов все понимавший, продолжал с просто невероятной почтительностью скалиться. Мысленно истощив запас ругательств, Чернояд устало махнул рукой, сообщая Сергею, что он может быть свободен. - Да, раз уж ты будешь в Вересково, постарайся уладить еще одно небольшое дельце.
Елена заглянула к нему и замерла на пороге, терпеливо дожидаясь, пока на нее обратят внимание. Поскольку в ней наблюдалась явная решимость ждать этого хоть до вечера, Сергей, уже закончивший паковать вещички, не стал экспериментировать и, отвесив галантный слегка театральный поклон, вежливо попросил ее войти. - Ты уезжаешь? - Я лишился всей своей Силы, пока от меня никакого толку… Но Великий Князь сказал, что сейчас вполне может обойтись и без меня. На самом деле слова Чернояда о том, что «он, пожалуй, знает, кому поручить проблему с Берегинями» вызывали кучу вопросов, которые проштрафившийся Змей задавать все же не решился. Хоть князь на него и не сердился, такое поведение никогда не одобрялось. - Он говорил мне, что я могу вернуть твои способности… - Когда пройдешь Инициацию – безусловно. Если, конечно захочешь. Мне показалось, я чем-то огорчил тебя… - Я беспокоилась. Я просто очень за тебя беспокоилась, - уставившись в пол, еще тише, чем обычно, проговорила Елена. – хоть ты того и не заслуживаешь! Зачем так глупо рисковать собой? - Я в неоплаченном долгу перед тобой, Пресветлая Лада. Надеюсь, когда-нибудь мне удастся его возместить, - опустившись на одно колено, Сергей заглянул девочке в глаза, с первого взгляда кажущиеся светло-серыми, но за бесконечной игрой призрачных оттенков в них можно было наблюдать так же бесконечно, как за всеми оттенками ночи в глазах Великого Князя. Только тот гораздо реже позволял слугам пристально пялиться себе в глаза. - Я не собираюсь предъявлять тебе счет! – слегка раздраженно возразила Елена. - Перестань… Сергей, я хотела спросить тебя… насчет Александра… то есть, князя… то есть… Мы совсем не знаем друг друга, мне показалось, я ему не понравилась. Хотя и не понимаю, в чем именно тут дело. - Лучше не обращай внимания. Господин очень скрытный. Не замкнутый даже, а именно – скрытный, поэтому с новыми людьми ему бывает тяжело. Да, если он будет несколько резок, даже грубоват, просто не обращай внимания. У него такая манера общения. Ей будет трудно. Даже очень трудно, ей, привыкшей чутко реагировать на чужое настроения, ищущей душевной близости и понимания. Трудно, когда рядом вместо людей лишь князь, надежно прячущий свою душу за ледяной скорлупой высокомерия… трудно винить его в этом – единственный раз, когда Чернояд попытался открыть свою душу кому-то, это обернулось для него непривычной слишком уж человеческой болью, что было слишком похоже на слабость, а слабостей себе владыка Темных Сил не позволял, да еще его слуги – разномастная нечисть, к которой еще придется привыкнуть. «Может быть, мне действительно следовало бы остаться. Я могу подарить ей хотя бы иллюзию того, к чему она привыкла…» - Ты, кажется, хотела сказать мне что-то еще? - Ты так торопишься? - Увы, крыльев у меня больше нет, а поезда в этот просвещенный век уже не имеют привычки дожидаться кого бы то ни было. Кроме того, я хотел поговорить с Ольгой… - Ольгой? - Теперь ее вышвырнут из Монастыря по моей вине, а родных и других друзей у нее нет и никогда не было… - И почему я не удивлена?! - Хочу убедиться, что все с ней будет в порядке. И попрощаться, если, конечно, она вообще теперь захочет меня слушать. - На мой взгляд, - по-прежнему тихий голос Елены неожиданно зазвенел металлом, на какой-то момент она показалась невероятно похожей на князя. – ты сделал для нее уже гораздо больше, чем можно было бы себе представить, а теперь говоришь, что она может просто не захотеть с тобой разговаривать. Я бы на твоем месте пересмотрела понятие о том, кого считать «друзьями», а кого – нет. «Свои ты уже пересмотрела, маленькая, разве этого недостаточно?» - И все же? - Ничего. Абсолютно ничего, Александр сказал, что ты собираешься уехать и я тоже хотела попрощаться. Удачи, Сергей. Или мне тоже стоит называть тебя Айварасом? - Это скорее должность, чем имя. Что же… счастливо. Наверное, он и действительно остался бы, если бы она об этом попросила. Но Елене, судя по всему, требовалось разобраться и в самой себе и в окружающей реальности, лучше не заморачивать сейчас ей голову еще сильнее. А по другому Змей, увы, не умел. Елена какое-то время неподвижно стояла, то ли колеблясь, говорить ли еще что-то, то ли ожидая каких-то слов от него. Потом ушла, так больше и не проронив ни звука. Только тогда Сергей заметил тенью следовавшую за ней гарпию: совсем еще юную, на свой манер даже красивую гарпию, помесь гигантского паука и стервятника с невероятной глубины непроницаемыми темными глазами. Елена, должно быть, видела в существе девчонку примерно одних с ней лет, но Сергей, даже лишившись собственной силы, сохранил способность видеть истинную суть вещей. Неужели князя что-то беспокоит настолько, что он решил приставить к новой Ладе телохранителя? - Ты… Магда, верно? – приветливо улыбнулся было он, но гарпия только смерила его пугающе-пустым взглядом и последовала за Еленой. Что-то девушки ополчились на него сегодня! Остается надеяться, Ольгу это не затронет – Сергею очень хотелось бы сохранить после разговора все кости целыми…
Конечно, называть этот холм "горой" было некоторым преувеличением. Но уж мертвым он был безусловно. На холодном сером песке не росло ни травинки, от холма ощутимо веяло холодом... так и напрашивалось на язык "могильным", но князь отмел это, как избитый литературный штамп. Хоть холм и был именно могилой. Могилой для того, кто не умирал... Колдун взмахнул руками, разводя в стороны сухие сыпучие стены - в холме зияющей черной пастью, скалящейся соляными кристаллами, словно гигантскими клыками. Аналогии лезут в голову одна другой поэтичнее! Нервно усмехнувшись, Чернояд шагнул в холодный черный коридор. Пещера - сердце соляной горы - выглядела куда более живописно, чем ведущий к ней проход, стены казались изваянными из мутноватого хрусталя и поблескивали острыми гранями в зыбком голубоватом свете кристаллы. Из совершенно уж прозрачного соляного кристалла был выточен стоящий в центре пещеры гроб, собственно, и источающий тот зыбкий серебристый свет, мерцающий на стенах пещеры. - Кажется, это и называется "будить лихо, пока оно тихо", - зачем-то, наверное, чтобы услышать хоть собственный голос, пробормотал Чернояд. Великий князь, повелитель злых сил и черного колдовства, никогда и ничего не боялся. Что может внушать страх, когда ты сам - проекция, воплощение всего существующего страха этого мира? И не было в мире силы, способной превзойти его собственную... Разве что та, так и не понятая им сила Лады, когда-то способная даже подчинить его. Впрочем, он был глупым мальчишкой тогда, а Лада - древней мудрой богиней, теперь же ситуация кардинально переменилась - нынешняя Пресветлая княжна была всего лишь ребенком... С другой стороны, сколь ни тешь свое самолюбие, к тридцати годам древности не приобретешь, что же до мудрости... Это был спорный вопрос. С собой князь всегда пытался быть честным. Всегда. Но здесь и сейчас это означало бы признать, что нечто если и не пугает его, то отталкивает, не позволяя сделать короткий шаг к "хрустальному" гробу. Замерев в нерешительности на несколько мгновений, Чернояд дико разозлился на самого себя. Злоба, как правило, придавала ему сил и решительности - в тех редких случаях, когда князь ощущал их недостаток. Сбросив странное оцепенение, мужчина решительно шагнул вперед, не без любопытства заглянув в лицо не то, чтобы уж "древнему злу", но заточенному здесь задолго до его рождения. В соляном гробу лежала девушка. Бледная кожа отсвечивала серебром в зыбком призрачном свете, резко контрастируя с алым, как свежепролитая кровь на соляном снегу, платьем и черными - цвета воронова крыла - волосами, мягкими волнами обрамлявшими застывшее лицо... Лицо, даже сейчас способное поспорить с красотой прежней Лады... Или не способное? Слишком уж разной была эта красота. Черноволосая была красива, как ясная и морозная зимняя ночь, как ледяной узор на стекле в лунном свете, бледнеющие и тающие, когда восходит солнце... и, наверное, потерялась бы рядом с солнечно-красивой Надеждой... то есть богиней Ладой. Однако сейчас, сама по себе, была даже прекраснее. Чернояд щелкнул пальцами, превратив крышку соляного гроба в мелкую пыль, инеем осевшую на коже, платье и волосах девушки. Соляные пылинки, оседая, заискрились, как мелкие звездочки... Магия Чернояда рассчитана была на то, чтобы забирать, а не отдавать. Но все же делиться Силой - жизненной и магической - способ у него был. Не самый лучший способ, с большими потерями при передаче, да и предоставлялось пока необходимости его применять... - Пусть моя жизнь станет на время твоей жизнью, - тихо произнес князь, склоняясь над лежащей в гробу девушкой. Теперь он мог разглядеть причину ее необычной мерцающей бледности - кожу покрывала тонкая соляная "глазурь". - мое дыхание - твоим дыханием. Вздох от произнесенных слов коснулся жестких от соляной корки губ. "Изморозь" потрескалась, девушка жадно вдохнула, широко раскрыв глаза - не черные, как он отчасти ожидал увидеть, а насыщенно-синие - и мастерски, без размаха, влепила ему оплеуху, заставив отшатнуться. Ручка у нее оказалась тяжелая, первой своей мыслью князь порадовался, что голова на плечах осталась. Давненько никто не осмеливался бить его по морде - освежает, так сказать, воспоминания о далеком детстве! Брюнетка тем временем села в своем гробике, отряхиваясь от соляной пыли и пару раз чихнув, и, демонстрируя крайнюю степень возмущения, уставилась на князя. Похоже, что увиденное ее в какой-то мере устроило, поскольку девушка перестала испепелять яростным взором, а спустила ноги на пол - такой же кристальный, что и стены пещеры - и примирительно заметила: - Не то, что я была совсем уж против, но может, познакомимся для начала? Чего-чего, а вот способности смущаться Чернояд за собой не помнил. Даже в молодости. С другой стороны, ему и в голову не приходило, что кто-то может истолковать "отданное дыхание"... таким образом. Тщательно убедив себя в том, что щека у него горит потому, что саднит из-за весьма неслабого удара, князь отступил зачем-то на шаг назад и попытался изобразить церемониальный поклон. Тот, кто задает правила этикета, редко обязан сам им следовать... кланяться кому-то Чернояду приходилось нечасто - это ему обычно кланялись. - Боюсь, госпожа, мы не представлены друг другу должным образом... - Зато мы уже целовались, - хмыкнула девушка, продолжая деловито отряхиваться от соляной пыли. На мгновение князь сбился с мысли, но, выругавшись про себя, продолжил: - Мое имя князь Чернояд, Владыка злых сил и Черной магии, среди людей меня называют Александр Страхов, титулы можно опустить и обращаться ко мне просто по имени. - Ты?! - и без того большие глаза черноволосой полезли на лоб. - Ты - князь Чернояд?! Да я прекрасно помню этого хмыря, который... - Тот, что носил это имя до меня, мертв уже тридцать лет. Она замерла. - Сколько лет прошло... с моего заточения? - наконец тихо спросила она. - Около пятидесяти, если округлить. Словно разом внутренне потухнув, девушка обессилено опустилась и села на свое "хрустальное" ложе, глядя прямо перед собой. "Пятьдесят лет" беззвучно повторили ее губы. - Последняя из Берегинь - Ядвига - умерла в конце осени, передав пять амулетов наследницам. Собственно, это и есть причина, по которой я вынужден был нарушить Ваш покой, госпожа Мара. Эти наследницы... стали для меня в некотором роде проблемой. В полночных глазах ведьмы снова зажегся огонек, а губы искривились в усмешке. - Почему Вы думаете, что я стану решать Ваши проблемы, дорогой князь? В благодарность за освобождение? Но я вполне могу этого не делать. - Решать мои проблемы? - на этот раз Чернояд спокойно ответил ей такой же улыбкой. - О, ни в коем случае. Достаточно будет Ваших собственных. - У меня есть проблемы? - Довольно скоро возникнут. Видите ли, госпожа Мара, моя сила - это магия Смерти, а не жизни. Я сумел пробудить Вас, но что-то большее - не в моих силах. Вам сейчас приблизительно шестдесят восемь лет... где-то через неделю, когда иссякнет эффект отданного дыхания, Вы будете выглядеть на свой настоящий возраст. То есть, это произойдет постепенно... но достаточно быстро, как Вы должны понимать. Черноволосая ведьма от души выругалась. - Впрочем, у Вас есть три способа этого избежать, - продолжал Чернояд. - первый: время от времени забирать дыхание у людей, вытягивая тем самым из них жизненную силу... правда, их Вы тем самым отправите в долгую кому, а эффекта будет хватать дня на три, не больше. - Очаровательно! Я была Берегиней, потом стала ведьмой, а теперь на грани того, чтобы докатиться до упырицы! Что в альтернативе? - Лада могла бы вернуть тебе настоящую жизнь и молодость. Только прежняя Лада... Надежда тоже умерла - около пятнадцати лет назад. Ее преемница еще не прошла инициацию, собственно, этому-то и мешают новые Берегини... - С чего это им в голову взбрело? - Со смертью Надежды не все чисто. Я под подозрением, поэтому ее преемницу пытаются прятать от меня, а провести ее инициацию никто больше не способен. Если Вы поможете мне, думаю, новая Лада... - Не собираюсь я выслуживаться ради чьей-то милости! А третье? - Так или иначе приводит Вас к Берегиням: придется собрать все пять амулетов и провести ритуал... думаю, Вы лучше меня знаете, в чем он заключается. Какое-то время Мара переваривала информацию. Чернояд и так знал, по какому из предложенных путей она предпочтет пойти, но, если бы он не оставил ей хотя бы такого выбора, с ведьмы вполне сталось бы просто так, по вредности душевной, не принять его условий. Судя по тому, что он слышал и читал о бывшей Берегине, уж чего-чего, а душевной вредности у нее хватало!
Ольга «И это – знаменитая русская зима?!» Погода, прочно воцарившаяся незадолго до нового года, очень легко охарактеризовывалась единственным словом – унылая. Выпавший было долгожданный снежок буквально накануне Нового года снова растаял, уступив нудному дождику и серой слякоти на улицах. По словам юных Берегинь, зимние каникулы в этом году совершенно ничем не отличались от осенних. С другой стороны, настроению и душевному состоянию Ольги погодные аномалии как нельзя более соответствовали. Правда, сожалеть о том, что оказалась выброшена из Монастыря, девушка себе категорически запретила. В мирской жизни Ольга была не слишком искушена, но и одна не пропадет. «Доработаю в школе до весны, а потом поеду в какой-нибудь город и попытаюсь куда-нибудь поступить учиться. Так все, кажется делают… Хотя я еще и не успела понять, зачем это нужно» Зонтика Ольга не носила. Мелкие холодные капельки едва ощутимо барабанили по лицу, когда девушка, закрыв свои странные золотые глаза, высоко вскидывала голову. - Что ты с собой сделала? - Сергей? – она удивленно обернулась и ехидно добавила. – Если, конечно, хоть имя у тебя было настоящим… - В церкви не крестили, - бросив на мокрую скамейку небольшую дорожную сумку, пожал плечами юноша. – как понимаешь. Но меня всегда звали именно так. Ты не сердишься на меня, Олененок? Думаю, утверждение, что я вовсе не использовал тебя, чтобы шпионить в Монастыре, прозвучит не слишком заслуживающим доверия… Он тоже не носил зонтика – длинные золотые волосы, и изящной небрежностью рассыпавшиеся поверх слегка пижонской куртки, немного потемнели от влажности, отдельные капельки поблескивали на них, словно нити прозрачного жемчуга. - Ты вполне доказал, что искренне считаешь меня своим другом, когда сунул нос в очевидную ловушку. К тому же в Монастыре на самом деле нет ничего, что могло бы представлять интерес для шпионов. Да и вообще – представлять интерес. Я, пожалуй, рада, что вырвалась оттуда… - Ты из-за этого обрезала волосы? Только тут до Ольги дошел смысл его возгласа, заменившего приветствие, девушка как-то успели забыть, что вместо толстой смоляной косы на ее голове теперь «каре» до острого подбородка. Сначала Ольга просто хотела подстричь слегка опаленные на все-таки вспыхнувшем костре кончики, но, по какому-то странному наитию, решила сменить имидж радикально. В конце концов, она – больше не послушница монастыря и носить косу уже не обязана. Ей самой новая прическа нравилась, куда больше соответствуя характеру, кроме того, болтающаяся коса вечно всюду мешалась… однако Сергей, вполне вероятно, считал иначе. - Мне надоело, что ты постоянно меня за эту косу дергал! – усмехнувшись, заявила она. Юноша состроил по-детски обиженное выражение, заставив рассмеяться в голос. Однако Ольге показалось, что, не смотря на полушутливые пантомимы, это его искренне расстроило. Не зря же он так и не избавился от детской привычки, по крайней мере, лет до восемнадцати – тогда они виделись в последний раз до того, как Сергей уехал учиться в Москву. – Свою бы заплетал. Почему ты решил, что я стану на тебя сердиться? - Все девушки последнее время почему-то сердятся. Надеюсь, преподавательниц в универе это не коснется – мне еще диплом защищать. Без чар… Ты уже решила, что будешь делать дальше, Ольга? - Приблизительно решила, а там уж как сложиться. Ты пришел попрощаться, ведь верно? Какое-то время Сергей молчал. - Если ты, конечно, не против, Олененок, то все может быть, как раньше. Ну, или почти как раньше. Мне нет и не было никакого дела до монастыря, я общался с тобой потому, что мне это нравилось… Или ты тоже уже выслушала все байки насчет Огненных Змеев и не желаешь больше иметь со мной дела? - Так уж прямо и баек? Твои способности воздействовать на людей, в особенности – на женщин, не подлежат никакому сомнению. Возможно, оттого тебе и кажется, что девушки стали относиться к тебе хуже после того, как ты утратил свою магию. Но на меня-то она никогда не действовала. Я знала тебя, как простого человека, и я… я… Сергей не дал ей договорить, закрыв рот коротким поцелуем. - Сожалею, что ввел тебя в заблуждение, Олененок. Я правда сожалею. Но трудно было бы объяснить, что я не человек, никогда им не был и не буду. Даже без своих сил я – это только я. - Но… - Еще пара слов, и я безнадежно опоздаю на поезд. Тяжело привыкать жить без крыльев… счастливо, Олененок. - Удачи с защитой диплома, - наверное, ее улыбка вышла не особенно-то радушной, но Ольге было все равно. Избытком изящных манер она никогда не страдала и не видела смысла скрывать свои истинные чувства за китайскими церемониями, а то, что Сергей, оказывается, прекрасно знал обо всем, что она хотела бы сказать, знал, и поэтому просто отказался слушать, радости, мягко говоря, не вызывало. Сергей хотел бы, чтобы все было как раньше. Или почти как раньше – но и только… «Может быть, мне все-таки не стоило стричь волосы?» - взмахнув рукой на прощание, подумала девушка и усмехнулась собственной мысли. Как будто это что-то меняло!
Традиции сказок и фэнтези неизменно требуют от любого владыки злых сил определенного места обитания вроде древнего замка или, на худой конец, мрачного особняка на холме. Князь Чернояд эти традиции проигнорировал, решив – вот уж в чем не отказать – справедливо решив, что истинный владыка чего бы то ни было не подчиняется чужим правилам, а создает свои. Поэтому любопытству решивший освоить новое жизненное пространство Елены предстало вполне современное, лишь слегка стилизованное жилище, больше напоминающее загородную резиденцию – примерно такую, как у Романовых. И вместе с тем обстановка простая, даже строгая, практически аскетическая… - Для темного мага у тебя слишком явная склонность к светлым тонам, - невинно заметила Елена. И, немного подумав, добавила. – Доброе утро. - Если для тебя такое значение имеют штампы и стереотипы, - Александр едва заметно поморщился. – то немного странно с твоей стороны желать владыке Злых Сил чего-то «доброго». Елена так и не сумела понять, было ли это замечание шуткой. Слишком уж… особенным у него оказался взгляд на окружающую действительность – и на шутки в том числе. На какое-то время воцарилось молчание: князь с интересом изучал девочку. Слегка пугающий это был интерес, как у препарирующего какое-то животное ученого. Решив не заморачиваться из-за этого, Елена не с меньшим интересом принялась рассматривать его прическу. Сейчас, на заливающем комнату ярком морозном свете зимнего солнца (и откуда оно взялось за окнами, это солнце, когда вся, с позволения сказать «зима» – сплошная унылая осенняя хмарь?), его волосы выглядели скорее белыми, нежели серебряными, но столь удивительной шевелюры, да еще у мужчины, ей видеть не приходилось. Оделся Александр буднично – даже чересчур – в джинсы и джинсовую же рубашку на пару размеров больше, чем надо. Это несколько дисгармонировало с фантастическими волосами, кажется, почти до колен длинной, небрежно перехваченные обручем из какого-то темно-серого металла (возможно, и серебра – Елена в этом не разбиралась совершенно) с овальным глянцево-черным камнем надо лбом. Агатом или гагатом, наверное, в каком-то гороскопе девочка читала, будто черный агат символизирует власть над злыми силами, защищает своего владельца от опасности, но вместе с тем приносит душевную тоску. С другой стороны, тоскующим князь точно не выглядел. По его выражению лица: равнодушному, бесстрастному, какому-то отстраненно-спокойному, вообще было невозможно предположить, что твориться у Александра на душе. Его недавняя откровенность о давней детской влюбленности в прошлую Ладу звучала из-за этого просто… невероятно. Может, конечно, он и не всегда был таким…. - Почему здесь солнце, - повернувшись к раскрашенному морозными узорами окну, спросила Елена. – и снег? - Мне не нравится это затянувшееся межсезонье. Дальнейших объяснений не последовало. Вообще все попытки девочки втянуть нового знакомого в разговор так и не привели ни к чему. На вопросы Александр отвечал с исчерпывающей лаконичностью – слова лишнего не скажет! По идее, Елена должна была бы теряться в его обществе и чувствовать себя надоедливым ребенком… только вот не чувствовала. Даже на «ты» с ходу обращаться как-то легко получилось, что и со сверстниками-то редко бывало. - Может быть, ты мне расскажешь? - О чем именно? - Обо всем. В конце концов, это… необычно. Князь неопределенно повел плечами. - Главное ты уже знаешь. Подозреваю, даже больше, чем просто главное, уж Змей, наверное, и рассказал все и в лицах показал и разве что на экскурсию по историческим местам волшебной стороны не сводил. А еще Сергей утверждал, будто для Чернояда очень важно найти новую Ладу. Только вот по князю этого никак не скажешь! Скорее уж создается впечатление, что абсолютно ничего в мире его не волнует, даже он сам… или, быть может, в особенности – он сам? Или это просто откат после неуместной недавней откровенности. Разговорить Александра все-таки иногда получается, Елена это для себя учла и собиралась уже хоть так – по чайной ложке – но продолжить «наведение мостов», когда вошла Магда и, молча поклонившись князю, несколько монотонным голосом пригласила Лену на завтрак. - А ты? – осторожно спросила девочка у Александра. - Мне не нравится чье-либо общество за трапезами, - ответил он. – да и не только… Если у тебя возникнут какие-либо вопросы, Елена, ты можешь обращаться к Магде, она расскажет все, что тебе следует знать. Надеюсь, тебя не обидит, если я не стану посвящать общению с тобой все свободное время. - Все… в порядке, - немного натянуто улыбнулась Лена. Наверное, и к лучшему, что повернувшийся к ней спиной, не дожидаясь ответа, князь не увидел выражения ее лица. «Если это можно назвать вообще «общением», впрочем, - девочка покосилась на неподвижно уставившуюся в пустоту Магду. – альтернатива тоже хороша! Как есть зомби!» - Совсем не то, что с Сергеем, верно? – тихо спросила черноволосая «альтернатива», когда Александр уже вышел из комнаты. – Но не все на Темной стороне такие любители молоть языком, как этот пижон Змей! - Почему-то ты говоришь это так, - уловив странный оттенок в ровном тоне Магды, заметила Елена. – что можно подумать, он тебе очень даже нравится! - Змей? – бледное изможденное личико в мелких темных веснушках исказилось в гримасу. – Ну, нравится, и что с того? Да он ВСЕМ нравится. Это даже не чары – естественное свойство их рода, даже когда он лишен магии. - Прости… Магда. Может хотя бы ты ко мне присоединишься? – почему-то Елена с самого начала подозревала, что последует отказ, однако, наверное, вежливее было хотя бы предложить. Черноволосая едва заметно улыбнулась краешками бледных губ. - Пресветлой княжне непременно испортило бы аппетит даже упоминание о том, что я и мне подобные находят съедобным. Но я могу посидеть с Вами, если будет позволено. - Прекрати это! Присаживайся. И зови меня, пожалуйста, Леной. Магда молча отвесила поклон и послушно села за стол напротив, сцепив ладони в «замок». - Ты и тебе подобные, ты сказала, - сделала очередную попытку завести разговор Елена. – А кто ты? Помнится, девчонки всегда были уверены, что ее трудно «растормошить», должно быть, это был первый день в жизни, когда общепризнанная тихоня сама уже во второй раз пыталась «навести мосты». Обычно к ней… пытались. Но обитатели особнячка в глухом лесу, похоже, обыгрывали ее в плане замкнутости на сто очков – рядом с Александром и Магдой девочка чувствовала себя болтушкой почище Евы! Несколько более навязчивой, чем требовало ее собственное понимание вежливости. Однако сейчас ей действительно было интересно. - Гарпия. - М? Возможно, во время «экскурсии» на Карнавал Скорбной Ночи Елене и приходилось видеть гарпий, только не зная, что это именно они. Сергей ничего о гарпиях не рассказывал, а сама девочка не вполне представляла себе, какими они на самом деле бывают. Магда казалась самой обыкновенной девчонкой – сверстницей Лены или даже чуть младше – со странностями, конечно, но гораздо более странно, когда у кого-то их нет. Такая же худенькая и миниатюрная, как она сама, однако так, что это кажется не хрупкостью, а именно болезненностью: изможденное бледное личико, резко контрастирующее с черными, как крылья ворона, волосами. Но уязвимой и слабой Магда тоже не казалась, была в ее болезненности какая-то примесь резкости и дикости. И очень странные глаза. Темно-темно зеленые, не до глубокой черноты, как у князя, но гораздо темнее любых, которые Елене приходилось видеть. И абсолютно пустые. Даже не непроницаемые, как опять же у Чернояда, а именно – пустые. Зеркало души. Тем не менее что-то за этим достойном зомби взглядом все же было – Елена не знала почему, но могла поклясться, что Магда отнюдь не бездушная кукла. И ее недавние слова насчет Сергея… впрочем, справедливые: Змея можно было хоть любить, хоть ненавидеть, но равнодушным он не оставлял никого.
Санди ака Владлена Конечно же читаю ваши фики))и здесь,и на дневнике)))Буду рад почитать продолжение)) Тая Роза В делах,все в делах)))Я бываю довольно часто,просто не всегда комментирую))
Все думал, описание маленького Седрика в яблоневом саду кого то напоминает. Миленький и нагленький в беретике. Наконец догадался. Вот. Не самая удачная картинка, но все же. Попробуйте догадайтесь кто это.
даж предположения нет..все так я в аниме не спец.....Эээмм..Вы явно не новенький....и даже не вошедшый на форум.....Седрик это вы ?или кто?...кто паророль потерял?
Гм, наводит на мысли про Алукарда, косвенно связанного с другим, основным ником нашего лорда, и иерархически зависшего между дамочкой-руководителем и своим "птенчиком" из полиции...
- Уж лучше бы еще один козел, честное слово! – вместо приветствия сообщила подругам Евгения. Виктория на несколько мгновений опешила, пытаясь понять, что пышечка хочет этим сказать, а потом честно попыталась сдержать сдавленное хихиканье и придать лицу сочувствующее выражение. Получалось не очень-то, да и не у нее одной, однако Ева в очередной раз сама была виновата. Оставалось надеяться, на этот раз обошлось без чар и удивительных превращений! – Вы себе даже не представляете! Началось все еще на школьной вечеринке, которую Маргарита пробастовала, зато в компанию был великодушно допущен Мартын, несколько перепугавший Евгению своим «исчезновением» и теперь слегка недоумевающий от внезапной лавины внимания объекта своих давних воздыханий. Впрочем, если это и воодушевило отличника, то очень ненадолго – за парня его по-прежнему не считали. В этом все, у кого оставались хоть малейшие сомнения, смогли еще раз убедиться, когда слегка опьяненный благодушием Евгении Мартынко посочувствовал ее неудаче с Андреем Хорьковым и несколько коряво попытался намекнуть, что красавцы-спортсмены это, конечно, хорошо, но интеллигентных и порядочных среди них мало – не стоит ли Еве обратить внимание на кого-нибудь посерьезнее? Пышечка, подумав, совет приняла, чмокнула очкарика в щеку, вслух порадовавшись, что у нее есть такой «настоящий замечательный друг» и… весь остаток вечера окружала вниманием серьезного и интеллигентного блондина по имени Антон. Мартын, кажется, даже не особенно огорчился, философски заметив, что «настоящий друг» - это, по крайней мере, всерьез и надолго, в отличие от влюбленностей-однодневок. А Евгения уже после окончания вечеринки гордо сообщила остальным, что на каникулах Антон пригласил ее в кино. Вика, как и остальные, вежливо поздравила, занятая мыслями, как бы вытрясти Маргариту из ее упрямой депрессии. А Мартына ей было все же немного жаль… Как выяснилось, отличник буквально в воду глядел. Никто из подруг тоже не сомневался, что надолго очередного увлечения Евы не хватит. К тому же Антон был личностью не то, чтобы уж неприятной, скорее, сухой и безвкусной, как диетические продукты. Белокурые волосы, широкие плечи, твердый породистый профиль – парень мог бы считаться даже красавчиком, если бы не выражение лица и взгляд. «Деловая колбаса» - уничтожительно охарактеризовала его Алинка уже в отсутствие лучшей подруги. Однако, НАСКОЛЬКО недолгим окажется увлечение, никто и предположить не мог. Судя по праведному возмущению Евгении, этим походом в кино отношения одновременно начались и закончились. - Для начала он выдернул меня на утренний сеанс. Утренний! В КАНИКУЛЫ! Чтобы сэкономить, - с неподдельным трагизмом вещала тем временем Ева. – но это еще ерунда! Значит, смотрим мы кино… нет, его комментарии я лучше опущу! - Что, нецензурные? – искренне изумилась Вика. Антон, хоть и не слишком вызывал приязнь, менее всего производил впечатление способного на нецензурную лексику типа. - Если бы! Нет, грамотно так, с расстановкой, кучей терминов – расписывал недостоверность фильма. Станиславский гхыров! Какая может быть достоверность, когда это КИНО! Причем, заметьте, не документальное. Ладно, фиг с ним. Я слегка проспала, поэтому прибежала на это несчастное свидание, даже не позавтракав – Антон-то пунктуальный до ужаса, часы сверять по нему можно. Прям робот какой-то! Значит, после фильма я и предлагаю: давай зайдем куда-нибудь, перекусим. «Бэ-мэ…» Жаль, фотоаппарата с собой не было: это надо видеть, с какой рожей он от «Магдональдса» шарахнулся! И давай мне про канцерогенные консерванты, маргариновые жиры и искусственные углеводы…У-у! Рыба накапливает ртуть, консервы увеличивают вероятность рака, остальная пища – вообще кладбище пестицидов, гербицидов, консерванта Е и генетически модифицированных добавок. Слушала я этот бред, слушала, а жрать хочу зверски, чувствую, еще немного – и его самого покусаю… В общем, говорю, раз вся еда вредна, что теперь, с голоду умирать? А если он такой жлобяра – ну, это я ему вежливо намекнула – то я и сама могу за себя заплатить. Решился. Привел меня в какое-то бомбоубежище, притворяющееся столовой, только обстановочка, как в зубоврачебном кабинете каком-нибудь, - Евгения зябко поежилась при воспоминании, хотя январь в этом году выдался до ненормального теплым и скорее напоминал раннюю весну, чем зиму. – диетический, значит, ресторан с вегетарианским уклоном. Заказал салатики «Здоровье», приготовленную на пару спаржу и морковный сок. Свежевыжатый. Хотя, судя по количеству времени, которое похожая на белую моль официантка, пораженная такому наплыву посетителей, ползала за этим заказом, морковку они прямо там же не только выжимают, но и выращивают! Слушайте, вы чего? Поскольку хихикающее покашливание становилось все более явным, Вика, слегка смутившись, пожала плечами. - Простудилась, наверное, - уклончиво ответила она. - Чаю с лимоном и медом выпей… Сейчас остальные подвалят, пойдем ко мне, перекусим, Анечка пирогов напекла – все на праздник съесть не получилось. Виктория не без ужаса попыталась представить количество пирогов, которое не в состоянии оказалось съесть семейство Лариных полным составом. Воображение пасовало. - У меня после общения с этим бараном от одной мысли о том, что мучное вредно, на душе теплее становится… - Бараном?! – в ужасе переспросила Дарья. Ева кисло отмахнулась. - Не в большей степени, чем раньше. - Стало быть, ты потихоньку учишься следить за своим языком, - тоже не поздоровавшись, заметила незаметно подошедшая Маргарита. - Ага! Лучше поздно, чем никогда! – забыв о очередном крахе в своей личной жизни, завопила Евгения, возмущенно оборачиваясь к блондинке. – Ты чего, педикюром решила непосредственно перед выходом заняться?! Почему семеро одного должны ждать?! Ты где была? - В отличие от некоторых, я не страдаю дурью, когда происходят серьезные вещи, - холодно ответствовала Марго. – и не занимаю голову одними свиданиями! - Помрешь старой девой! – фыркнула Ева. – Если мечта про трафарету прям с неба на тебя не рухнет. - Это более достойная альтернатива, чем твое «хватай, что можешь»! - Маргоша, нам сама жизнь сейчас советует поверить в сказки. А даже в сказках перецелуешь кучу жаб, прежде чем найдешь среди них подходящего принца! - Козлы, бараны, жабы… змеи, - блондинка скрипнула зубами. – ну вас всех, о вкусах не спорят. На самом деле я была у Светловых. Вернее, попыталась найти родителей Елены, может быть, они каким-то образом смогли бы прояснить ситуацию. - Но не смогли. - Я их не застала. Как в воду канули. Примерно одновременно с исчезновением Ленки оба решили уволиться со своих работ – ничего не объяснив – Ленкины документы из школы тоже забрали, правда, выяснить все это удалось только с окончанием «рождественской недели» - раньше вообще никого было не найти. Ну почему я разу не попыталась с ними связаться?! - Потому что до самого нового года вообще ни с кем общаться не желала! – любезно напомнила пышечка. - Соседи почти ничего сказать не могут. Сели да уехали. Даже никаких особых сборов никто не замечал, да и вполне естественно: многие на рождественскую неделю куда-нибудь отбывают. Только Светловы не вернулись. Вот, собственно, и все. - Может, нам стоит их квартиру проверить? – предложила Виктория, подумав, что многовато на счету их компании выходит «проникновений со взломом». - Не думаю, чтобы там осталось что-то особенное, - Дарья пожала плечами. – кроме того, Любава нам посоветовала искать Мариванну. Есть ли что-то в доме у Светловых, знают ли они что-нибудь сами… может быть, а может и не быть – а с учительницей мы знаем точно, стало быть, первым делом найти следует именно ее. Кроме того, в ее доме проход в волшебный мир, который, возможно, не контролируется слугами Чернояда. - Хорошо, идем туда, - важно кивнула Алинка и тихо добавила. – но имейте в виду, в форточку я больше не полезу! Лезть в форточку не пришлось. Слегка помявшись, Маргарита неохотно призналась в недавно появившемся умении открывать замки, что называется, силой воли, а заодно и в том, что уже воспользовалась им, слегка осмотревшись в квартире Светловых. Помимо бури возмущения со стороны Евы – помнится, Марго яростнее всех критиковала их с Алиной авантюру с проникновением в чужое жилье – никаких последствий «обыск» за собой не повлек: ни оборотней, ни дверей между мирами, ни вообще ничего интересного питерская красавица там не обнаружила, хотя попыталась разыскать документы, подтвердившие бы или же опровергнувшие то, что Елена была приемным ребенком. Документов не было. Вообще никаких: хозяева, исчезнув, оставили нетронутыми вещи вплоть до зубных щеток и даже деньги, но документы испарились вместе с ними. - Даш, твоя мама – прокурор. Может быть, у нее есть доступ к каким-нибудь архивам? - Может, и есть. Но КАК я у нее чем-то подобным поинтересуюсь? Девочки призадумались. Виктория досадливо почесала нос: если бы требовалось найти способ отвлечь собственную маму или же что-нибудь у нее выпросить, она его придумала бы, но Тамара Кукушкина, эта «леди из нержавейки»… для нее все эти способы не годились совершенно! И посоветовать Дарье было нечего. Домик математички был именно таким, как его описывали Ева и Алина. Только аккуратная обстановка в прихожей слегка запылилась, грязные следы, оставленные в прошлый раз незваными гостьями, тоже никуда не делись… понятно было, что Мария Ивановна в свое жилище ни разу не возвращалась. И вместе с тем дом отчего-то не выглядел нежилым или заброшенным, оглядывая вслед за прихожей небольшую комнатку, Виктория тщетно пыталась понять, в чем же тут дело. - Ну и бардак! – тоскливо разглядывая загибающиеся на подоконниках фиалки, пробормотала Маргарита. – Как вы могли тут так насвинячить? - Мы особо и не свинячили, - чуть недоуменно ответила Алинка. – вон в то окно я влезла… Возле «исторического» места немым укором валялся горшок с окончательно сломанным и засохшим фикусом. – и сразу оттуда пошла в прихожую. Потом мы, кажется, ничего не трогая, осмотрелись, а потом послышались шаги и мы спрятались… На крыльцо кто-то начал грузно карабкаться, заставив девочек похолодеть от ужаса. - В КЛАДОВКУ!!! – кажется, Алина просто закончила вспоминать события первого визита, но остальные приняли это как руководство к действию. Паника в женских рядах – штука заразительная, только уже втиснувшись в деревянную каморку вслед за остальными и прильнув к щелке для обзора комнаты снаружи, Виктория полностью согласилась с Маргаритой, уничтожительно прошипевшей прямо в ухо, что полный идиотизм – прятаться возле самого «перекрестка миров». Непонятно только, о чем думала сама блондинка, когда лезла в кладовку вместе с остальными. Может быть, это просто настоящий воришка-домушник, которому и дела нет до какого-то там волшебного мира? Однако надежды не оправдались. С легким недоумением Вика признала в ввалившемся амбале Витька – неудачливого сторожа из книжной лавки, уволенного Змеем. В человеческом, понятное дело, обличье, хотя кресло, в которое громила обессилено рухнул, едва шагнув в комнату, жалобно крякнуло, едва выдерживая вес этой туши. - Почему именно я всегда должен зарабатывать тяжелым физическим трудом?! – укоризненно взревел Витек. То, что обращается он не к потолку, Виктория не сразу сообразила. - Таки потому, друг мой, - наставительно ответило нечто рыже-зеленое, взбираясь на журнальный столик с обороненным там вязанием. – что на умственный труд ты решительно не способен. Я прямо весь с ног сбиваюсь, чтобы найти для тебя эту работу, а таки что я слышу вместо благодарности? Сперва девочка приняла собеседника беса за маленького ребенка. Лет восьми, не больше, наверное. В следующий момент заметила зеленую кожу «мальчишки» и любопытно выглядывающие из-под копны стриженных под горшок каштаново-рыжих волос кончики длинных ушей. Одето существо было в аккуратную подпоясанную кушаком красную рубаху в белый горох, полосатые брюки и самые настоящие лапти. Хотя Витек сидел, развалившись в кресле, а его собеседник стоял на столе, их лица оказались практически на одном уровне. - Где таки твое «спасибо»?! – грозя бесу деревянной ложкой с половник размером, вопросил коротышка. - Спасибо, - если в тоне Витька и была благодарность, то только благодарность тяжелораненого, которого добили из жалости. – чертовски благородно с твоей стороны, пока я вкалываю на стройках, ремонтах дорог и чищу свинарники, брать на себя самое тяжелое – молоть языком с работодателями! - Таки не стоит благодарности, - малыш раскланялся. – рад, что ты понимаешь, что без меня тебе и того бы не заплатили. - Только зачем нам вообще зарабатывать, Фома, если ты можешь с легкостью спереть что угодно у кого угодно?! - Ты кого назвал «вором», дылда! – оскорблено подскочив, Фома от души треснул Витька деревянной «поварешкой» по покатому лбу. – Сотый раз тебе говорю: я не вор! Я порядочный ховала! - А я сотый раз говорю, - бес слегка поморщился и выдал уж совершенно неожиданное для типа с внешностью очевидного дуболома. – что роза пахнет розой, хоть «розой» назови ее, хоть нет! - Болван, - дирижируя ложкой, негодовал его собеседник. – говорят таки тебе, тугодуму, мы, ховалы, берем только то, что ПЛОХО ЛЕЖИТ! Для блага человеческого: у хороших-то хозяев все добро под присмотром да под замком. А плохих учить следует, то, что неосмотрительно брошено – то и наша добыча! Все, что под замком, да на своем месте лежит – мне недоступно, - тут коротышка вздохнул с явным сожалением. – ладно уж, таки можешь отдыхать, я прямо весь пойду нам ужин приготовлю. Виктория прищурилась. Витек показался бы ей опасным, если бы девочка не помнила, каким трусом на самом деле был великан. Его приятель и вовсе выглядел безобидным. - Выходим! – шепнула она остальным и решительно распахнула дверь. Выскочить удалось почти что грациозно, хотя, когда Евгения прямо в ухо рявкнула «РЕЧНОЙ ДОЗОР! Всем выйти из воды!» - Вика едва не рухнула от неожиданности носом в ковер. Несчастному бесу в очередной раз повезло меньше: Витек попытался резко вскочить, но кресло, окончательно устав от издевательств, еще раз крякнуло и развалилось, заставив его потерять равновесие и бухнуться на спину, как перевернутая черепаха, замолотив окорокоподобными руками и ногами, напоминающими полена в воздухе. Однако недостойно почувствовать себя победителями девчонки не успели, в следующий момент с пронзительным визгом взобравшись на близлежащую мебель (для Евы этой «мебелью» оказался многострадальный бес, попранный сапожками и переставший трепыхаться, не то от испуга, не то решив воспользоваться моментом и изучить открывшийся вид на ножки паникующей ундины), а Алина и вовсе повисла на люстре, спасаясь от огромной – с пуделя размером – мохнатой крысы, деловито выкатившейся на шум. Крыса озадаченно замерла, почесав коготками макушку… и превратилась в только что виденного Фому. Вблизи «мужичек с локоток» напоминал домовенка Кузьку из советского кукольного мультфильма, только почему-то экстремально раскрашенного в пронзительно- яркие неестественные цвета. - Вот те на! – почесывая затылок ручкой деревянной ложки, протянул коротышка. – прямо таки Берегини! Витька, дубина, поднимайся немедленно и сними таки барышню с люстры! К нам пришли такие очаровательные гости, а ты посреди комнаты валяешься! - Ты… - обвинительно тыча в радушного «хозяина» пальцем, просипела сорванным от крика голосом Дарья с ближайшего стула. – ты – крыса?! - Зачем таки крыса, милые барышни, - развел руками (и ложкой) Фома. – мы народец маленький, безобидный, всяк обидеть норовит, а защитить себя таки решительно нечем, вот и наловчились глаза отводить – в случае опасности нас каждый принимает за то, с чем связываться не хотел бы. Ну, или просто не видит. Слегка смутившиеся Берегини стали слезать со своих «укрытий». Витек какое-то время отстраненно лупал в потолок, но, получив еще раз ложкой по лбу, с пыхтеньем перекатился на бок и, грузно выпрямившись, послушно снял Алину с люстры. - Ты кто такой? – строго вопросила тем временем спустившаяся с подоконника Маргарита у Фомы. - Я домовой! – с некоторым вызовом в голосе отрезал он. Витек фыркнул, заработав уничтожительный взгляд. - Помесенок он, - прогудел громила. – мамаша домовиха, хоть сама и со светлой, вроде, стороны, с водяным спуталась, вот и огорошила всех… последствиями. До сих пор решить не могут, к светлой или темной стороне эти двое принадлежат, да и не нужны они никому не там, не тут. Фома-то он еще ничего, а вот братец его, Ерема – тот и верно крыса. Бьют уж его все, да и не прибьешь – все пакостит. Да и этот воришка… - Ховала! – оскорблено поправил объект обсуждения. Росту в Фоме оказалось не больше метра, даже самой миниатюрной из Берегинь – Алинке – он до плеча не дотягивал. Однако держаться умудрялся с таким степенным достоинством, что на громилу Витька поглядывал как будто бы снизу вверх. - А что Вы двое здесь делаете? - Живем мы туточки, - пожал плечами полудомовой. – раньше хозяйка иногда обращалась, женщина она одинокая была, полку там повесить али шкаф втащить – Витек таки и помогал. А теперь дом безхозным брошен, а все, что безхозное – то, считай, мое и есть. Вот и живем, значица. - А где ее найти, хозяйку-то, ты не в курсе? - Где она – не знаю, а найти – так найти я вам что угодно и кого угодно разыщу. Хошь бы и из-под земли достану, хотя с умертвиями, между нами, дела лучше не иметь! - Умертвие нам и не нужно, - заверила таинственного «ховалу» Виктория. – нам Мария Ивановна нужна, она-то жива, я надеюсь. Ее сможешь найти? - Я все могу! – расправил Фома плечи. – Найти. А мне что за это будет? Девочки слегка растерялись. - Ну, барышни, давайте будем рассуждать, как взрослые люди. Я вам – вы мне, это же таки естественно. Вот не поверите, я бы чисто ради вас в лепешку бы прям весь расшибся из чистой таки симпатии, но никакой возможности выкроить хоть мгновение – все отдано попыткам выжить в этом жестоком мире. Да и этого таки приятеля кормить приходится. Вы бы знали, сколько он прям весь жрет! Пропадет же без меня ако дитё малое… Так что, барышни, таки решайте, - Фома попытался отчески похлопать ближе всех стоящую Евгению по спине, но, поскольку ростом ей был едва до пояса, не дотянулся… и рассеянно хлопнул чуть ниже, тут же кулем осев на пол после соприкосновения кулака «барышни» с макушкой. Девочки еще раз переглянулись. Лично у Виктории эта парочка не вызывала доверия ни на грош, но о волшебном мире они пока знали до обидного мало и в поисках вряд ли удалось бы обойтись без помощи «аборигенов».
Январь радовал жителей городка Вересково по-весеннему мягким моросящим дождиком, закутавшим вечерний городок в пушистое покрывало легкого тумана. Размыто дрожали золотистые нимбы уличных фонарей, отражаясь в глянцевой черноте мокрого асфальта центральной улицы. Из узкого оконца одного из немногих круглосуточных ларьков негромко распевала «Ария», призванная хоть немного стряхнуть сон со скучающего ввиду полного отсутствия покупателей хозяина торговой точки… Надо мною тишина, Небо, полное дождя. Дождь проходит сквозь меня, Но боли больше нет. Под холодный шепот звезд, Мы сожгли последний мост, И все в бездну сорвалось… Свободным стану я От зла и от добра. Моя душа была на лезвии ножа… … капельки воды, жемчужными нитками поблескивающие в черных, как крылья ворона, волосах, шлейфом фантастической кометы следующими за кружащейся, подставив лицо и руки дождю, женщины, вспыхивали золотом, когда на них случайно падал свет уличных фонарей… «Дождь – это когда ты плачешь, но никто этого не видит,» - так любила говорить падкая на всякую лирику Галина… Мара резко остановилась. Мелькнувшее имя одной из тех, кого когда-то считала своими друзьями, отрезвило не хуже пощечины. Зябко – не смотря на странно теплый для этого времени года вечер – бывшая Берегиня отрешенно уставилась в темную витрину какого-то магазинчика, вернее, на свое призрачное отражение в ней. Черных волос и глубоких темных глаз призрачное зеркало не отражало – только размытое бледное пятно лица, взирающее из черного стекла, словно выбеленный череп. Ведьма Мара. Смерть… Опустив взгляд, женщина задумчиво изучила свои руки. Красивые: с тонкими запястьями и длинными чуть заостренными к кончикам пальцами. Суховатость изящных кистей и наметившиеся суставы, не смотря на общую красоту, выдавали женщину хорошо за тридцать. Князь не обманывал ее. Маре не было и двадцати… но ей было почти уже семьдесят – и обманутое время, от которого, как и от всего мира, укрыло ее полувековое заточение – теперь поспешно наверстывало упущенное. Остается балансировать на грани, тщетно пытаясь поймать и удержать почти несуществующую точку равновесия. Между жизнью и смертью. Между юностью и старостью. Между тьмой и светом… Впрочем, теперь она, по крайней мере, зависит лишь сама от себя – а она справится. Справится с любыми трудностями, так было всегда и даже эти… даже эти так называемые «подруги» так поступившие с ней, а теперь, оказывается, мирно скончавшиеся в теплых постельках, умильно окруженные детишками и внуками – просто не дожившими до того момента, когда она смогла бы просто заглянуть им в глаза… они всегда были для нее не более, чем лишней обузой. Мертвых бессмысленно ненавидеть. Как бы то ни было, их время закончилось, а она – она еще может начать все с начала! Я свободен! Словно птица в небесах. Я свободен! Я забыл, что значит страх. Я свободен! С диким ветром наравне. Я свободен! Наяву, а не во сне…
Евгения
Все хорошее когда-нибудь заканчивается, увы, и каникул не минула эта унылая участь. И это было одной из причин, по которым Евгения была последнее время серьезно не в духе. Вообще-то каникулы выдались преотвратными. Отвратной была погода, совершенно не январская, что уж тут и говорить. От этой затянувшейся осени хотелось выть! Не прибавляло радости и поведение Маргариты, решившей во что бы то не стало разыскать Ленку – которая, вероятно, совсем и не желала быть найденной – в этом безумном лесу. Нет, там-то зима была настоящая: непроходимые сугробы. Хотя снег к Еве относился весьма лояльно, проявилось это лишь в том, что нигде они еще не застряли намертво. Но начисто добивала личная жизнь, вернее, полное ее отсутствие! Наверное, Евгения все-таки истолковала слова Мартына как-то неправильно… Он, конечно, очень умный, но совершенно непонятно формулирует свои умности вслух! Может, противоположности и притягиваются… иначе совсем уж непонятно, как Ольга могла спутаться с таким типом, как Змей – уж она-то на мечтунью вроде Елены похожа мало! – но только не в ее, Евы, случае! С решительно записанном в неликвиды Антоном у девочки не было абсолютно ничего общего да и, узнав его получше, совершенно завязывать это «общее» не хотелось! Мартын что-то говорил про возможность узнать о жизни с кардинально другой точки зрения, чем собственная, расширить горизонты… кажется… Короче говоря, одно Ева решила окончательно – с занудами и педантами связываться она больше не станет! Антон казался таким симпатичным, а на проверку – баран бараном! «Везет мне на крупный рогатый скот!» Как ни странно, в школу Евгении удалось даже и не опоздать. Правда Алинка сегодня куда-то запропастилась, едва бросив вещи за их общую парту. Во многом благодаря девочкам – последнее время они везде ходили стайкой, пытаясь обсуждать «повестку дня», хотя обсуждать было совершенно нечего: после памятного знакомства с домовым-помесенком решительно ничего интересного с Берегинями не происходило. «А я-то уж настроилась на волшебную и полную приключений жизнь! – уныло расположившись за партой, подумала Ева. – Кажется, в такой истории героиня непременно встречает свою судьбу…» Такого четкого образа «нужного парня», как у Маргариты, Евгения себе, конечно, не выдумывала. Вечно у Марго слишком много запросов и стандартов – и горе тем, кто под эти стандарты не подходит! Мечты Евы были куда более расплывчатыми, обтекаемыми… типа как мечтаешь о славе и богатстве, но понятия при этом не имеешь, откуда эти слава и богатство, собственно, должны на тебя свалиться. Досадные детали не омрачали глобальных планов. Но и мечтать о чем-то совсем уж оторванном от жизни, как Елена – тоже было бы как-то не очень. Любопытно, знала ли их тихоня сама, чего хотела? Чуда… но что есть – чудо? Крылатый крокодил с вкрадчивым голосом и путь в никуда – лишь бы вон из серых будней? Страшновато. Красиво, завораживающе – но страшновато. И в чем это заключается – быть Ладой? Править волшебными существами? Разбирая нудные дрязги домовых с кикиморами? А ведь в мире людей никто ничего о Елене так даже и не узнает… Был человек – и исчез, словно и не было вовсе, одна Марго и надеется разыскать. Вердикт всего остального мира был прост: переехали. По словам директрисы, родители – приемные родители – Елены просто забрали документы девочки из школы, сами так же незаметно уволились с работы… и словно в воду канули! Только Сорокины, подхватив в шутку брошенные Змеем слова о наследстве, уверяют теперь всех, что из-за его получения Еленина семья и переехала. Правильно, кто же, по их мнению, стал бы, получив финансовую свободу, сидеть в захолустье? И не оказалось у них достаточно близких знакомых, чтобы заволноваться тем, что переехали они непонятно куда, никому и словом не обмолвившись. Странно. Вот у семейства Лариных друзей полно! Даже и не подумаешь просто в один момент взять и тихо исчезнуть. Или ей это просто кажется? Как бы то ни было, Елена свою мечту нашла. И Вика, по сути, тоже – у Виктории все просто, настолько просто, что сама придумывает сложности. Есть Матвей, он ей нравится, она ему… нормальная девчонка давно бы уж построила отношения на столь удобной основе, а эта все сочиняет отговорки! Да и Марго, если подумать, тоже – чем ее, спрашивается, Петька не устраивает? - но Маргоша по жизни такая. «Вот так вечно в жизни: одним все, а они не ценят, а мне – сплошные парнокопытные!» Дверь в класс решительно распахнулась, пропуская директрису Олимпиаду Богдановну. - Все собрались? - звучно осведомилась она. - Что за безобразие, до начала урока всего три минуты! Ладно. Директриса шагнула в сторону, перестав закрывать своими габаритами весь дверной проем, и взорам притихшего класса предстала похожая на изящную пантеру молодая женщина с черными, как вороново крыло, роскошными волосами, рассыпавшимися крупными мерцающими волнами. Консервативный наряд из длинной темной юбки простого прямого силуэта и несколько старомодной, на взгляд учеников, блузки, совсем не приглушал ее яркой хищной красоты, да и накрашена учительница для рабочего дня была ярковато - миссис Боксер косилась на новую коллегу без одобрения, но, тем не менее, с улыбкой сообщила. - Дети, рада познакомить вас всех с вашей новой учительницей музыки – Мариной Максимовной Жемчуговой. Класс зашевелился, зажужжал. Новые лица в их городке и их школе вообще были редкостью, а уж лица столь эффектные… Маргарита Максимовна вполне могла бы поспорить в этом с тем же Змеем, относясь к той категории людей, которым и делать-то ничего не нужно, чтобы оказаться в центре всеобщего внимания! Странно даже, что такая красотка как-то оказалась преподавателем в школе провинциального городка. Евгении эта мегера не понравилась. Такие злили ее – так же злили, как фотомодели с глянцевых обложек, кажется, с откровенной насмешкой взирающие из своего мира сапфировых бассейнов и роскошных автомобилей, так же, как воображающая о себе невесть что Маргарита, пока отличившаяся лишь тем, что родилась в Северной Столице и в состоятельной к тому же семье, а не в обычном маленьком городке. Тоже достижение! Сама Маргарита, правда, уверяет, что связи и семья уже ничего не значат, главное, чего ты сам по себе стоишь. Поучать: работай, пробивайся, действуй, не ленись, не отступай, соблюдай диету – всем легко! Алинка вот трескает, что хочет, а весит при этом чуть больше кошки – где справедливость? На запоздавшую Алину, которая, влетев со звонком в компании одной из сестер Сорокиных, поспешно плюхнулась на свое место, Евгения уставилась почти с раздражением. Вот ведь ветер в голове! А безответственной все почему-то считают ЕЕ! Аля, впрочем, надутой физиономии подруги даже не заметила, задумчивым взглядом проводив директрису и новую учительницу. - Чего это ты с Сорокиной болтаешь? – кисло осведомилась Ева, слегка раздраженная, что ее состояние души никто не желает замечать. - Слушай… тебе лицо этой Марины Максимовны знакомым не кажется? - Никогда не видела и предпочла бы не видеть дальше! И что случилось с Татьяной Альбертовной, интересно – уже третьего учителя теряем! - А у меня такое чувство… А, так об этом я с Фимой и разговаривала. И с Мартыном, ты же в курсе, его мама – районный врач. В городе что-то странное началось, уже третий случай – наша Татьяна Альбертовна. - Странный случай ЧЕГО? - Приступа. Похоже на астму, но никто из этих людей астмой раньше не страдал. Подозревают то какой-то новый мутировавший вирус гриппа, то утечку не пойми какого аллергичного газа… Это уже от Сорокиных домыслы. А по словам Таблеткина – врачи ничего толком сказать не могут. Первые двое – какие-то молодые мужчины, последняя – наша учительница музыки. Не приходят в сознание и, хотя вроде бы, в порядке, не могут самостоятельно дышать – существуют подключенными к какому-то аппарату. Всем повезло, что их вовремя обнаружили – минут шесть в таком состоянии без аппарата – и все! - М-да, история… - Как ты думаешь, это как-нибудь связано… ну, со все этим. Может, это порча какая-нибудь или еще чего? - Тебе всюду чудеса мерещатся! Наверное, это птичий грипп или атипичная пневмония – про них много по телевизору рассказывают. Может, каникулы продлят из-за эпидемии? - Разговоры в классе! – неприязненно рявкнул Орест и тему пришлось сворачивать. Эх, убедить бы Мариванну, когда найдется, вернуться в школу! Хоть она и оборотень, но этот – чистый зверь! «Повезло» что ни говори, в очередной раз – начинать третью четверть с математики! Урок музыки у седьмого класса тоже был – после него Еве пришлось все-таки слегка изменить свое мнение о новой учительнице: стерва или нет, но ТАКИЕ слух и голос человеку прощают все. Ей бы эстраду покорять: с такими-то талантом и внешними данными – а не гаммы с Митрофанушками разучивать! - Ева? – встретившись с ученицей взглядом, Марина Максимовна слегка прищурилась. - Не подойдешь ко мне после уроков? - Это не я! – быстро ответила девочка. Учительница чуть насмешливо изогнула губы. - Что именно? Евгения промолчала, на всякий случай опасаясь признаться в чем-нибудь, еще не всплывшем. - Не надо так пугаться, милая. Скажи, ты любишь музыку? - Люблю… - Но, конечно, не ту, что на уроках. Могу тебя понять, - черноволосая хищница отвернулась к окну и вздохнула. – сейчас уже не принято осуждать людей за собственные вкусы. Знаешь, Евгения, мне нравится, каким стал мир. Теперь даже дышится свободнее. Когда я была в твоем возрасте за увлечение роком, например, порицали не менее строго, чем за поджог родимой школы! - Можно подумать, Вы испытали и то, и другое, - попыталась пошутить Ева, присматриваясь к собеседнице повнимательнее. Утром, при электрическом свете ламп новая учительница показалась ей совсем юной девушкой, которую заставляет казаться старше чересчур вычурный макияж. Наверное, на это и был расчет. Но теперь, хоть по-осеннему серенькое и жидкое, но все-таки солнце, светило в окно, прямо в лицо Марине, становилось понятно, что новой учительнице, что называется «хорошо за». Более точный возраст ставил в глухой тупик: в зависимости от освещения, настроения, поворота головы, выражения глубоких темно-синих глаз, чуть иного ракурса ей с одинаковым успехом можно было бы дать и семнадцать, и тридцать семь и даже сорок семь. Под стать было и поведение, и даже голос: первую фразу мисс Марина произнесла по-девчоночьи звонко, вторая прозвучала хрипловато и как-то тускло, словно у пожилой смертельно от всего уставшей женщины. Словно прочитав мысли ученицы, она снова грустно улыбнулась. - Никто не верил, что музыка – это серьезный путь в жизни. Ни родители, ни даже… молодой человек. Хотя он тоже увлекался. Увлекался, но считал это именно развлечением, досугом, однажды решив, что пока и за ум браться. Никто не воспринимал всерьез… Разве можно жить – музыкой? Нет, все должно быть как у всех: учеба, работа, замужество… череда серых будней, которые отчего-то называются у многих «жизнью». Ты когда-нибудь думала об этом? Чего ты хотела бы добиться в жизни, Евгения? - Я, наверное, хотела бы стать настоящей певицей, - девочка пожала плечами. – но ведь это нереально. Так же можно мечтать стать принцессой! Матвей гораздо талантливее меня в музыке – и то продюсеры, мягко говоря, бабочками на свет не слетаются. Даже если есть талант и решимость – без связей сейчас дальше порога не уйдешь! А Вы… так и не стали? Про себя Ева выругалась. Естественно, если Марина Максимовна вынуждена преподавать музыку в школе и если никто о ней раньше ничего не слышал – ответ очевиден. - Время теперь другое, - печально повторила учительница. – но и я уже не в том возрасте, чтобы начинать новую жизнь и карьеру на сцене. Обидно видеть, когда кто-то, у кого, помимо таланта, есть еще и молодость, придумывает отговорки своему бездействию. Правда, обидно видеть. Легко мечтать о красоте, деньгах, роскоши и восторге толпы, желательно, лежа на диване! «Ну вот, опять начинается!..» - Ты ведь не хочешь осознать однажды, что вокруг – холод и пустота, что жизнь прошла мимо просто потому, что ты сама ее упустила? – резко приблизившись, спросила Марина Максимовна. – Или ради достижения своей мечты ты готова рискнуть. Чтобы выиграть у Судьбы будущее на карту порой следует поставить свое настоящее, согласна? - Мне еще целых четыре года учиться в школе… в музыкалках не учат петь так, как надо для сцены – у меня просто нет возможностей… – Ева вздохнула. Яркое лицо учительницы исказил гнев – перемена была такой резкой, что у девочки внутри все похолодело. - У тебя есть все, дуреха! Жизнь, молодость, красота и Сила – все это ты готова просто спустить в трубу, ожидая, когда кто-то придет и осуществит все твои мечты. Разве ты достойна всего этого, даже не понимая ценности?! Испуг прошел, Евгения, кажется, хотела что-то даже ответить… Но ледяной комок в груди, словно не впускающий в легкие воздух, никуда не исчез. - Мне повезло, пожалуй, что воля у тебя не такая крепкая, как у твоих подружек, - все еще склоняясь к девочке на расстоянии поцелуя, прошептала мегера. Ярость растворилась так же неожиданно, как вспыхнула. – и твои бусы – сейчас особенно нужный мне артефакт. Сама-то я не мастер плести чары… А люди отчего-то находят подозрительным, если кто-то утром выглядит на двадцать лет, а вечером – уже на сорок… Холеные руки учительницы с несколько суховатыми кистями и – сразу и не заметишь – наметившимися уже «узелками» суставов – осторожно сняли бусы Даны с шеи девочки. Кем бы ни была эта ведьма – на что она рассчитывает? Ядвига, кажется, уверяла, что артефакты становятся таковыми только в определенных руках. Никто другой просто не сможет ими воспользоваться. Наверное, Ева уже начала терять сознание: лицо ее визави слегка «поплыло», словно бы сквозь запотевшее стекло. Разгладились морщинки, исчезли немного грустные складки возле губ, и голос неожиданно зазвучал так звонко, что болью резанул по ушам: - Но все равно, мне противно, когда кто-то так легко сдается. Повезло тебе, что все это я хочу лишь одолжить на время. Прощай…хм, Берегиня!
Мара? Это имя очень сильно ассоциируется у меня с одной из богинь вселенной The Elder Scrools ( если кто не понял, к ней относятся Morrowind и Oblivion). Там даже сила такая у героя есть - подарок Мары (раз в сутки можно восстановить 100 hps).... Так что, если кто надумает срубиться в Oblivion (Дамир, не пропусти), советую брать расу Imperial. Да простят мне модеры и админы подобного рода рекламу не по теме... Каюсь! --------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------- А фик сам по себе - на высоте!!! Продолжай в том же духе!!!
МОРЕНА (Марана, Морана, Мара, Маруха, Мармара) — богиня смерти, зимы и ночи. Она олицетворялась в образе устрашающем: неумолима и свирепа, зубы ее опаснее клыков дикого зверя, на руках страшные, кривые когти; Смерть — черна, скрежещет зубами, быстро мчится на войну, хватает падших ратников и, вонзая в тело свои когти, высасывает из них кровь. Русские памятники изображают Смерть или страшилищем, соединяющим в себе подобие человеческое и звериное, или сухим, костлявым человеческим скелетом с оскаленными зубами и провалившимся носом, почему народ и называет ее «курносою». Встречая весну торжественным праздником, славяне совершали обряд изгнания Смерти или Зимы и повергали в воду чучело Мораны. Как представительница зимы Морана побеждается весенним Перуном, который разит ее своим кузнечным молотом и на все летнее время низвергает ее в подземную темницу. Согласно с отождествлением Смерти с грозовыми духами, древнее верование заставило этих последних исполнять ее печальную обязанность. Но так как Громовник и его спутники являлись и устроителями небесного царства, то понятие о Смерти раздвоилось, и фантазия изображала ее то существом злым, увлекающим души в подземный мир, то посланницею верховного божества, сопровождающею души усопших героев в его небесный чертог. Болезни рассматривались нашими предками как сопутницы и помощницы Смерти.
Санди ака Владлена Спасибо, что просвятила... Но в TES её тезка относится к одной из девяти божеств человеческого, а не деэдрического происхождения, поэтому там она со смертью никак не отождествляется.. Я точно не помню, но по-моему, она там - богиня любви...))) ЗЫ: ...и к чему я всё это гну? Забьём, пожалуй...
Санди ака Владлена где вы все это вычитываете? Я про Мару тоже читала в "Святторуссие веды. Книга каледы" (состовитель А. И. Асова, издательство Фаир). Там собраны еще даже дословянские легенды. начиная с 27 тысяч лет до нашей эры.
Санди ака Владлена Класс. По ходу Мара еще и энергетический вампир или это свойство всех "черных" колдунов и ведьм? :) А рассуждает она здраво (прям как я).
Видите ли, госпожа Мара, моя сила - это магия Смерти, а не жизни. Я сумел пробудить Вас, но что-то большее - не в моих силах. Вам сейчас приблизительно шестдесят восемь лет... где-то через неделю, когда иссякнет эффект отданного дыхания, Вы будете выглядеть на свой настоящий возраст. То есть, это произойдет постепенно... но достаточно быстро, как Вы должны понимать. Черноволосая ведьма от души выругалась. - Впрочем, у Вас есть три способа этого избежать, - продолжал Чернояд. - первый: время от времени забирать дыхание у людей, вытягивая тем самым из них жизненную силу... правда, их Вы тем самым отправите в долгую кому, а эффекта будет хватать дня на три, не больше.
Мне с каждым новым кусочком рассказа всё больше нравится Мара (Марина Максимовна Жемчугова), и всё меньше Елена (Лада) . Хотя образ Лады-Елены хороший, но чувствуется плохо "в конце". А в начале он более яркий и понятный. Наверно по этому у меня такое мнение. Кстати, спасибо за новый кусочек!!!
- Разве Ева не с тобой? – чуть удивленно уточнила Ольга, когда Алина догнала ее по дороге домой из школы. Девочка только плечами пожала: - Сказала, у нее после уроков какое-то еще в школе дело и просила не ждать. Странно, конечно, у Евы – и какие-то дела в ШКОЛЕ… но она вообще сегодня странная. Разочаровалась в очередном своем увлечении и дуется. - Ели бы ей хоть немного нравился по настоящему… впрочем, забудь. Я слегка дезориентирована последнее время, вот и пробирает порой на философию, - учительница физкультуры досадливо отмахнулась. Алина помолчала, понятия не имея, что тут можно сказать. Ольгу, не смотря на созвучное литературной героине имя, и раньше мало кто рискнул бы назвать «душечкой», а последнее время девушка стала еще более резкой и скрытной, чем раньше. Берегиням оставалось только догадываться, что твориться у бывшей послушницы на душе. Вот и Маргарита… Впрочем, у Марго период депрессии довольно быстро прошел, сменившись упертой жаждой деятельности, приводящей порой к конфликтам в коллективе из-за того, что никто, включая саму Марго, не знал точно, ЧТО же им надо делать. - Всегда считала себя неплохим воином, - неожиданно заговорила Ольга. – матушка Любава, конечно, всегда говорила, что мне над собой еще работать и работать… впрочем, как и ей самой, у нашего мастерства просто не существует «верхней планки», но, по крайней мере, даже она признавала меня способной ученицей. Зная ее – это очень и очень лестная характеристика, едва ли не лучшее, что от матушки вообще можно услышать. Только за пределами Монастыря я столкнулась с тем, что во всем прочем я беспомощнее младенца! - Тебе просто надо привыкнуть и освоиться… - Дело не в этом. На редкость глупо полагать, что знаешь людей очень давно, однажды осознать, что ни черта их на самом деле не знаешь! Аля снова промолчала, справедливо подозревая, что Ольга имеет в виду не только и даже не столько Змея, сколько своих монастырских товарищей, оказавшихся на проверку совсем не теми людьми, которыми их привыкла считать. - Если подумать, Сергей – то единственное, что было в моей жизни по-настоящему… - Он устроил этот спектакль… - Чтобы произвести впечатление на Елену, я понимаю. И на выстрел Викторию откровенно спровоцировал. Я уже порядком устала от ее покаяний на этот счет… не в этом дело. Квартира по-прежнему смотрелась несколько необжитой. Алина печально вздохнула, кажется, ощущение пустоты теперь никогда не покинет этих стен. Ведь дома – дома без бабушки уже не будет. В лучшем случае – будет типовая квартира, из-за спартанского воспитания новой хозяйки не обремененная особым уютом. - Вот не поверишь: владею чуть ли не десятком видов холодного оружия, - Ольга усмехнулась, пропуская Алинку в комнату. – а кухонный нож вчера чуть без пальца не оставил! Ладно, посмотрим, что мне тут брат Тиберий… Достав из кармана Джинс немного помятый конверт, девушка уселась напротив Алины, попутно разворачивая аккуратно исписанный листок. - Гм… «неусидчива, нетерпелива, своевольна»… это мы уже слышали, «законов мирских не блюла, молитв своевременно не читала» - можно подумать, что он анонимную кляузу строчит, право слово! А вот еще: «Самым бесстыжим образом в тайне якшалась с чужаком, священные тайны обители опасности подвергая»! «Отцу-Настоятелю, саном облеченному и ничего худого не творившему, без дознания в глаз дала да так, что тот к стене отлетел да диптихом сверху накрылся»! – хихикнув, Ольга скомкала лист в кулаке и прицельно отправила в мусорное ведро. - ладно, тут все понятно и так. - Неужели Любава за тебя не вступится? - Может, и вступилась бы. Но меня не изгоняли, на самом-то деле я ушла сама. Монастырю всего лишь надо сохранить хорошую мину. - И что ты собираешься делать теперь? - Как все люди… К весне попытаюсь продать свою долю квартиры и поеду куда-нибудь поступать на учебу, а там – как уж сложится. Я разговаривала с этим мальчиком… Матвей, кажется, его зовут. Он собирается после девятого класса поступать в колледж с уклоном в биологию, чтобы потом учиться на ветеринара, он мне немного рассказал, что там и как. - Вика ничего об этом не говорила. - Матвей пока это ни с кем не обсуждал. Ну, практически ни с кем. - Но с тобой-то с какой стати? - Не знаю. Случайно зашел разговор обо всех этих вузах и планах на жизнь, вот и поделился соображением. И про Викторию тоже говорил. - Что? - Да, какую-то чепуху. Порой меня поражает умение людей на пустом месте создавать проблемы: нравится она ему, вроде бы, а он не знает, как и о чем с ней заговорить, боится сморозить глупость, а она чересчур нервно на это реагирует. Или что-то вроде того. Детский сад. - Да ладно тебе. Наверное, когда впервые в жизни кто-то нравится, трудно понять, как себя вести. А ты?.. Нет, ничего. Извини… - Нельзя, двух слов не сказав с человеком, утверждать, нравится он или нет, - бывшая послушница поморщилась. Алина поерзала на стуле. - Слушай, Ольга, а когда ты познакомилась со… ну, с этим Сергеем. - Мне было маловато лет, чтобы заморачиваться подобными вопросами. Нет, поначалу он мне совершенно не понравился. Мы были слишком разными, чтобы понять друг друга: выросшая в монастырском приюте девчонка-сорванец и мальчик из семейства так называемой «элиты». Я даже гадать не пыталась, кто их отец. Станислав Георгиевич вообще был какой-то не бросающийся в глаза, я всего раз с ним и сталкивалась – на дне Рождения Сергея. Серьезный человек… гм, ну, у меня не было причин подозревать, что не человек. В семье вроде как всем заправляла супруга: вроде бы актриса, гораздо моложе него и очень… эпатажная. Сергей и Алиса – их старшая – от нее этот эпатаж переняли, хотя внешне на мать не похожи не капельки. Но вне дома и семьи, подозреваю, у Станислава Георгиевича была работа того характера, о которой тогда было не принято говорить вслух. А еще в их доме в эпоху тотального дефицита водились шоколадные конфеты и заморского производства вещички… ты позже родилась, а я чуть-чуть, хоть и ребенком, застала времена, когда это все очень о многом говорило. Теперь-то я понимаю – в те же времена, ненамного раньше – когда прежнего Князя Тьмы уже не было в живых, а новый был еще ребенком, кто-то ведь должен был пятнадцать лет удерживать Темную Сторону от полнейшего безвластия. Это подданные Лады без своей госпожи ведут себя тихо и покладисто – да и то не все – а на обитателях Темной стороны только ослабить ошейник, начнут беспредел даже во вред себе. Я немного помню, как матушка Любава с настоятелем обсуждали их сравнительно мирное поведение в те времена… Теперь, оглядываясь назад, начинаю думать, что Станислав Георгиевич и возглавлял, что называется, временное правительство. Кстати, его смерть почти совпадает по времени с воцарением нового князя… - Но ведь Зм… Сергей не стал бы служить этому Князю, если бы его отец… - Я не знаю, Алька. Не знаю, что держит Сергея в повиновении у Чернояда, не знаю… Да я вообще ничего теперь не знаю! Даже того, в чем когда-то была уверена! Так вот, Сергей всегда был для меня совершенно другим. Дракон, просто поразительно… Крылатый Змей! А в детстве он боялся высоты, знаешь? Он очень много чего боялся: с одной стороны избалованный благополучием их семейки, с другой… как я сказала, в семье заправляла его матушка и заправляла весьма тяжелой рукой, отец был как бы сам по себе, вот и получалось, что мамаша строила в колонну по трое Сергея и Алису, а сестренка, в свою очередь, опять Сергея. Я не лишком с его семьей общалась, но пришлось там весьма взбрыкнуть, чтобы показать, что со мной это «подай – принеси - пошел вон, не мешайся» не прокатит! Я бы с этими двумя и недели не прожила, хотя Любава в детстве и порядочно с меня шкур спустила… может, я просто никогда не знала, какими бывают СЕМЬИ. Даже и не знаю, что постепенно заставило меня считать его другом. Наверное, мы были настолько разными, что в каждом оказалось именно то, чего другому не хватало. И… я ведь тоже была другая. Несколько иначе другая… Бред! Алина попыталась улыбнуться и положила свою кукольную ладошку на Ольгину руку со сбитыми костяшками. - Думаю, в монастыре тебе не хватало простого живого общения, вот и все. Уверена, теперь у тебя появятся настоящие друзья и… - Мне никто не нужен, - отрезала бывшая послушница, отстраняясь. – и хватит об этом! - А мы? – наверное, слегка даже обидевшись, уточнила девочка. Ольга не ответила. Оставалась надеяться, после этого разговора ей все же станет немного легче. - Я продолжу вас тренировать. – наконец откликнулась девушка. – и если понадобится моя помощь, вы можете на меня рассчитывать. «Но и не более того!» так и не прозвучало, однако было вполне очевидно без всяких слов.
- Ну и где эта бестолочь Ева? – Марго немного нервничала, а когда она нервничала, то становилась крайне придирчивой к мелочам. И несколько даже резкой. – Мы же договаривались! Блондинка раздраженно вышагивала туда - обратно по слегка запушенной новыми обитателями гостиной математичкиного домика. Алина, тоже слегка опоздавшая, сосредоточенно вертела в руках музыкальную шкатулку антикварного вида. Что касается Дарьи – она появилась раньше подруг – минут за десять до назначенного времени, по дурацкой привычке спрятавшись неподалеку, чтобы выскочить навстречу явившейся точно в срок Маргарите, бессвязно извиняясь непонятно за что. Подгадывать четко, как это делали мама или та же Марго, Даша почему-то никогда не умела, появляясь либо раньше, либо позже. Опоздания в семействе Кукушкиных строго порицались, вот и выработалась привычка приходить загодя. - Ну как можно быть такой… такой… - бессильно отмахнувшись, Маргарита отрезала. – ждем еще десять минут и идем без нее! Скоро темнеть начнет. - Уверена, тут уважительная причина, - попыталась было возразить Виктория. - У вас все причины – уважительные! Алину, кажется, что-то тревожило, однако девочка держалась тихо, сосредоточившись на музыкальной шкатулке. Она-то обычно не делала тайны из того, что тревожит… А Евгения так и не появилась. С одной стороны, конечно, Марго была права. Раздолбаистая Дана вполне могла, чем-то увлекшись, попросту забыть про их уговор, но Дарье отчего-то все больше не нравилась вся эта затея вообще и необъяснимое отсутствие одной из подруг в частности. - Ну хорошо, мы идем! – наконец сдалась Вика. – С Евой потом поговорим. - Я ТАК с ней поговорю…- мрачно пообещала Маргоша. - На одну активную силу меньше… - Ладно, мы тоже кое-то умеем! - Готовы, барышни? – нечистокровный домовик Фома вылез из-под журнального столика, куда нырнул из опасения попасть Маргарите под раздачу. – Тогда отправляемся… Холод был повсюду. Он пронизывал насквозь, сковывал не только тело, но и разум: воспоминания обрывались на реплике домовичка, а дальше шли какие-то беспорядочные обрывки образов, наверное, из-за шока – девочка весьма смутно воспринимала происходящее, не в силах ни пошевелиться, ни просто осмотреться: с того момента, как великан, схвативший ее, мешком перебросил добычу через плечо, до того, когда ее небрежно швырнули на кучу жестких невыделанных шкур в полутемной пещере. Благополучно потерявшая во время транспортировки очки девочка беспомощно щурилась, зато ее похититель, кажется, все отлично видел, сам так и оставшись громоздким коренастым силуэтом вроде ожившей скалы. - Мне показалось, ты старше… - досадливо заметил он, грубо взяв девочку за подбородок. Даже сквозь плотную кожаную перчатку прикосновение обжигало холодом. Дарья сообразила, что приняла свой обычный облик, когда громила выдернул перо Жар-птицы из ее волос, но делиться своими соображениями не стала. – ну и что с тобой делать? Будь ты чуть старше и хоть малек посимпотичнее – хоть какое развлечение… Дарья похолодела, хотя была искренне уверена, что холоднее уже некуда. Обрывки воспоминаний никак не желали складываться в общую картину. Девочки ведь какое-то время должны были блуждать по сугробам дивного леса, прежде чем в сгущающихся по-зимнему рано сумерках не потеряли своего «полупроводника», не смотря на маленький рост ловчее всех их разгуливающего по лесу. Ну как, спрашивается, на снежном пейзаже можно было потерять из виду существо с зеленой кожей и ярко-оранжевыми волосами?! Поистине, юным Берегиням удалось невозможное! А потом появился… этот. - Есть в тебе тоже нечего. И выгодно продать вряд ли получится. Князь-то нынешний торговлю людьми не поощряет… цивилизованный он, видишь ли! А я – без нормальной работы сиди! Можно было бы рискнуть, если бы хоть какая выгода могла получиться… Казалось, великан на такой же гигантской лошади – девочка и не подозревала, что они бывают такими огромными! – рухнул, разбив группку самозабвенно матерящих лес и «полупроводника» девчонок, прямо с потемневшего неба вместе с легкой снежной метелью. В лесу волшебной стороны была настоящая зима… Маргарита, забывая порой, что на всех злиться, восхищалась живописно заснеженными деревьями, а вот Дарью это не очень-то радовало: девочка элементарно не любила мороз, к тому же обнаружив, что ее волшебные силы холод ослабляет. Наверное, больше внутреннего «огня» расходуется на обогрев, чтобы еще и создавать мощные «файерболы». Да и держаться они на морозе очень недолго – напавшего йотуна, похоже, парочка удачных попаданий только разозлила: большую часть шариков он с легкостью отбил похожим на изогнутую сосульку мечом. «Вот не помешала бы Ева с ее «снегурочками» - может, удалось бы его запутать…» Тем не менее, Евы с ними не было, магия Дарьи оказалась слабой, а от Викиных стрел в ближнем бою просто не было толку. Даже когда девчонки, рискуя заблудиться окончательно, бросились врассыпную, великан не стал мешкать, выбирая между «всеми зайцами» и сцапал, грубо перебросив через спину такого же обжигающе-холодного коняшки-переростка и почти выбив из нее этим дух. Оставалось надеяться, остальные в порядке… - А Вы меня отпустите, - вклинилась в его рассуждения Дарья. – мои родители небогаты, но если… - Ты что же со мной людскими деньгами рассчитываться вздумала? – насмешливо уточнил похититель. – Зачем они инистому великану? - Гм… так Вы из Скандинавии? Я не то, чтобы знакома с пантеоном у викингов, но… - Предки мои оттуда, - великан повел саженными плечами. – примерно при Рюрике пришлось, как сейчас говорят, мигрировать. Мерзко здесь, зима короткая, а в этом году так и вовсе не зима, а непонятно что! Но я сам изначальных земель и не видел – дед рассказывал когда-то. - Действительно, зима в этом году не задалась. Гм, послушайте… э-э… меня Дарья зовут, а Вас? - Лед, - кажется, разглядев в полумраке ее растерянность, великан пояснил. – Имя такое «Лед». Кажется, разговор клеился весьма миролюбиво – ну, насколько это вообще было возможно. Вблизи йотун выглядел вполне по человечески: как какой-нибудь тяжелоатлет или, скорее, реслер. Даже великаном он смотрелся не столько из-за роста, сколько в силу своей массивности: гора мускулов, что называется. Лицо тоже вполне человеческое, с грубоватыми чертами, тяжелой челюстью, заметными надбровными дугами, сломанным не менее трех раз носом с горбинкой и несколькими застарелыми шрамами. Не тот тип, с которым в любом случае хотелось бы связываться. Однако спутать с человеком йотуна было просто нереально: жесткую серую – без единой кровинки – кожу покрывала изморозь, словно у, страшно даже думать – пролежавшего под снегом мертвеца. На коже Леда не просто не таяли снежинки, она сама, казалось, постепенно покрывалась льдистой корочкой, которую йотун порой смахивал с лица. Ресницы у него тоже были в инеи: неясного цвета глаза были из-за этого словно вуалью спрятаны… или белой плесенью, - передернувшись, добавила Дарья про себя. - Если деньги вам не нужны, может быть, я могла бы откупиться еще каким-нибудь образом? Как Вы сам сказали, толку Вам от меня нет… - Будешь моим доказательством, что перышко – настоящее, то самое. Уж на такую вещицу покупатель найдется! Уж не знаю, с чего Берегиням вздумалось шастать по лесу: вашим делом испокон веков было с той стороны границу охранять… Дарье отчего-то вспомнился анекдот про лучших армейских овчарок, охраняющих границу между Северной и Южной Кореей. - Бежать отсюда некуда, заруби себе на носу. Заблудишься и замерзнешь только. «Я и здесь не хуже закоченею!» Костра в пещере йотуна, разумеется, не было. Даша чуть ли не до носа зарылась в жесткие ломкие шкуры, пытаясь хоть немного согреться, но все равно ее продолжало трясти. Радушный хозяин «уютного» обиталища тем временем счел разговор оконченным и, словно бы забыв о гостье – а может, подтверждая свои же слова, что бежать отсюда некуда. Дарья погрузилась в не слишком веселые мысли. Девочки здесь ее не найдут и не сумеют придти на помощь. Пера с ней нет, никакого огня рядом – тоже, только проклятый холод, отбирающий все силы. «И почему я всегда считала себя умной?! Толку сейчас от этих оценок!..» Наверное, закончилось все тем, что она каким-то образом задремала – или потеряла сознание – вскинувшись от неожиданности только когда на шкуры что-то не слишком большое кирпичом шлепнулось, больно ушибив ей руку. Что-то при ближайшем рассмотрении оказалось куском замороженного мяса – даже думать не хотелось, чьего. Дарья диковато покосилась на Леда, уже вновь утратившего всякий интерес к пленнице. - Я не ем сырое мясо. - Без пищи тебе ночь не протянуть. - ЭТО, по-твоему, «пища»?! Ты хоть когда-нибудь слышал о элементарной гигиене? Великан пожал плечами, легко, словно хлебную палочку, откусывая от такой же замороженной конечности… наверное, оленя, замороженное мясо вместе с крупной костью. Хотя, учитывая странность появления в окрестных лесах Вересково оленей – наверное, какой-нибудь несчастной буренки. На человеческое не похоже – и на том, конечно, спасибо… правда, самой Дарье это аппетита не прибавило. Отпихнув «угощение», девочка снова зарылась в шкуры.
Отцу-Настоятелю, саном облеченному и ничего худого не творившему, без дознания в глаз дала да так, что тот к стене отлетел да диптихом сверху накрылся»!
Уря! Лорд мне вчера презентовал Вику-берегиню, так что готово еще одно досье! Ну, почти готово... насчет любимой Виктошиной еды - принимаются предложения
Вид небольшая речушка, щедро забросанная разнообразным мусором, имела не слишком-то мистический. Приближались крещенские дни, на которые традиционно усиливались морозы, однако городок по-прежнему накрывало густое серое покрывало тумана и мелкого дождика, а на берегах ручья совсем не было снега. Берега из серой грязи, темно-серая вода, бледно-серое небо… в такие дни и люди на улицах становятся какими-то серыми, однообразно-хмурыми… на женщину, восторженно внимающую слякотному межсезонью, с улыбкой подставляющую лицо моросящему дождю и жадно вдыхающей мокрый промозглый воздух прохожие косились… несколько недоуменно. Надо было потерять все, чтобы научиться ценить мелочи, которые, по сути, и делают человеческую жизнь – жизнью. Поток, бурлящий между островков из мусора и обломков деревьев, застрявших между камнями, тоже казался вполне жизнерадостным. Встав на краю небольшого обрыва, нависающего над потоком заиндевелой пожухлой травой, Марина уставилась на этот поток и прислушалась к своим ощущениям. Мелкий жемчуг бус слегка холодил шею… Все же у Мары не было, так сказать, характерных задатков Даны и природного умения чувствовать воду. Не было уверенности в том, что ей удастся даже и не в полной мере обуздать чужой артефакт. Это неторопливое упрямство и мягкость, вечные обходные пути – все это было настолько чуждо… Но бывает ведь и другая вода. Не только безмятежно журчащие ручейки – но яростные морские волны, готовые разбиться вдребезги о скалу, зная, что через сотню, тысячу, сотню тысяч ударов – но рано или поздно любая скала не выдержит и падет под их напором. Не ленивые тихие омуты лесных озер – но чудовищно-восхитительные цунами, сметающие с лица земли прибрежный городок… Марина попыталась представить себе алмазно сверкающую на солнце огромную стену морской воды, нависшую над обреченными участками суши… Вода одного с ней духа! И бусы уже не бусы, а тонкая прохладная водяная змейка, лениво скользнувшая, обвивая шею – краткое, на миг, чувство перед тем, как они подчинились, как их Сила стала частью ее внутренней магии. Нет ничего мягче воды и вода примет форму – любую форму – в зависимости от сосуда, в котором оказалась. Широко открыв глаза, Марина успела заметить что-то, мелькнувшее в серой глубине ручья. Что-то, как ей показалось, взглянувшее на нее с интересом. Вода в потоке была чересчур беспокойной, чтобы отражать находящееся на берегу, но на поверхность упала тень, заставив ведьму обернуться. За ее спиной стоял огромный конь. Черный… пронзительно-черный почти до синевы конь, под копытами которого мокрая трава покрывалась ледяной коркой, а дыхание вырывалось маленькими снежными вихрями из вздрагивающих ноздрей. Фыркнув, Мара подняла голову, встретившись взглядом с пронзительными глазами бледного всадника. - Чего ты хочешь, охотник?
Маргарита
- Ты шутишь, верно? Мы не можем бросить Дарью здесь, мы ДОЛЖНЫ найти ее! – слегка растеряв свою обычную уравновешенность – многовато последнее время выпало нервотрепки даже для самого холоднокровного человека! – Марго схватила Викторию за ворот куртки и встряхнула. – Она же ТВОЯ лучшая подруга, проклятье! Разве мало того, что мы потеряли Елену? Вика не сопротивлялась, довольно скоро до Маргариты дошло, как глупо и бессмысленно пытаться вытрясти что-то из еще более растерянной и испуганной, чем она сама, девчонки. В конце концов, она, Марго, в этой компании старше всех. Не помешало бы и вести себя как взрослая. - Собственно, из-за того, что ты очень хотела найти СВОЮ лучшую подругу, мы все здесь и оказались. И Дарья в том числе, - хмуро напомнила покрасневшая взъерошенная Виктория, когда Марго наконец отпустила ее воротник. Круглые карие глаза – даже в полутьме легко было заметить – картинно наполнялись слезами, вызвав у белокурой девушки очередной наплыв раздражения. Маргарита неприязненно относилась к людям, которые считают, что проблема может решиться, если похныкать или устроить истерику! – что ты сама предлагаешь делать? Заблудиться тут всем и замерзнуть – этим мы чем-то поможем Дарье?! - Зато, безусловно, «поможем», если вернемся без нее! - Маргоша, - тихо подала голос Алина. – Вика права. Если какие-то следы и были, этого жуткого типа словно бы по пятам сопровождает метель, все их уничтожившая. А даже если бы мы его и догнали – только что нам оставалось только разбегаться, нечего будет ему противопоставить и тогда. Алина отреагировала на появление ледяного всадника в своей обычной манере: не сумела совладать с левитационной способностью, оказалась для разыгравшейся метели беспомощным воланчиком – юную Летавицу от души побросало между древесными стволами, о некоторые чувствительно приложив, пока Алина не сумела ухватиться за верхушку какой-то ели и раскачиваться там, пока метель не ушла следом за напавшим на Берегинь всадником. Похоже от «проснувшихся» способностей толку Берегиням было не больше, чем у благополучно дремлющих. - Ты ведь такая умная, может, подскажешь, что нам делать? Маргарита слегка опешила и оглянулась в поисках Евы. Но та не появилась волшебным образом – реплика принадлежала Виктории. - Этот свежезамороженный тип – заметная фигура. Здешняя нечисть должна хорошо его знать: надо поймать этого маленького мерзавца Фому и вытрясти из него, где искать этого всадника, что угрожает Дарье и что мы ему можем противопоставить. - Маленькое уточнение: а где нам искать в лесу Фому? - Скорее всего, он… Ну хорошо! Возвращаемся в дом к математичке, вы правы, можете собой гордиться! – раздраженно развернувшись, Маргарита зашагала по сугробам, путаясь в полах длинного пальто. Вика и Алина оскорбленно сопели за спиной, не став, однако, ни отвечать, ни переговариваться между собой. Правильно, пожалуй, не стали: Марго сейчас готова была спустить всех собак на первого же подвернувшегося, а такого поведения сама крайне не одобряла. Ей вообще противопоказано было злиться, но понимание этого только злило еще больше. Оставалось надеяться, что «первым подвернувшимся» окажется их горе-проводник, а то впечатлительный здоровяк Витек может и не выдержать головомойки… Существовал, конечно, наихудший вариант. Делиться своими соображениями на этот счет с девочками Маргарита пока не стала – не хватало еще нагнетать сейчас панику, но Фома вполне мог работать с снежным всадником, за скромную мзду поставляя тому «случайных прохожих». Все-таки к Светлой стороне полудомовой принадлежит чисто условно, а в погоне за выгодой, насколько Марго успела его узнать, способен на все. Не просто же так он их завел подальше в лес и там бросил? Если так – в дом математички пройдоха точно не вернется, возможно, бросив на «растерзание» обозленным Берегиням – если те сумеют выбраться – недотепу Витька.
МОЛОНЬЯ-ЦАРИЦА (Меланья) — грозная богиня молний, жена Великого Грома Гремучего, живёт на небе. Её сын — Огонь-царь. Есть миф о похищении Молоньи богом Велесом. Если следовать этому мифу — Огонь-царь внебрачный сын. Когда всё небесное семейство в сборе, но в семье не ладится, каждый сердится по-своему: Гром — гремит, Молонья — золотые стрелы пускает, Огонь-царь несётся на этих стрелах, поджигая всё, что попадётся на пути. Воробьиная ночь — крупная ссора в небесном семействе.
Я заметил дурацкую привычку всяких древних богов похищать что-либо или кого-либо. Как же примитивно жили люди того времени, раз сами боги у них воровством занимаются. "О времена! О нравы!"
Тая Роза Кажеться Велес - бог богатства и земледелия. Или богатства и охоты. Вобщем богатства и чего-то сильно связанного с животными. :)
Увидев почти занесенный снегом вход в знакомую пещеру, Виктория тихо перевела дыхание – наверное, как раз собиралась сообщить Маргарите и Алине, что они, в довершение всего, безнадежно заблудились, когда случайно наткнулась на проход в обыкновенный мир. Марго так вымоталась, что даже не могла уже делать горе-предводительнице замечаний: выбрались, и на том спасибо. Фомы в городском домике математички действительно не оказалось, однако, едва протиснувшись через небольшую берлогу и еще более тесную кладовую, в очередной раз раскидав завал разнообразного хлама, девочки обессилено вывалились в уютную комнату и едва не нос к носу столкнулись с Ольгой. - Где еще одна? – строго спросила бывшая послушница, пробуравив Берегинь взглядом. Как глазам солнечно-карего, почти желтого цвета удавалось быть такими холодными, Маргарита просто не понимала. - У нас… проблема… - сдавленно выдавила Виктория. - У вас БОЛЬШАЯ проблема, причем не одна! – отрезала воительница. – Вас ведь предупреждали, не расставайтесь! Особенно пока вы ни черта не умеете, все, что у вас есть… было! – это единство. Пойдемте. - Куда? – растерянно спросила Марго (Вика и Алина, похоже, просто утратили дар речи), но Ольга уже повернулась к ним спиной и решительно зашагала прочь, даже не обернувшись, чтобы удостовериться, что девочки последовали за ней. Они последовали. Маргарита чувствовала себя на редкость глупо: не то собачкой, не то автолюбителем, у которого сотрудник ГАИ отобрал права, а теперь с ними куда-то уходит, вынуждая следовать за собой на манер хвостика. Ничего такого у Ольги, конечно, не было… но Марго отчего-то почувствовала, что сейчас не время демонстрировать характер и требовать объяснений. Больница в Вересково была всего одна – центральная. На небольшой городок ее вполне хватало. Главврачом здесь была Людмила Федоровна Таблеткина – мать Мартына – на которую, что-то взволнованно обсуждающую с хирургом – девочки и наткнулись в коридоре клиники. - Вы бы еще всю школу сюда притащили! – холодно сверкнул глазами хирург, увидев их стайку. – Мы не можем разобраться с чем имеем дело, не исключено даже, что болезнь заразна, по хорошему – вообще никого нельзя пускать. Устроили проходной двор! Хирург был личностью колоритной. Нордический блондин с слегка восточными чертами лица и убойными ФИО – Мурагин Асклепий Гиппократович. Дарья утверждала, что человек с таким именем обречен был уйти в медицину, а Алина и Елена почему-то вечно перевирали его фамилию, вместо «г» произнося «к» и совершенно по-дурацки над этим каждый раз хихикая. Когда-то, как вещали Сорокины, Асклепий Гиппократович был очень известным светилом медицины в столичной частной клинике, однако за некие порицаемые деяния был оттуда уволен и даже лишен разрешения на дальнейшую практику. Правда, лицензию впоследствии восстановили, но брать даже великолепного хирурга на работу не захотели даже государственные поликлиники, не говоря уже о частных больницах. Слухи докатились и до Вересково – правда, подробностей не знали и сами Сорокины, только смутные домыслы о медицинских экспериментах над людьми с уголовными последствиями – но в здешней больнице был хронический дефицит кадров, поэтому главврач Таблеткина решила рискнуть и принять на работу, к слову сказать, великолепного специалиста. Вот только характер у светила был еще тот! - Проходите девочки, только тихо, - проигнорировав замечание, устало кивнула Людмила Федоровна. Она вообще всегда выглядела очень усталой, но сегодня, кажется, даже больше, чем обычно. Такая же высокая, нескладно-худощавая и немного сутулая, что и сын, с бесцветно-белесыми волосами, гладко собранными в пучок на затылке и в неизменных очках с очень толстыми стеклами. – Ольга, человек, о котором Вы говорили, пришел. - Именно священнослужителей нам здесь и не хватает, - резко вставил хирург. – как будто исповедовать их прямо в коме… - Я подожду здесь, - кивнула бывшая послушница. Судя по всему, речь шла о настоятеле, с которым девушка меньше всего хотела встречаться. Но, получается, она сама его позвала? Пациентов в палате, куда три девочки тихо вошли вслед за Людмилой Федоровной, было четверо. Спокойные, как у безмятежно спящих, лица под полупрозрачными «кислородными масками». Двое незнакомых молодых мужчин, бывшая учительница музыки… и Ева. - Четвертый случай, - глухо произнесла главврач. – Мартын нашел ее… Ее сын тоже был здесь – с совершенно потерянным видом сидел рядом с койкой Евгении, сжимая ее ладошку в руках. Наверное, его присутствие и вызвало недовольство хирурга, высказанное девочкам в коридоре. По другую сторону от кровати с обычным своим скорбно-отрешенным лицом (слегка портящий картину фингал под глазом успел сойти) стоял Монах. - Мальчику лучше пойти домой и отдохнуть, - заметил он, обращаясь к Людмиле Федоровне. – даже родители Евгении уже ушли. - Я пыталась его увести, но, - главврач скорбно покачала головой. Наверняка ее собственный рабочий день уже закончился, но вырваться из клиники, не говоря уже о том, чтобы увести сына, не получалось. Монах чуть склонил голову и положил руку Мартыну на плечо. - Ты не поможешь ей тем, что просидишь здесь целую ночь, - мягко произнес он. – не будем мешать врачам делать их работу. - Он прав, - Людмила приобняла мальчика за плечи, мягко заставив подняться. Тот не сопротивлялся, так и не отведя отрешенного взгляда от Евы. Ладошка девочки мягко выскользнула из его рук, упав поверх белой простыни. – пойдем, пожалуйста. Вам, девочки, тоже не стоит задерживаться. - Хорошо, мы ненадолго, - сама едва услышав свой голос, кивнула Марго. Таблеткины вышли из палаты, оставив девочек в компании Монаха и четырех спящих людей. - В такие минуты начинаешь сожалеть, что лгут сказки, в которых для снятия подобных чар достаточно одного лишь поцелуя или слезы искренне любящего человека, - печально заметил настоятель Безымянного монастыря, проводив их взглядом. - Значит, все-таки чары, - Маргарита даже не удивилась. Что угодно рано или поздно начинает восприниматься как должное. – значит, Вы можете снять их, как с Хорькова? Скорбному покачиванию головой она отчего-то тоже совсем не удивилась. Даже негодования в себе не сумела найти – хотя от якобы всеведущего и всесильного Монаха пока что кроме вреда не наблюдалось никакой пользы! - Увы, вернуть украденное дыхание не так просто. Даже «серая магия» поможет только в том случае, если направить ее на того, кто украл дыхание, а не на жертву. - И кто же это? - Почему ты спрашиваешь меня об этом, дитя? - Потому что ВАМ открыты тайны настоящего и будущего! Так скажите, кто нападает на людей, где его искать и как справится?! – Марго как-то отстраненно подумала, что если Монах снова покачает головой с дурацкой глубокомысленностью, она схватит с пола табурет, на котором недавно сидел Мартынко, и опустит настоятелю на голову! - Только лишь нежить нуждается в таком. То, что не живо и не мертво, исключено из картины мира и закрыто для меня. Расспросите Ольгу на этот счет, Сестра Любава готовила ее как воина-Экзекутора, поэтому в нежити и способах выследить и уничтожить ее девушка должна неплохо разбираться. Сейчас лекари достаточно искусны, чтобы продержать все жертвы живыми сколько угодно времени, предоставив вам возможность и время на поиски. Удачи вам, - печально опустив прозрачные, как вода, глаза, Монах направился к выходу. - Удачи нам?! Это все, что Вы можете сказать?! – негодующе воскликнула Маргарита. Виктория предостерегающе поймала ее за руку. Алина уже заняла место Мартына и тоже теперь держала Евгению за руку – впрочем, от идеи со стулом Марго отказалась, только представив себе, как глупо и беспомощно это будет выглядеть. А треклятого Монаха уже и след простыл! - Если бы он мог что-нибудь сделать, то сделал бы, - тихо сказала Вика. - Я очень рада! Буду знать, что если любую из нас прикончат во всей этой истории, он сможет спокойно написать на могиле «Я не виноват!» и огорченно развести руками! - Марго. - Как он это делает, что бы вообще ни случилось! - Маргоша… - Сбежал, не дав нам ничего спросить об этом ледяном чучеле на лошади – тоже все знает заранее, да? - Маргарита! – Вика с силой встряхнула блондинку за плечи. – Если мы хотим спасти девочек, то должны действовать, а не закатывать скандалы! - Мы действуем! Только и делаем, что все усугубляем, потому что вынуждены действовать, как слепые щенята! Но ты права! Вы оставайтесь здесь и расспросите Ольгу о нежити и «украденном дыхании», а я возвращаюсь в дом к математичке и вытрясу из этого проныры все, что он знает! - Но Ольга сказала, мы должны держаться вместе! – тихо напомнила Алина. – Не ссорьтесь, пожалуйста… - Мы УЖЕ не вместе! – резко напомнила Маргарита и тоже вышла из палаты. Наверное, ее сочли бесчувственной. Потому что она не вертелась вокруг Евгении с причитаниями и не сжимала ее руку с потерянным видом. Потому что хотела поскорее ДЕЙСТВИТЕЛЬНО помочь, вместо того, чтобы нагнетать обстановку: отчего-то именно это люди считают черствостью. А попытки хоть что-то вытрясти из Монаха, устраивая перепалку прямо в палате – и подавно. Или, возможно, спишут это на якобы плохие отношения между Маргаритой и Евой… С другой стороны, не все ли равно? Все равно Марго не было. Хорошо это или плохо, но девочка принадлежала к категории людей, которым не безразлично «что будет говорить княгиня Марья Алексеевна» - этого тоже многие не понимали. Возможно, конечно, она и придавала этому чересчур большое значение… «Кроме того, у Евгении, как сказал этот занудливый тип, есть время. А какая опасность и как скоро угрожает Дарье – мы даже не знаем. Бред рассуждать, кто из подруг мне дороже, а кто «дешевле»! Особенно когда мы обязаны помочь всем им – а ведь есть еще и Елена…» Наверное, стоило чувствовать себя виноватой. Маргарита сама настояла на поисках Елены, а теперь из-за этого они потеряли еще и Дарью. Так заявила Вика, по крайней мере… «Но ведь я первая начала обвинять ее – не слишком-то справедливо… Что она могла поделать, тем более, если ничего не сделала я сама?! Но у Виктории есть хотя бы этот лук, а из моего веночка оружия вообще не получится! Для красоты он мне, что ли?» Венок лежал в сумке. Вике еще более неудобно было таскать за собой лук и колчан, но они, по крайней мере, не казались настолько дорогими и бесполезными, как стильное, но бестолковое, украшение. «Наверное, в этом моя проблема. Придираюсь к Виктории, а сама и того не умею. Хуже самого плохого танцора только самый хороший критик – так, кажется, говорила Ева… она-то во что умудрилась вляпаться, пока нас не было?! Ева всегда была безбашенной особой, но выкручиваться из неприятностей умела, пожалуй, лучше нас всех. Я бы предпочла в них просто не лезть, но факт есть факт! И связано ли нападение на Еву со всей этой историей вообще?» Маргарита почти добралась до домика учительницы, когда от собственных невеселых размышлений ее отвлек какой-то далекий неясный звук. Девочка остановилась и огляделась. Звук немного напоминал детский плач, но, может быть, кричала кошка или какая-нибудь птица? Звук, похожий на плач, раздавался со стороны небольшого лесопарка, разбитого вокруг такой же небольшой вересковской речки. Недалеко отсюда, чуть выше по течению этой реки, располагался небольшой завод, из-за сливных труб которого река не замерзала даже в самые серьезные холода, не говоря уже о такой, с позволения сказать, «зиме», как в этом году. Прислушавшись, можно было услышать тихий шелест воды за деревьями. И больше ни звука. Странный плач прекратился. - Эй, там кто-нибудь есть? – с непонятной опаской позвала Маргарита. Как на зло, улицы городка успели опустеть – других прохожих не было. По одну сторону небольшой улочки тянулись домики, по другую – раскинулся лесопарк. Идти туда одной в сумерках совсем не хотелось. Может, почудилось? Тревожный жалобный звук настойчиво повторился, заставив слегка вздрогнуть. Может быть, кто-то потерялся? Заблудиться в лесопарке мог бы разве что совсем маленький ребенок… Решительно свернув с дороги, Марго направилась вглубь парка. - Эй, ты еще там? Ты меня слышишь? Не бойся… После сугробов и непроходимых зарослей волшебного леса парк казался почти что городской улицей – ходить между деревьями было проще простого и, будь на улице посветлее, из самой его глубины легко просматривалась бы дорога… Правда, уличных фонарей в лесочке, понятное дело, не было. «Зато я всегда буду видеть, в какой стороне дорога – просто на свет. Неужели, ребенок не поступил бы так же – фонари можно разглядеть от самой реки… река!» Пробежав по ковру мокрых пожелтевших сосновых иголок, Маргарита замерла на склоне, где редеющий лес спускался вниз, к воде. Ни души. И не звука, только глухое ворчание водного потока… Приблизившись к самому краю небольшого обрыва – как на зло, хотя в самом лесопарке совершенно не было снега, пожухлая трава вдоль берега казалась слегка обледеневшей и неприятно скользила под ногами. «Неужели ребенок упал в реку?» - девочка склонилась над обрывом, пытаясь разглядеть что-нибудь в почти черном водном потоке, теряющемся в темноте зимнего вечера. На мгновение ей показалось, что под водой что-то смутно мелькнуло, Марго подалась вперед, чтобы рассмотреть размытую тень получше… и, потеряв равновесие, полетела вниз, в ледяную воду. Январь, быть может, выдался и теплым, даже ненормально-теплым, но к купанию все равно не располагал. Маргариту обожгло пронзительным холодом, на несколько мгновений голова ушла под воду, а поток принялся крутить и бросать во все стороны. Ноги дергались в попытке дотянуться до дна, на мгновение вынырнув, девочка инстинктивно схватила ртом глоток воздуха и попыталась за что-нибудь уцепиться, но непослушные замерзшие пальцы соскальзывали с обледенелых мокрых коряг и камней. «Не может такая маленькая река быть слишком глубокой!..» Наверное, швыряющий ее поток был слишком быстрым, чтобы выпрямиться в полный рост и встать на дно. Холод с бешеной скоростью высасывал силы и решимость бороться с обезумевшей водной стихией – еще немного, и у нее просто не хватит сил держаться на воде… Даже мысли словно замерзали, двигаясь в голове все медленнее и медленнее… «Мне уже не так холодно… надо уцепиться за что-нибудь, и… у меня все получится, только отдохну немного…» Какая-то часть сознания отчаянно вопила, что нельзя медлить ни секунды, но вопила все глуше и глуше, словно сквозь тяжелое одеяло. Бывало такое по утрам, когда понимаешь, что надо вставать, прекрасно это осознаешь, но не можешь заставить себя вылезти из-под этого одеяла, а только зарываешься все глубже, прячась от противного писка будильника. Еще секундочку поспать, и… «Я ДОЛЖНА! Не могу же я на самом деле утонуть в ручье метровой ширины!» Под ногами, наконец, оказалось дно, но не было сил от него оттолкнуться. Прежде чем окончательно потерять сознание, Маргарита почувствовала – или ей просто показалось – что ее схватили за руку. Почему-то под водой и воды, как таковой, не ощущается. Но на поверхности первая же хлестнувшая лицо волна заставила вздрогнуть и судорожно закашляться, хватая ртом воздух. В глазах все еще было темно, девочка почти ничего не видела, но ощутила, что кто-то удерживает ее на поверхности. - Ты в порядке? Голос был приятным, на мгновение Марго захотелось получше рассмотреть его обладателя. - Идиотский вопрос, - ответила она, пытаясь сладить головокружением. - Не бойся, теперь все будет хорошо. Только берега высокие. Надо уцепиться за что-нибудь, чтобы выбраться… Неизвестный спаситель, лицо которого по прежнему было смутно различимым из-за окончательно сгустившейся темноты и плывущего в глазах девушки тумана, кивнул чуть в сторону – там из воды выступали корявые корни дерева. - Только доберемся до них… Удерживая одной рукой Маргариту, парню не очень удавалось сладить с потоком. Девочка тоже попыталась грести, заодно удостоверяясь, что окоченевшие руки продолжают ее слушаться. Их швыряло из стороны в сторону, ударило о какой-то камень, но все-таки пронесло мимо корявого клубка корней. Марго судорожно вцепилась в них, словно встав на якорь. Теперь… Только когда руки неизвестного спасителя как-то чересчур мягко соскользнули с ее плеч, девочка обернулась и поняла, что ему повезло гораздо меньше – парень умудрился въехать в камень головой – на шершавой грязной поверхности остались следы крови – и, кажется, потерял сознание. Течение уносило его дальше – Марго мало что могла разглядеть, но ей показалось, лицо незнакомца осталось под водой, а он даже не пытался пошевелиться. Поймать его за руку Марго не успела – течение отнесло бесчувственное тело дальше. «Не глупи! Ты в бассейне-то едва барахтаешься, тебе его не вытащить!» «И что – бросить человека, который полез в реку, чтобы меня вытащить?!» Здравый смысл хмыкнул и удалился, сердито хлопнув дверью подсознания. Еще мгновение поколебавшись, Маргарита оттолкнулась от коряги и забарахталась в догонку по течению.
Йотун Лед - СБЕЖАЛА?! Ведьма, старательно изображая задумчивость, закрыла часть лица ало-золотым пером, пряча усмешку, в любое другое время Лед не спустил бы даже тени усмешки никому, но сейчас было не до нее. Пленницы в пещере не оказалось. Сумасшедшая девчонка сбежала ночью по незнакомому лесу на верную смерть, да особой ценности ее жизнь и не представляла, но от йотуна никто НИКОГДА не сбегал. Едва сдержавшись, чтобы выразить обуревавшие чувства не безумным нечеловеческим ревом, а всего лишь глухим рыком сквозь клыки, Лед решительно направился к жеребцу, с которого едва успел спешиться. - Кажется, вторая часть нашей сделки сорвалась, охотник! – насмешливо фыркнула ведьма. - Я верну ее, - процедил Лед сквозь сжатые клыки. – живой! По следам это будет не так уж трудно сделать. - Хорошо, - особого доверия в тоне ведьмы, однако, не чувствовалось. – за живую девчонку я заплачу еще столько же. Удачи тебе и, надеюсь, впредь ты будешь повнимательнее приглядывать за своими трофеями! Йотун разразился руганью. Он действительно не удосужился даже связать треклятую девчонку – она выглядела настолько испуганной, вымотанной и совершенно подавленной. Если он хоть немного разбирался в повадках всевозможной дичи, то у такой не должно было даже мыслей о побеге возникнуть! Однако, стоило увидеть следы, раздражение без остатка испарилось, уступив невольному восторгу. Девчонка не просто дернула, куда глаза глядят: следы ровной цепочкой пересекали пустошь от его пещеры до начинавшегося неподалеку подлеска, достигнув которого беглянка, судя по следам, принялась нарезать круги и петли, а потом и вовсе метаться по всем направлениям, словно отплясывая какой-то шаманский танец. Несколько раз – это охотник даже не сразу сумел различить – она спиной вперед прошла обратно по цепочке своих же следов. Постепенно круги и петли увеличивались – девчонка отбегала все дальше, однако, постоянно возвращаясь к месту старта. Найти во всех этих завихрениях последний след казалось просто невероятным! Откуда у девчонки взяться такому умению, Лед как-то даже не задумывался. Не в его характере было анализировать всякое «почему» и «откуда» - важным было совсем другое: в кои-то веки ему попалась достойная добыча, за которой можно будет вести настоящую увлекательную охоту – что в унылых порядках современности действительно невероятно! Спешившись, охотник оставил скакуна на пустоши – чтобы не затоптал и без того путанные следы – и аккуратно вошел в подлесок. Недооценил пленницу, конечно, но сколь бы умной и хитрой она ни оказалась, далеко отсюда не убежать. Лес кругом на много километров, ни жилья, ни «точек перехода» - еще до утра замерзнет и свалиться, только подбирай готовенькую, пока до смерти не окоченела. Даже жаль, что магический талисман отобрал – с ним девчонка и повыносливее к холоду была бы, и, когда догонит, можно было бы развлечься достойным поединком, а не «уносить готовенькую»… но охота и без того обещает быть увлекательной!
Дарья Первым порывом было бежать без оглядки, едва ли не по пояс утопая в глубоком снегу, однако именно этого и должен был ждать от нее великан. И уж конечно догнать ее на лошади по четкому следу не составило бы ни малейшего труда! Поэтому девочка петляла, как заяц, смутно припоминая похожую ситуацию в какой-то из прочитанных книг. Только там героиня по жаркой степи удирала – счастливая. А тут, кажется, кровь внутри заледенела и тело теперь едва-едва шевелиться. Главное, не останавливаться – а то совсем замерзнуть можно. Не спрячешься, не затаишься – бежать и бежать… Оно, быть может, и к лучшему: в книге героиня спряталась в укромном местечке, а от теплового удара сознание потеряла, бредить начала – ее и поймали… Если от холода вырубишься – это тихо. Но только проснуться уже не выйдет… Пытаясь одновременно хоть немного согреться и спутать след, Дарья бегала, петляла, сдваивала и страивала след, пыталась маскировать, прыгая по кряжистым пням и накренившимся стволам, где-то на задворках разума понимая, что они тоже покрыты снегом и следы оставляют не хуже, чем на земле. В груди невыносимо болело от морозного воздуха, собственное дыхание напоминало астматические хрипы… Медленно, медленно, слишком медленно – охотник мог вернуться в любую секунду, а пещера еще великолепно просматривалась сквозь деревья подлеска. Больше всего девочка желала стрелой броситься прочь, но еще лучше понимала, что далеко по заснеженному лесу не убежит. Как этот тип катается по непролазным чащобам на лошадке – да еще такой здоровенной?! Подлесок уже выглядел таким образом, как будто здесь табун подобных «лошадок» пытался танцевать «лебединое озеро», Дарья все увеличивала «петли», пока, взобравшись на заснеженное возвышение, на проверку оказавшееся буреломом, не провалилась сквозь снег в громадную кучу хрустящего обледенелого хвороста, несколько метров прокатилась кувырком и с воплем шлепнулась на что-то теплое, мягкое и неодобрительно взревевшее. Трудно сказать, кто испугался больше: Даша или облюбовавший бурелом в качестве зимовки медведь, перепугано взвившийся вверх с эффектом взорвавшейся снежно-хворостяной бомбы. Девочка каким-то образом оказалась верхом на звере, от неожиданности даже на попытавшего ее сбросить или огреть когтистой лапой, обхватив его руками за шею и уткнувшись лицом в шерсть на спине. Наверное, пытаясь таким образом вырваться от схватившего его «чудища» мишка с паническим ревом прыжками понесся прочь, взбрыкивая не хуже норовистой лошадки на родео, а Дарья вцепилась, как клещ, решив, что, сбросив ее, потревоженный зверь непременно набросится, и опасаясь только, как бы ему ни пришло в голову раздавить ее, перевернувшись на спину. Мишка оказался не таким уж большим – по картинкам эти звери кажутся куда крупнее – тащить человека, даже девочку-подростка, ему явно было тяжеловато, поэтому забег получился не слишком-то быстрым, прыжки становились все тяжелее. В конце концов уже выдохшийся от рева медведь влетел в какую-то небольшую пещерку и резко затормозил, вынудив наездницу по инерции кувырком скатиться со своей спины, после чего, хрипло дыша, рухнул на промерзший земляной пол. Дарья опасливо замерла, глазами шаря в поисках отступления… пока с изумлением не обнаружила «пространственный ход» в такой знакомый чуланчик! - Знаешь, Кукушкина, - хрипло произнес медведь с очень знакомыми густыми нотками. – я понимаю, что та четверка за контрольную была оскорблением для круглой отличницы, но такой страшной мести от тебя не ожидала! Чуть сердце не лопнуло – старовата я для таких развлечений! - Мариванна? - А ты кого ожидала встретить? Чарльза Людвиджена Доджсона? – ворчливо уточнила учительница-оборотень. – Ох, сживете вы меня со свету! Конечно, человека, большинству более известного под псевдонимом Кэрролл Льюис, и учительница и Дарья знали по большей части благодаря его математическим работам, но имечко пришлось как никогда кстати: происходящее все больше напоминало историю его героини Алисы, когда реальность начинает путаться с каким-то на первый взгляд абсурдным сновидением. Хотя в «Алисе» весь абсурд выверен и математически точен, от ощущения бредовости происходящего избавиться не так уж легко! - Я не ожидала… Я вообще никого не искала – только пыталась убежать от какого-то психа по имени Йотун Лед, схватившего меня, когда мы с девчонками пытались найти Елену… - Пытались найти? Вы ее ПОТЕРЯЛИ? – испуганно переспросила медведица. - Она… она ушла сама. За змеем. Марьванна тяжело вздохнула, словно бы став еще меньше. Сейчас Дарья приняла бы ее и не за медведя вовсе, а за крупную собаку типа водолаза, только не черного, а коричневого с проседью цвета. - Мне следовало объяснить вам все с самого начала, но эти твои подружки… Ладно. Пойдем в дом, Дарья, нам предстоит серьезный разговор. Девочка, послушно кивнув, полезла через кладовку в гостиную домика учительницы. И ошарашено замерла, пораженная открывшимся зрелищем и ударившим в нос резким запахом спирта. - Эт-то что еще такое? – воскликнула за спиной немного замешкавшаяся, чтобы вернуться в человеческий облик и закутаться в байковый халат математичка. – Романова! Изволь немедленно объясниться! Ее вполне можно было понять: не всякая добропорядочная старая дева, заслуженный педагог к тому же, сможет спокойно воспринять валяющегося на собственной кровати в глухой отключке парня, одетого только в потертые джинсы, и одну из учениц, кутающуюся в собственный халат хозяйки, в котором могла бы поместиться, по меньшей мере, еще четыре раза с замотанной в чалму из полотенца головой. Довершала композицию полупустая бутылка «Пшеничной». Сообразив, как это все должно было смотреться со стороны, Маргарита начала медленно заливаться краской. - Вы все не так поняли! – сипло выдавила она. – Мы… тонули и… - Как говорил Лео ДиКаприо – о одиночку даже тонуть скучно! – со счастливым видом сообщил Фома, колобком вкатываясь в комнату. – Как там наш пациент? Я там чайку с малиной поставил… Слушай, красавица, давай я тебе тоже спинку разотру – а то заработаешь воспаление легких от всех этих заплывов! Можно еще внутрь сперва, для сугреву! - Иди ты!.. – раздраженно огрызнулась Марго. – Я правда чуть не утонула. А этот парень меня спас… - Обычно в таких случаях спаситель притаскивает девушку на руках, - хохотнул домовой. – а не наоборот! - Наш дом был слишком далеко, поэтому я и пришла сюда. Он так и не очнулся… - Возиться над ним, как курица! А саму бы не помешало разморозить. Учительница раньше Дарьи отошла от потрясения и, тяжело вздохнув, распорядилась: - Фома, иди на кухню, готовь свой чай с малиной. О мальчике я позабочусь, а вы, барышня, немедленно марш в ванную! Дарья, помоги своей подруге! Тебе самой не помешало бы отогреться, но у нас, по крайней мере, обошлось без купаний. С баней возиться нет времени… где Виктор? Даша не сразу сообразила, что речь идет о бесе Витьке. Полное имя Виктор к его образы совершенно не «липло». Фома что-то неразборчиво ответил, но Дарья, провожающая Маргариту в ванную, его уже не расслышала. - Я сама… со мной все в порядке, - оттолкнув руки подруги, выдавила блондинка. Ее движения были изрядно заторможенными, а при попытки разговаривать зубы начинали стучать. Горячая вода в таком состоянии сперва обожжет, так, что трудно сдержать крик, а потом невыносимо, до слез заболит все окоченевшее тело – хоть у Дарьи до такого состояния замерзали только кисти рук – она прекрасно помнила, как плакала едва не в голос, отогревая их под краном. Разумеется, такой гордой особе, как Марго, не придется по нутру сдерживать крик и плакать в чьем-либо присутствии. Стаскивая непослушными пальцами халат математички, а потом собственную насквозь промокшую одежду, Маргарита кивнула на дверь. – иди, помоги им лучше… Парень так и не очнулся. Даше его рассеченная бровь, хоть и сильно, как все раны на лице, кровоточащая, после обработки вовсе не показалась особенно серьезной раной, наверное, гораздо более серьезной угрозой было переохлаждение. Маргарита все-таки своими ногами пришла, да и вообще женщины выносливее мужчин… Помогать хлопочущей учительнице, к счастью, не понадобилось (Дарья к стыду своему панически боялась вида крови и сгорела бы от смущения куда раньше, чем приблизилась бы к полураздетому парню – не Маргошин у нее характер все же), поэтому девочка охотно устроилась в кресле, набросив на плечи плед. Фома, неожиданно оказавшийся невероятно милым существом, подтащил поближе обогреватель и вручил ей поднос с чашкой травяного чая и блюдечком малины. Правда, он было навострился отнести чаю и Маргарите прямо в ванную, заявив, что из чашки вполне можно пить и сидя в воде – Мариванна практически в последний момент поймала его за шиворот, прежде чем Дарья успела себе представить реакцию подруги на такую любезность (по крайней мере, одним утопленником в этом случае история непременно закончилась бы!). Домовой оскорбился и сидел надутый, тем не менее, сообщив, что не вещей, ни документов у обморочного паренька не обнаружил. Кроме джинсов тот был одет с демисезонную куртку поверх толстовки с рисунком какого-то цветка (наверное, символ какой-то музыкальной группы или что-то вроде того, - подумала на этот счет Дарья). Зная привычку ховал особо тщательно относится к содержимому чужих карманов, его мнение можно было считать авторитетным. Дарья тянула свои чай, чувствуя, что вот-вот заснет сидя. Как замечательно расслабиться, не опасаясь, что это тебя убьет! Пережитое начинало казаться нелепым сном, происходящее – смутной полудремой и даже понимание того, что ей выговорит мама, когда девочка вернется домой, воспринималось на удивление спокойно. Наверное, свою порцию страха сегодня Даша с лихвой перевыполнила. Мысли текли густо и лениво, как карамель. Когда в комнату, кутаясь в слишком просторный халат хозяйки, вошла Маргарита, Дарья встрепенулась и поймала себя на том, что все-таки задремала. - Проверь все тело, особенно пальцы, чтобы они без боли сгибались и разгибались… - Что с ним? – напряженно спросила подруга, кивая на своего спасителя. – почему он не просыпается? Может, ему в больницу надо? - В больницу не возьмут без документов, - напомнил Фома. – что случилось-то? - Случилось? – язвительно переспросила блондинка. – Ну, мне стало жарковато, вот я и решила окунуться в ручей! Крещение как-никак! - И мы, похоже, дождались-таки этой зимой морозов, - домовой кивнул на окошко, за которым умиротворяющее падал снег. - Кстати, о больницах, - присаживаясь рядом с Дарьей и слегка потянув на себя одеяло, посерьезнела Марго. – с Евой дело плохо. В городе завелся какой-то упырь… мы не знали, бежать искать тебя или разбираться с этим делом, а тут еще и я сглупила… Ой, Дашка, как хорошо, что хоть ты в порядке! Я понятия не имела, куда этот чудовищный всадник тебя уволок! Ты точно в порядке? - Не считая морального ущерба… и волшебного пера! – неожиданно дернулась отличница. – Он унес его с собой, когда бросил меня в пещере! Вот и прошляпила я Ядвигино наследство с магическим даром вместе! - И мою сумку с Венцом унесло течением! – Марго закусила губу. – Кажется, когда нашли Женьку, бус на шее у нее не было… Не люблю я таких совпадений! Мы и так-то не много умеем, а без этих талисманов и вовсе… Мария Ивановна! Может, Вы нам расскажите все, что знаете: о Елене и вообще. Учительница вздохнула, какое-то время подбирая слова. - Все началось… должно быть, с вступления в Силу последнего Чернояда. Молодость всюду пытается ввести свои правила, и даже владыка злых сил тут не исключение. Хотя и предшественница вашей подруги сыграла в этом свою роль, когда взялась сама обучать мальчишку. Я говорила ей, что она дарит меч своему врагу и сама же учит пользоваться оружием. Говорила… но Лада – любая из них с самого первого воплощения – есть воплощенная любовь ко всему миру, включая и своего соправителя. Случалось и такое, что Чернояд любил Ладу: в давние времена это обычно ограничивалось редкими похищениями, но какой-нибудь очередной фаворит Пресветлой княжны совершал свой подвиг, освобождая ее… некоторые из подобных историй превратились во всем известные сказки. Тут, конечно, все было иначе. Надежда вообразила, что должна заменить мальчишке мать, что никому нельзя отказывать в человечности – даже при том, что он тогда уже ненавидел людей. Даже не ненавидел – презирал, так будет вернее. Для нее, однако, было сделано исключение. Или так казалось… В старые времена охотники порой приносили домой маленьких волчат. С ними можно было играть, кормить с руки – все, как с обычными щенками, однако – даже в любви и заботе – рано или поздно из щенков вырастали звери. И даже любовь у них… соответствующая природе. Любовь Лады ведь не может принадлежать кому-то, как солнце не может светить для единственного. Мне неизвестно, что было между ними и было ли вообще, но мальчишке было семнадцать или восемнадцать, когда Надежда сочла свой «материнский» долг перед ним выполненным. Примерно в то же время она закрутила очередной роман с каким-то типом… то есть, конечно, не так: в очередной раз вышла замуж. А чуть больше года спустя погибла – причем никто не знал и не понимал, как именно. Но не так то легко убить богиню, сами понимаете… - Если только это не сделал другой «бог»! - Многие так и подумали. Этот Александр быстро прославился манерой перекраивать все на свое усмотрение. В молодости у него была абсурдная идея объединить Темную и Светлую стороны волшебной реальности, - учительница горько усмехнулась. – в одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань! После смерти Надежды он, как казалось, отказался от этой затеи. Но рисковать было нельзя: поэтому я отследила рождение наследницы и похитила новую новорожденную Ладу, чтобы спасти ее от неведомой опасности, спрятав девочку среди людей. Однако теперь Елена сама добровольно пошла за князем, от которого следовало держаться как можно дальше … а ведь если новая Лала погибнет ДО инициации, то никогда уже не возродится и Равновесие навсегда будет нарушено. - Зачем это князю? Ведь, если мы все правильно поняли, если Свет или Тьма безвозвратно исчезнут, Закон уничтожит того, кто остался. - Да… но Сила – Сила не может просто исчезнуть. Как и в физике. Просто изменит форму… Мы… я боялась, что Чернояд нашел способ забрать себе обе стороны Силы и стать единственным владыкой волшебного мира. В таком случае миру людей тоже не остаться в стороне, поэтому это должно касаться и вас, девочки, тоже… Я сожалею, что не решилась все и сразу вам рассказать, но у вас не было причин доверять мне: медведи-оборотни есть и на светлой и на темной сторонах. В этот момент парень дернулся и, приглушенно застонав, уставился в потолок невидящим взглядом. - Очухался, соколик! – всплеснула руками учительница. – Откуда же ты, такой, взялся? Пациент молчал, то ли не до конца придя в себя, то ли не сочтя нужным разговаривать с Мариванной. - Река… - наконец сипло выговорил он. – девушка… - Со мной все в порядке, - поднявшись с кресла, Марго подошла к изголовью кровати. – спасибо тебе! Меня зовут Маргарита, а тебя? - Меня… - парень заторможено улыбнулся, увидев ее, но, начав говорить, слабо застонал и, уткнувшись лицом в ладони, перекатился со спины на бок, прижав колени к животу. – н-н-н-не… не по… И, снова лишившись сознания, беспомощно обмяк.
- да все эти перепалки с властью. Черные, белые. Какой смысл прибирать к рукам власть, если править все равно не удасться? Но вообщем, я просто до этого не дорос, а может быть и некогда не доросту (и слава Шиве, ежели так).
Ну... это как раз большинство героев сами не понимают. Но деффки видят в Чернояде классического Черного Властелина, который просто не может быть не одержим всемогуществом и мировым господством. Правда, ЗАЧЕМ это бывает нужно еще ни один Властелин вразумительно не ответил... Но Чернояд в молодости действительно хотел сделать волшебный мир единым: объединившись, а не завоевав. Обломали в благом намерении.
Елена - Жить будешь здесь. Из дома без сопровождения не выходить, в закрытые двери без спросу не заглядывать, в лаборатории не экспериментировать, а то останется от тебя… мало что! – князь мрачно усмехнулся. – Библиотека в твоем полном распоряжении, только возвращай книги на место, а то тут потом нереально порядок навести будет. Если что-то вдруг понадобится – обращайся к Магде. Все поняла? - А ты? - Меня может здесь не быть по нескольку дней, - после секундного молчания произнес Александр. – все, что нужно тебе… - Так мне что, одной тут торчать неизвестно сколько времени?! Да еще не высовывая носа на улицу? Мне, в конце концов, в школу ходить надо! – вспыхнула Елена. Страдальчески вздохнув, князь закатил глаза к потолку: - Знаешь, если бы у меня в твоем возрасте была такая возможность, я был бы счастлив вообще забыть что такое «школа» и зачем она нужна. Любые сведения ты можешь найти в книгах. - И сколько же я должна просидеть взаперти? - Проблемы будем решать по мере их поступления. Заблудиться в расположении комнат особнячка было бы трудно даже частенько плутающей в трех соснах Елене – собственно, привычных комнат-то здесь и не было. Полупустой холл влево и вправо плавно переходил в просторные лаборатории, на втором этаже, помимо громадной библиотеки, было что-то вроде столовой и пара огромных, вероятно, спален. Был еще третий этаж, по некоторому парадоксу не верхний, а нижний, подвальный – с богатой оружейной и очень большим количеством свободного пространства предназначенном, скорее всего, для тренировок. Особенно девочку почему-то поразила ванная. Вернее сказать – натуральная купальня с огромным бассейном из черного мрамора. Все это поначалу показалось довольно красивым и уютным, но в огромном особняке собственное одиночество чувствовалось куда сильнее, чем в привычной городской квартире. Чуточку неправильным казалось – ну зачем кому-то одному столько места? Князь явно считал иначе, ну так, в конце концов, это его дом. А Елена, в первую неделю своего здесь пребывания облазив все доступные уголки, едва поумерился первоначальный восторг, начала тосковать. Магда оказалась не самой приятной собеседницей, на вопросы отвечала односложно, безэмоционально, сама же предпочитала отмалчиваться, уставившись в пустоту и, казалось, была лишена всех простых человеческих интересов. Единственный раз у девочек получился в полной мере – разговор, оставивший странный осадок. Разговор шел, понятное дело, о прекрасном. - Наверное, до Сергея меня вообще никто в целом мире просто не слышал, - с чего-то разоткровенничалась Елена в тот вечер. – он всегда говорит именно то, чего хотела бы услышать, как бы это ни удавалось. С ним о чем угодно можно бесконечно разговаривать… Обычно невозмутимая Магда хмыкнула. - Странная ты. Кому другому я бы просто не поверила! И хозяин-то тебе «милый», и Змей – «собеседник»… - А что, со змеями общаться нельзя? Разговаривать он точно не хуже умеет! - Огненные Змеи, - непроницаемые глаза маленькой гарпии мечтательно затуманились. – настоящие мужчины! Верность у них, правда, совершенно не в почете. Эх, хотелось бы на твоем месте оказаться! Уж я-то знаю, что с такими типчиками делать! - Ну и делала бы, кто тебе мешает? Он существо общительное… - Так Змеи девиц с чистой душей любят, вроде тебя, - гарпия завистливо вздохнула. – я бы с радостью. Елене в голову тут же закрались нехорошие подозрения относительно золотоглазой монашки – или кто она там. Где еще ошиваться девушкам с действительно чистой душей, как не в монастырях? Жаль, Елена не умела читать чужих мыслей… А вот пообщаться с вечно чем-то занятым или просто потребовавшим не беспокоить Александром, удавалось редко. Его общество привлекало девочку гораздо сильнее, однако вряд ли она в этом пользовалась взаимностью: князь предпочитал разговаривать, как и вообще иметь с кем-то дело, исключительно по необходимости, свободное время, когда оно ему выпадало, проводя наедине с собой. Следовало отнестись с пониманием, такого времени было не так уж много! Чтобы хоть немного унять ее любопытство и тягу к общению, Александр, скрипнув зубами, позволил Елене присутствовать в его кабинете при решении не слишком серьезных и таинственных вопросов. Сейчас аудиенции ожидала девушка, чуть старше самой Елены, представившаяся Олесей. С первого взгляда ее волосы казались неопределенно-рыжими, однако, при ближайшем рассмотрении состояли из переплетающихся черных, красных, бурых, апельсиново-оранжевых и золотисто-желтых прядей. Правда, необычной прической стремление к ярким краскам и ограничилось: Олеся была одета в так же любимой и самой Еленой серо-голубой гамме. - Эльдар Иванович, в конце-то концов, - раздраженно выговаривал Александр в телефонную трубку, пока «сестренка», стараясь ему не мешать, шушукалась с гостьей. – я не понимаю Вашего бессмысленного упрямства! Таких денег не предлагали даже за «Мону Лизу»! Не вынуждайте меня прибегать к иным мерам, я честно постарался найти взаимовыгодное решение… Трэш-ш! – раздраженно бросив трубку, процедил он сквозь зубы. – Художник от слова худо! Осения! - Да? – подскочив, девушка поспешно отвесила поклон, попытавшись произнести ритуальное приветствие – Да будет темна ночь… Поморщившись, Чернояд вскинул руку, призывая к молчанию, и устало спросил. - Что ты здесь делаешь? - Так Вы же… - Я ждал Зимерзлу! Мы все ее уже два месяца ждем. - Симы нет, - Олеся пожала плечами. – я пока за нее, вот и пришла. Понимаете, повелитель, такая история вышла. Сима меня попросила подменить на время, за нее подежурить, значит. Мы иногда так делаем. А на этот раз не обговорили, надолго ли, как-то из головы вылетело. Самой уже надоело до чертиков! - Где Зимерзла? - тихо, с расстановкой спросил князь. - Так не знаю. Самой интересно, это же совесть надо иметь – спихнуть дежурство и пропасть куда-то! Я уже с Вешной договорилась, чтобы она меня хоть иногда подменяла, а то тоже четвертый месяц без выходных дежурить. - Какая, к черту, Вешна?! Хоть бы на календарь иногда смотрели… Ладно. Видимо, поисками вашей загулявшей подруги тоже мне придется заниматься. Еще раз поклонившись, Олеся поспешно покинула кабинет, коротко улыбнувшись Елене на прощанье. Александр со вздохом подпер руками голову. - А она кто? - Одна из богинь, скажем так, сезонов. Осения, как и наша блудная Зимерзла, проходят по моему ведомству, а сестрички их – Вешна и Лейта – по ведомству Лады, их тебе представят на церемонии. Языческие богини, такие как погодницы, все же смертны, а тут такое совпадение – почти одновременно все четверо передали полномочия наследницам. Наследницы эти – те еще лоботряски, с погодой теперь чего только не творится!.. - А о каком художнике ты говорил? - Далинин? А, это давняя история. Надежда, твоя предшественница, любила приобщать к своему двору людей, даже обыкновенных, из, скажем так, творческой богемы. Жизнь их при этом существенно продлевалась – Эльдар Иванович, если я ничего не путаю, родом из конца семнадцатого – начала восемнадцатого века. Когда погибла его покровительница, как и прочие из ее свиты, оказался выброшен обратно в мир обычных людей, прижиться в котором столько лет спустя было бы уже сложно, поэтому он попросил приюта в Монастыре, где с тех пор и проживает. Иконописцем, видимо, заделался. А я пытаюсь сговориться в цене на одну его работу, которую он вообще продавать не хочет. В общем, все это не интересно! Я тебе как-нибудь покажу портрет Надежды, который он написал, но сейчас, прости, буду с этими бестолковыми погодницами разбираться. Уныло кивнув, Елена собиралась было тоже уйти из кабинета, когда услышала. - Кстати, если ты не передумала возвращаться в школу. Готовы твои новые документы, постарайся запомнить, ты – моя младшая сестра Эльвира Страхова, раньше училась в закрытой школе в Англии. Магда будет тебя сопровождать. Ну, сама понимаешь, со старыми подругами лучше особо не контактируй. - Меня же все узнают! - Недооцениваешь… сестренка.
Здорово. Погодницы, вот кто виноватв, что зимой снега нормального не было. Далинин... хм... где-то слышал, но не помню где (но наверника не про художника). Вы его из головы или действительно был такой?
Алина - Еще один случай, а вы ничего не знаете! – Фима Сорокина высокомерно вскинула острый носик. – И опять в нашей школе! Я слышала, подозревают утечку в вентиляцию какого-то газа, вызывающего у людей аллергическую реакцию и симптомы астмы. Возможно даже, занятия в школе отменят! «Ева была бы просто в восторге!» - уныло подумала Алина, в четверть уха слушая Сорокину и пытаясь уловить в бурном потоке разнообразной информации хоть какие-то полезные сведения. - Или переведут нас в новое здание, но когда еще подходящее найдут и обустроят. К Фиме Алина подсела сама, начав разговор нейтральным «ну наконец-то чего-то похожего на нормальную зиму дождались». Верно говорят, если бы погода не менялась, большинству людей просто не с чего было бы начать светскую беседу. Больше ничего говорить не пришлось, только – время от времени – охать и поддакивать, слушая, что ничего еще не известно, что оттепель еще непременно возобновиться, зато весной непременно будут заморозки: если в январе март, то в марте жди января, что у учительницы физики – довольно молодой и гиперактивной особы по имени Анна Симоновна Хренникова – в кабинете после очередного эксперимента опять что-то взорвалось и Олимпиада Богдановна уже вызвала сотрудницу «на ковер», грозясь в следующий раз непременно уволить к чертям болотным. Да и уволила бы давным-давно, но старая «физичка» в прошлом году ушла на пенсию, а кто еще в эту школу работать пойдет, когда ТАКОЕ твориться? Очередная жертва «украденного дыхания» - школьная завхоз, была госпитализирована с симптомами «астмы» сегодня утром, до начала занятий, это старались не афишировать, однако от всевидящих глаз, всеслышащих ушей и болтливого языка Сорокиных никто не мог спрятаться. - Мама будет писать статью об этом. Ну, согласись, безобразие – давно пора заявить об эпидемии и остановить занятия. А что, если это атипичная пневмония или птичий грипп?! Мать сестер Сорокиных – женщина с очень необычным именем Молва, была в Вересково известнейшим скандальным журналистом. В отличие от дочек, на мелкие сплетни Сорокина-старшая не разменивалась, каждая ее статья производила эффект разорвавшейся бомбы с неизбежными разрушениями и жертвами. Где эта дамочка разнюхивала сведения и почему ее еще никто не прикопал (ибо среди жертв попадались и весьма влиятельные личности) – оставалось профессиональной тайной. - Так в нашу школу вообще никто не захочет идти учиться, не то что Эльвира Страхова! - А это еще кто? – подумав, что фамилия ей откуда-то смутно знакома, на всякий случай уточнила Алина. Фима картинно закатила глаза: - Ну ты даешь, Шевралиева! Ты где живешь? На Луне? Скажи еще, про Алекса Страхова ни разу в жизни не слышала, а! Уж ладно эти твои подружки – Вика и Маргоша, но ту с детства тут живешь! Ладно, если кратко, Страхов – здешний царь и немножечко бог. Мер у него с ладони ест! Да и в цивилизованном мире – я не только про столицу, но и вообще в Европе – тоже имеет определенное влияние. В перестройку, дефолт и все такое сумел не сглупить, хотя сам тогда едва школу закончил. Родителей у него, насколько знаю, уже тогда не было, многое поговаривают, а Эльвира – примерно наша ровестница, если и старше, то самую малость – тогда должна была быть еще в пеленках. О ней вообще практически ничего не известно, до сих пор училась не то во Франции, не то в Швейцарии, теперь вот зачем-то вздумала вернуться на историческую родину. Не иначе Страхов решил ее постепенно в дело вводить, единственная наследница как-никак. И учиться вроде бы будет в нашей школе – когда опровергнут опасения насчет эпидемии или утечки газа. Гм, а может, под городом какой секретный завод спрятан, оттуда и утечка? Нечисто многое с этим Страховым, мама кое-что пыталась разузнать да так, мягко говоря, по рукам получила… Доктора Мурагина, например, за эксперименты над людьми лицензии лишили, считай – «волчий билет» выписали, а в нашей больнице приняли с распростертыми объятьями – с чего бы? И с женой мера подозрительная история, нехорошо она умерла, теперь Емельянов над сыночком своим дебильным трясется, как над писаной торбой, считай идеальный вариант, чтобы его держать за горло, заставить под любую дудку танцевать. Алина незаметно поморщилась. Прошлое хирурга Мурагина, психическое расстройство сына вересковского мера – все это было выкопано именно Сорокиной-старшей, обожавшей выволакивать на свет самые неприглядные чужие тайны. - Так что с этой, ты говоришь, Эльвирой? - Больше ничего не знаю – врать не люблю. Так что недолго Маргариточке оставаться в нашей школе самой «богатой и знаменитой». Ты ведь в хороших отношениях с Маргариточкой, верно? Алина кивнула. Фима и сама прекрасно это знала, хотя бы потому, что называла Марго в разговорах с Алиной мерзким уменьшительным именем, но не «воображалой» и «богатенькой Барби», как звала ее с другими, а обзывала и того круче. - Крыся говорила, ее видели с мальчиком. Мы его не знаем. Сорокиных, привыкших знать все и обо всех, это не на шутку уязвляло. Их жизненная схема сплетен и наведенных справок неожиданно дала сбой, причиняя тем самым нешуточное беспокойство. - Можно было бы решить, что тоже из Петербурга приехал, но не похож. Простоват, прямо скажем, мальчик. Не ожидала я такого от Маргоши, которая красавчика Петьку-то столько времени динамила, а тут спуталась непонятно с кем. Как, ты сказала, его зовут? - Я ничего не говорила, - неуверенно напомнила Алина. Возможно, прием хитрой Сорокиной и сработал бы, заставив девочку на автомате назвать имя таинственного паренька, если бы, конечно, она сама его знала. Но у их нового, с позволения сказать, знакомого, наблюдались все симптомы бразиломексиканского диагноза – амнезии. Дабы оные не усугубились банальным – совсем не атипичным – воспалением легких от купания в зимней реке, паренька, как и Маргариту, следовало бы продемонстрировать доктору, но как? Непонятно откуда взявшийся безымянный и никому не известный тип без документов вряд ли получил бы талон на обслуживание в местной поликлинике. На экстренно созванном совете, правда, проблеме было найдено хотя бы временное решение. - Дружишь с Маргариточкой, а ничего не знаешь! – укоризненно покачала головой Фима. – Но Крыска кое-что разнюхала, она же всюду без масла влезет! Так вот, этот парень – племянник Мариванны, она, кстати, вернулась из отпуска, с понедельника уже выйдет в школу. Долгий у нее вышел отпуск! К родственникам в другой город ездила, оттуда и привезла этого. Небось от повесток из военкомата с места прописки срулил – везет Маргоше на уклонистов. Хотя с Петькой его не равнять, похоже, наша принцесса Романова не отличается таким уж утонченным вкусом, как хочет представить, ну да для парня быть чуть лучше обезьяны – уже эволюция! Ну так вот, а он ухитрился посеять все документы, в реку свалился. Крыся брешет, что Маргариту оттуда вытаскивал, да это уже глупости. Не до такой степени наша воображуля блондинка, чтобы посреди зимы решить искупаться! Ей, ты слушаешь? - Извини, скоро звонок, - от сорочьих тараторок Алину уже откровенно мутило, а ничего нового и важного, как решила девочка, услышать уже не получится. – надо подготовиться к следующему уроку! – едва ли не бегом припустив от Фимы, оправдалась она. Сорокина пожала плечами и с зловещим «а вы слышали?..» попыталась присоединиться к тройняшкам Холивиным, известным в школе под прозвищем Охмуренные благодаря своей любви к какому-то сериалу про ведьм. Однако поклонницы мистики поспешно ретировались, прыснув от Фимы в разные стороны. Уж о новом приятеле Маргариты, названным пока Колей – для удобства общения – все немногое Алина знала и без сплетниц. Возможно, они могли бы подсказать хоть что-то о происхождении юноши, но и Сорокины не знали вообще ничего, кроме придуманной наспех легенды. При первой же встрече девочки были поражены сходством Коли с давнишним «фотороботом мечты», нарисованном для Марго Еленой осенью, а вот сама Маргарита эту тему старательно не поднимала. Но, что и говорить, раньше ко всем новым знакомым нордическая красавица относилась хоть и благодушно, но гораздо менее… доверительно, что ли? В кругах, где вращались ее родители, не слишком-то вежливым считалось даже заговаривать с кем-то, пока его тебе не представит общий знакомый, а тут такое впечатление, словно Маргарита всю жизнь была знакома с юношей, о котором не знала даже настоящего его имени! Хотя, что и говорить, он безупречно соответствует ее идеалу. И появился как самый настоящий романтический герой! «Самое время для появления – героя!» - уныло подумала девочка. В книгах и фильмах всегда так: когда ситуация кажется безвыходной, появляется кто-то и все улаживает. Хоть и не выглядит этот парнишка способным на что-то подобное… Но Евгения в коме. Со всеми этими приступами не заподозрить здесь охоты именно на Берегинь, напротив, большинство жертв «украденного дыхания» - мужчины или мальчишки-старшекласники. Но как-то уж слишком много совпадений в том, как, одна за другой они оказываются выведены из игры, да и выживают исключительно чудом. Дарью спасла Мариванна, а Марго – этот Коля, причем оба вмешательства… кем-то явно не предполагались. Йотун-охотник еще мог оказаться совпадением, а вот подманить Маргариту к реке ненавязчивым мороком или чарами, по словам Ольги, упырь или мавка вполне могли бы. Беда в том, что и Ольга со своими навыками Экзекутора ничего не могла поделать с нападениями прямо в школе, буквально у себя под носом! Будь с ними Ева, можно было бы тоже прибегнуть к внушению, чтобы расспросить учителей и школьников в поисках упыря, но без Данкиных чар можно было полагаться на методы Ольги, которая, быть может, умела виртуозно устранять нечисть, но не аккуратно расспрашивать людей. Было бы крайне неловко начинать «расследование», когда одна из них кого угодно может без церемоний сгрести за шкирку и прорычать что-то в духе «говори, пока тыкву не расколола!» - кто, спрашивается, потом будет разгребать последствия. Хорошо, если не прибьет сгоряча! Неожиданно Алина поежилась, почувствовав на спине чей-то пристальный взгляд. Обернувшись, она заметила незнакомую девчонку примерно своего возраста или чуть старше. Почти такую же худенькую и миниатюрную, как сама Аля, с осунувшимся белым лицом, которое не оживляла даже гречишная россыпь мелких темных веснушек. Черные волосы незнакомки были подстрижены острым «каре» до такого же острого подбородка, одета в довольно старомодного фасона белую блузку и еще более старомодную прямую темную юбку чуть выше колен. Когда Алина обернулась, странная девочка не отвела взгляда и даже не изменилась в лице, продолжая пристально пялиться словно бы сквозь нее. Странно, Сорокина ничего не упоминала о новеньких. Ну, не считая той еще только якобы намеренной перевестись к ним Эльвиры, если в рассказе о сестренке «здешнего царя и немножечко бога» было хоть процентов восемьдесят правды. Однако прозвенел звонок и, досадливо поморщившись – уши и так теперь будут болеть не меньше суток – Алина решила расспросить Фиму на следующей перемене.
Магда Гарпия была немного дезориентирована. До сих пор ей не приходилось бывать в местах скопления такого количества народа, собственно говоря, до сих пор ее взаимоотношения с людьми вообще ограничивались теми до обидного редкими случаями, когда Магда получала контракт на чью-либо смерть, разумеется, выполняя его при минимальном количестве возможных свидетелей. Свидетелей следовало устранять, а господину отчего-то претили ненужные, с его точки зрения, жертвы, он вообще предпочитал обходиться без физического устранения неугодных, оттого те монстры, кто не умел работать чисто в результате больше не получали контрактов вообще. Юная хищница подавила желание глухо зарычать. Теперь ее окружала плотная гомонящая толпа из потенциальной добычи – в таких условиях придется каждую секунду напрягаться, сдерживая в себе инстинкты убийцы. И здесь ей еще предстоит провести неизвестно сколько времени, по приказу господина сопровождая на занятия эту… размазню! Трудно было поверить, что эта невежественная пустышка, ластящаяся ко всем вокруг с навязчивостью потерявшегося щенка, в потенциале обладает не меньшей силой и властью, чем великий князь. Да такая не способна удержать вообще никакой силы – характер не тот. Но господин так считает, значит, Магда обязана оберегать и защищать эту куколку. Вместо того, чтобы разорвать ее на куски! Магда чуть нервно сплела пальцы, озадаченная собственной мыслью. Лада эта девчонка или нет, но она колдунья, часть волшебного мира. Не обычный человек. Не добыча. И уж точно не соперница! – ехидно подсказал внутренний голос. – Принцесса вправе потребовать себе красивую куклу. И Сергей, можно поспорить на что угодно, будет от этой роли в восторге! Но почему ей должно быть до этого дело?! Если бы гарпия обладала той же огромной силой, что присуща драконам, она ни за что не стала бы вилять хвостом ни перед великим князем, ни перед его «сестричкой», не стала бы связывать себя никакими глупыми обязательствами! А Змей делает это не потому, что у него нет выбора, а оттого, словно бы ему нравится! Играть с Еленой ему нравится точно. Драконы всегда выбирают таких: красивых, наивных, чистых душой девиц. Как Елена. Как, не смотря на всю внешнюю браваду, бывшая монастырская послушница. И гибнут практически всегда именно из-за этого. Легенды о том, как драконы похищают девиц, а после доблестные герои в честном бою освобождают пленниц – ложь. Наивная человеческая ложь. Очарованные девушки убегают к ним сами, что, конечно, никогда не приводило родителей в восторг, а если эти родители оказывались достаточно состоятельны, всегда находились и герои, готовые – не в одиночку, разумеется, а собрав внушительную армию (из которой, правда, мало кто выживал, а в красивых сказаниях они просто «имелись в виду», а после и совсем забывались) – рискнуть ради возможности разграбить коллекцию сокровищ, которую непременно обнаружит у любого уважающего себя дракона (по какой-то причине Змеи – потрясающие барахольщики) и, заодно, жениться, как честный человек на «спасенной» девице с богатым приданным. Мнения этих похищенных куриц никто, разумеется, не спрашивает – да и чем они могли бы его отстоять? Конечно, справиться с драконом непросто даже при поддержке армии и магических ухищрениях – девяносто девять таких героев из ста, разумеется, просто не возвращались, но единственному сотому могла и улыбнуться удача. Факты говорят сами за себя: в Европе драконы вымерли еще в средние века. В Америке священные покровители ацтеков были уничтожены вместе с самой их цивилизацией, только где-то на территории Азии еще живут несколько кланов – мать Сергея, хоть по нему и не сказать – как раз оттуда родом. А его же отец – последний в роду дворян Гоярынских, хоть и взявший после революции более непритязательную фамилию Змеев – почти двести лет оставался единственным драконом в России. От размышлений Магду отвлекло появление одной из Берегинь. Маленькая, похожая на ребенка девочка с усталым видом слушала несмолкающую трескотню какой-то одноклассницы: темноволосой, круглолицей с мелкими остренькими чертами. Не исключено, что в роду второй девчонки были кикиморы, но никаких сверхчеловеческих способностей Магда в ней не учуяла. Зато теплое дыхание весеннего ветерка, шлейфом сопровождавшее маленькую Берегиню, буквально кричало о себе. Летавица. Почувствовав взгляд, девочка настороженно обернулась. Гарпия не стала ни отводить глаза, ни давать понять, что смотрит именно на нее – чаще всего люди вообще ничего не могли прочесть по ее лицу, хотя многие чувствовали в присутствии хищницы смутную тревогу, предпочитали не замечать ни своих чувств, ни самой Магды. Опасность не увязывалась в сознании большинства с болезненного вида девочкой-подростком, которую все видели вместо гарпии, а то, чего люди не могли объяснить в меру своего разумения, они предпочитали просто игнорировать. Оттого волшебный мир и существовал столько веков рука об руку с миром обыкновенным, оставаясь при этом невидимым для него. Но прозвенел звонок и школьники, включая насторожившуюся Летавицу, вынуждены были, словно вода при отливе, хлынуть из коридора в классы. - Магдалена, можно тебя на пару слов? От высокой женщины с черными, как смоль, волосами, веяло солью и опасностью. Даже не опасностью – смертью! С трудом подавив желание ощериться и зашипеть, юная гарпия подняла глаза. - Ведьма, - тихо произнесла она. - Называй меня Мариной Максимовной, - невозмутимо, хотя в глубине синих глаз редкого фиолетового оттенка тлеющее мерцала – нет, не страх – не слишком-то скрываемая неприязнь, ответила женщина. – Чернояд прислал тебя следить за мной? Ведь я предупреждала, чтобы не смел вмешиваться и указывать мне! Это она о ГОСПОДИНЕ так говорит?! - Нет. Я здесь не из-за тебя. - Быть может, ты столь неудачно выбрала место для охоты? - Нам запрещено охотиться на людей. Запрещено убивать без крайней необходимости. - Полвека назад монстры вели себя иначе, - Марина изогнула уголок вишневых губ в усмешке. – впрочем, тогда вашим князем был совсем другой человек. Этот перестраховщик думает только о том, как не привлечь лишнего внимания, не нарушить драгоценного спокойствия. Пфе! Спокойствием я была сыта по горло еще в склепе! Магда молчала, гадая, что ведьме могло от нее понадобиться. - Одна из Берегинь тебя заметила, - продолжала женщина. – и что-то заподозрила. Она будет следить за тобой. - Я буду осторожна. - У меня есть идея получше. Только Чернояду об этом знать совсем необязательно. Впрочем, ты вполне можешь и отказаться, если опасаешься навлечь на себя гнев хозяина. Ведь если Берегиня выследит тебя и возникнет угроза разоблачения – это будет та самая КРАЙНЯЯ необходимость. С одной Берегиней ты способна справиться, не так ли? - Она не одна. - Трое из пяти вне игры. Выбери время, когда остальным будет не до тебя, прежде чем заманить Летавицу в ловушку – это вполне выполнимо. Мне нужны серебряные крылья с ее сапожек, сама девчонка полностью в твоем распоряжении. Тебя ведь научили заметать следы. Несколько секунд поколебавшись, Магда кивнула. По яркому лицу ведьмы пробежала явная тень отвращения, но Марина Максимовна с улыбкой вернула кивок и пошла прочь, оставив гарпию посреди пустого коридора. Ведьма была права. Берегиня уже заметила Магду и не будет никакого противоречия приказу великого князя, если она устранит саму угрозу разоблачения. Совместив заодно приятное с полезным… Острый черный язычок нервно облизнул тонкие губы.
Матвей На физкультуре сегодня был объявлен тренировочный матч по баскетболу между восьмым и девятым классами. С тех пор, как закончил школу Петька Кукушкин – местная звезда спорта, можно сказать, их окружная сборная еще ни разу не выходила в финал. Более-менее тяготеющие к спорту восьми- девятиклассники гораздо более тяготели к популярному сейчас фехтованию, тренируясь перед летними ролевыми играми, в которых снова предстояло биться на турнирах. Сейчас мальчишки уже отыграли довольно-таки вялый матч и, расположившись на скамейках просторного зала с воодушевленным свистом и улюлюканьем наблюдали за попытками девочек прыгать с мячом. Ольга – пожалуй, единственный в мире учитель, предпочитавший обращение без отчества – с лицом… да нет, скорбным ликом! – тоже наблюдала, даже не слишком-то одергивая шумящих «болельщиков», хотя обычно нарушения дисциплины на своих уроках резко пресекала. В восьмом классе подобралось хотя бы несколько неплохих спортсменок. Ульяна, Юлия – Рыжая Пантера, как ни странно, тихоня Дарья, вызванная со скамейки запасных после того, как выбыла с поля Крыся Сорокина, которой кто-то, нечаянно или намеренно, засветил в лицо мячом, и, конечно, Виктория. На ее игру можно было любоваться бесконечно. Матвей уже знал, что Вика вообще превосходная спортсменка и вроде как мастер по стрельбе из лука среди юниоров – у себя в Москве, разумеется. Наверное, она захочет принять участие в соревнованиях лучников, когда начнутся летние ролевые игры… Матвей тихо вздохнул. Сам он не участвовал ни в каких соревнованиях. «Уберите с поля боя менестреля» - так пелось в какой-то юмористической песне. Вот и он был менестрелем, музыкантом, так и не разобравшимся, как за тренировочный меч надо браться! Не то, чтобы как-то особенно и хотелось, в конце концов, каждому свое, но теперь многое изменилось. Такой девушки, как Виктория, хотелось быть достойным. Виктория – значит «победа» - девочке, что и говорить, необыкновенно подходило это имя. Сильная, смелая, целеустремленная… Хотелось и самому примерить на себя сияющие доспехи воина и героя, чтобы привлечь внимание крылатой богини победы! Уже не действовало самооправдательное «от природы не дано» или «пытался, но не сумел» - не особенно-то он и прилагал усилия. Мальчик перевел взгляд с грациозно ведущей мяч Вики на Ольгу, сейчас наблюдавшую за ученицей со скрытой тенью редкого одобрения. Ольга, где бы она этому ни научилась, оказалась просто виртуозным фехтовальщиком, у нее даже Рыжая Пантера не гнушалась брать иногда уроки этого искусства. Наверное, в детстве Ольга была такой же, как Вика – очаровательной пацанкой с вечно разбитыми в многочисленных приключениях коленями. Они обе были из той редкой, лишенной традиционной женской фальши, категории девушек, которые не болтают о болтают о косметике и нарядах, не закатывают глазки в присутствии любых представителей противоположного пола и на играют в показную беспомощность, намеренно все путая и опаздывая. Отчего-то бытовало мнение, что мужчинам нравится подобное кривляние, но Матвей считал это чушью. Фальши он не терпел вообще ни в каких проявлениях. Как истинный музыкант, если чуток потешить свое самолюбие. - Простите меня, Ольга, - кое-как обойдя гомонящих Юрика со товарищи, Матвей подобрался поближе к учительнице. – могу я вас кое о чем спросить. - Да, разумеется, - рассеянно ответила девушка, продолжая следить за игрой. - Кирилл сказал, Вы начали вести факультатив по фехтованию. При упоминании Тогина Ольга заметно поморщилась. Кажется, этот убежденный ловелас, на всю школу известный своим тотальным непостоянством и «синдромом завоевателя» всех более-менее хорошеньких старшеклассниц, решил не делать исключения и для молоденькой учительницы. - Возможно, некоторых из этих ваших «фехтовальщиков» реально будет научить настоящему искусству боя. Почему тебя это интересует? - Вы не могли бы научить владеть мечом и меня? Оторвавшись все-таки от игры, Ольга с легким недоумением на немного восточном лице обернулась к мальчику. - Зачем? Ты поэт, а не боец, мне казалось, тебя не интересуют поединки. Матвей вспыхнул. Не интересовали действительно… «не боец!» Обидно, что ни говори. Неужели он хуже Миши или Кима – музыканта и ботаника, выглядящих, как младшекласники, но тем не менее в боях участвующих наравне со всеми. Да даже Нина Тогина – эта малявка с завитыми кукольными локонами – и то весьма резво управляется с мечом! А он – не может?! Неужели Виктория такого же о нем мнения, что и Ольга? Неудивительно, что она предпочитает его избегать… - Теперь заинтересовался, - раздраженно ответил он. – по-вашему, я ничего не умею, кроме как на гитаре бренчать? - Не обижайся. Просто я удивилась, что тебя вдруг это заинтересовало, вот и все. Конечно, ты, как и все, можешь приходить на мой факультатив, если выкроишь время. Только учти, если хочешь ДЕЙСТВИТЕЛЬНО научиться владеть мечом, это потребует довольно много времени и упорного труда – не жди быстрых результатов. И никогда не думай, что научился действительно всему – путь воина это бесконечное самосовершенствование. - Пустыня бизнеса усеяна костьми тех, кто посчитал, что знает все и перестал учиться! – с улыбкой процитировал парень. Ольга тоже улыбнулась. - Мудрое изречение. Хотя о бизнесе как таковом я ничего не знаю… Краем глаза Матвей заметил, что Вика отвлеклась от игры и пристально наблюдает за их разговором. За шумом, поднятым как игроками, так и мающейся бездельем на скамейке компанией Юрика расслышать, о чем шел разговор было бы невозможно. - В чем дело, Виктория? – нахмурилась Ольга. – возвращайся на поле! - О чем речь? – девочка попыталась непринужденно улыбнуться, однако, судя по брошенному в сторону Матвея взгляду была… нет, не рассержена чем-то, а скорее, разочарована. - Тебя разговор совершенно не касался, - отрезала учительница. - Кто бы сомневался, что меня вообще что-то касается! - Вика, - мягко попытался вмешаться Матвей. – не нужно грубить. Я действительно… - Я в восторге! – прожигая его уже откровенно сердитым взглядом, насмешливо процедила рыжеволосая. – Ты, Матвей, всегда ведешь себя, как настоящий рыцарь! Только Ольга врят ли нуждается в защите, и уж тем более – в твоей! Она сама дюжины таких «рыцарей» стоит! Психуй – не психуй, а это было правдой. Сам недавно размышлял о том, что Вика нравиться ему во многом за свою прямоту и откровенность, вот и нечего теперь обижаться на то, что она прямо высказывает свое мнение, когда он того заслуживает… Наверное, эта заслуженность-то и обидна вдвойне, и Вика тут совсем не при чем. Резко отвернувшись, Виктория вернулась в игру, так до самого конца матча демонстративно не глядя в его сторону. - И еще, - смиренно вздохнув, снова обратился Матвей к Ольге. – пожалуйста, не говорите ничего Виктории о моей просьбе и этих занятиях… «Стать посмешищем мне еще только не хватало!» - закончил он про себя. - Как знаешь, - пожала плечом снова сосредоточившаяся на матче учительница.
Санди .................................. .................................... ............................................................................................................................................. .................................................................................в общем сплошные комплименты,даже не могу придумать саркастический комментарий)
Уже после урока Матвей попытался было подойти к Виктории, о чем-то горячо дискуссирующей с Маргаритой, чтобы разобраться, что вдруг так неожиданно ее рассердило, но, заметив его, подруги резко смолкли. - Что-то случилось? – осторожно поинтересовался Матвей. Марго только пожала плечами и, кажется, хотела вежливо самоустраниться, но Вика удержала ее за руку и слегка натянуто улыбнулась. - Ничего такого, что касалось бы тебя, - небрежно бросила она. - Но… - Если у тебя появились какие-то свои личные дела с Ольгой – мы ведь относимся к этому с уважением, вот и ты не вмешивайся в чужие разговоры! – почти выкрикнула девочка. Освещавшая школьный коридор длинная лампа-плафон мигнула и заискрила, на мгновение заставив Матвея поднять голову, а Вика, продолжая крепко держать подругу за руку, решительно зашагала прочь по коридору. Парень потрясенно смотрел ей вслед. Он не припоминал, чтобы ссорился с Викой или говорил что-то, что хотя бы теоретически могло бы ее обидеть. Во время прошлого дежурства в ветклинике все было замечательно – по крайней мере, ему так казалось… в очередной раз следует признать, что в девочках он ничего не понимает! С Викторией казалось очень легко общаться, Матвей так и поступал, но, может быть, это и было невежливо с его стороны и с девушками стоит разговаривать как-то по особенному, а не словно с закадычным приятелем, даже если эта девочка и ведет себя, как нормальный человек, а не изломанная кокетка? Тем более, что припомнить теперь все, что мог ляпнуть в каком-то из разговоров, просто не представлялось возможным! Поторопился он с выводами, похоже! Ну зачем так упрямо твердить, что все в порядке, когда буквально на лице написано обратное? Если он что-то говорит или делает не так – почему не сказать об этом прямо?! Все же все девчонки иногда бывают просто невозможными! «Поговорим после уроков: начистоту и без подружек поблизости, а то у девчонок какой-то прямо коллективный разум – наедине она одна, а когда рядом подруги – совсем другой человек!»
Алина - Девочки… - Марго, я тебя просто не узнаю! – резким движением Вика закинула на плечо рюкзак. – Не бывает таких совпадений! Мы же ничего не знаем об этом парне! - Он мне жизнь спас, разве этого недостаточно? - раздраженно тряхнула белокурой гривой Марго. – Коля ничего не скрывает от нас – он не виноват в том, что потерял память! - Но Евы с нами нет, мы не можем точно знать, правда ли это! - Ты же видела его! Коля похож на человека, способного на обман? - Если бы все лжецы были ПОХОЖИ на лжецов… - Девочки, - еще раз робко попыталась вклиниться Алина. – я вам хотела сказать… - Достаточно! – потеряв терпение, рявкнула Маргарита. – Подумай своей головой: ТЫ стала бы посылать шпиона, симулирующего потерю памяти без более-менее внятной легенды? Едва не утонувшего в реке при попытке разыграть спасение? Помолчав, Вика чуточку беспомощно пожала плечами. - Нет. Не стала бы надеяться, что столкнулась со столь глупым противником. Властелинам тьмы и все такое, конечно, свойственно недооценивать врагов, но не до абсурда. Послушай, мне тоже кажется, что твой Коля вполне заслуживает доверия, но… ты сама на себя не похожа. Вот уж кто никогда бы не стал кидаться в омут с головой… - Я как будто всю жизнь его знаю. Я всегда знала, что встречу его, понимаешь? Поэтому и глупо казалось тратить время на все эти свидания, кокетство и случайных поклонников, когда уверена, существует в мире тот единственный, который так или иначе – моя судьба. Я понимала, что узнаю его с первого же взгляда: так оно и случилось. И он, он ведь тоже искал меня – мы оба это чувствуем, так какой смысл чего-то скрывать и опасаться? - Как можно быть столь уверенной?.. - Можно! Можно быть уверенной в себе и других, представь себе! - Что ты… - Ты просто завидуешь! Завидуешь, потому что вы с Матвеем так и ходите вокруг да около, боясь признать очевидное и страдая от дурацкой мнительности! Тебе нравится Матвей, все видят, что ты нравишься ему… - Я вовсе… вовсе я не завидую! Подумаешь, знакомство как из романа в мягкой обложке, некоторые люди по-настоящему узнают друг друга, прежде чем делать какие-то выводы! - Ты просто трусиха! - А ты – ненормальная! Натурально снесло крышу! Марго последнее время – как раз с судьбоносного знакомства – действительно мало походила сама на себя. Сдержанная и скептическая особа обнаружила в себе непривычную для подруг мечтательность и лиричность. Казалось, характер Маргариты изменился в лучшую сторону, она стала дружелюбнее даже с младшей сестренкой Лилей (что для знающих историю их внутрисемейных баталий подруг было примерно равнозначно пляжному сезону посреди зимы!), но, оказалось теперь, недостаток былой уравновешенности тоже поменял взаимоотношения в компании. - Девочки, ну перестаньте. Зачем ссориться из-за какой-то чепухи? – в очередной раз воззвала Аля и обе побледневшие от гнева физиономии уставились уже на нее. - Это не чепуха! – отчеканила Виктория. – Ты не понимаешь… - Вырастет – поймет! – холодно бросила Марго. – Чего ты хочешь от ребенка? Одни приключения на уме! - Что? – ошарашено хлопнула глазами Алина. Вот значит как! Подружки! – Вот значит как?! Так вот что я вам скажу: если быть взрослой, значит, забывать обо всем из-за какого-то болвана, то я РАДА, что не доросла до этого! – голос слегка задрожал. – Продолжайте собачиться, не стесняйтесь! Обойдусь и без ваших советов, раз вы все равно больше ни о чем думать не способны! Отвернувшись, чтобы не разреветься прямо перед ними, Алина поспешно зашагала прочь по коридору. Ребенок! Может, она и младше всех в компании, но это не означает, что ее можно не принимать всерьез! По крайней мере, она не создает для всех проблем из-за своих влюбленностей! Неплохо было бы посоветоваться хоть с Дарьей, кажется, единственным, не считая ее самой, человеком, сохранившим вменяемость, но для отличницы плен и прогулка по лесу не прошли даром – девочка все-таки простудилась и школу еще не посещала, Алина сама каждый день добросовестно таскала ей домашнее задание. Но сегодня после уроков идти к Кукушкиным, а потом возвращаться обратно не имело смысла – что, если заметившая слежку незнакомка улизнет и больше в школе не покажется? Фима Сорокина, которую Аля пыталась расспросить, что это за новенькая и давно ли она в школе, ничего вразумительного ответить не смогла, немало этим фактом смутившись, оттого призвала на помощь сестру, учащуюся с незнакомкой в одном классе. Но и всеведущая Крыся многого не сказала. Новенькая и новенькая, фамилия Ткачева, со странностями, но тихая, ничего интересного. Когда именно она появилась в классе, Кристина не помнила тоже. - Живет в деревенском домике ближе к окраине. - С родителями? - Ну уж наверное не одна, - Крыся пожала остренькими плечами. Такое безразличие для Сорокиных было, мягко говоря, не типичным… - да чего в ней интересного? Если бы не та выходка на рисовании, никто и не заметил бы. - А что она натворила. - Да ничего. В сущности. Рисовали вазу с фруктами, она и намалевала все какое-то ядовито-яркое, по контрасту окутанное паутиной, а на апельсине пририсовала паука – противного такого, с лапами… бр-р! А Зая Лунина, дурында, увидела и давай верещать, чуть урок не сорвали! Зайка – как звали почти все в школе Зою Лунину – пухленькая блондиночка со слегка восточными чертами широкоскулого курносого лица, что странновато сочеталось с огромными и абсолютно круглыми ярко-синими глазищами, принималась вопить или реветь практически по любому поводу или даже без оного, так что ничего странного в произошедшем не было. - Я же говорю – ненормальная. Уставиться в одну точку и замрет. Только пальцами шевелит, словно на невидимой клавиатуре печатает или на клавишах играет… но в нашей школе такая мелкая странность вполне терпима! Много куда более буйных психов! – Крыся выразительно покосилась на Юрика с товарищами, пытающихся вволочь упирающегося черноволосого паренька в женскую уборную. Тот в школе считался человеком глубоко несчастным – во-первых, потому, что мамуля обозвала Юлием в честь великого императора, обеспечив в школе очень обидную для парня кличку «Юлька», во-вторых, из-за соседа по парте Варфоломея – симпатичного блондинчика с глубоко левым срезом по всему периметру головного мозга, крайне вспыльчивого и истеричного, вроде как неприязненно относящегося к тихоне Юлию – по характеру мальчишки были полной противоположностью, как и внешне – но отчего-то вечно не отходящим от него ни на шаг. Даже странно, что сейчас его тут нет… - Да уж… - совершенно искренне согласилась Алина, возвращаясь мыслями к новенькой. Похоже, если она хочет чего-то узнать, следует проследить за ней самой. – Фима, можно тебя попросить – проведай сегодня вместо меня Дарью, отнеси ей домашнее задание, а? - Нормальные люди на бюллетене отдыхают, а эта просто жить не может без уроков, - недовольно пробурчала Сорокина-младшая, однако, согласно кивнув. Аля искренне понадеялась, что Даша не нее не обидится. - Правильно, чем ей еще в жизни интересоваться! – желчно подхватила Крыся и Алинка поспешила малодушно сбежать от Сорокиных подальше. После Крещения, на которое вместо положенных традицией морозов лил дождь, зима все же принялась неохотно вступать в свои права. Наверное, из-за этих погодных непоняток и складывалось впечатление, будто зима еще только начинается, а совсем недавно отгремевшие новогодние праздники еще только впереди. Легкий снежок еще не успел накрыть землю полностью, только сыпался с неба, окутывая город невесомым туманом. Как оказалось, новенькая девчонка жила не просто на окраине, а практически за городской чертой. Здесь чернели почти все давно заброшенные и перекосившиеся домики деревенского типа – район уже несколько лет планировали сдать под снос, но у городского бюджета всегда не вовремя заканчивались деньги и это в очередной раз откладывалось на неопределенное «потом». Незнакомка остановилась возле низких обшарпанных ворот и распахнула калитку. Петли уныло скрипнули. Ни одного окна в обветшалом домике за кое-где сломанным забором не горело, он казался таким же заброшенным, как и большинство домов на этой улице. Оглянувшись по сторонам и, кажется, не заметив в снежной пелене ранних зимних сумерек прижавшуюся к ограде за углом Алину, незнакомка вошла в калитку, притворив ее за собой. «Может, она решит, что калитка скрипнула от ветра…» - немного выждав, девочка двинулась следом. Калитка оказалась неплотно затворенной, миниатюрная Аля вполне сумела проскользнуть в щель, не тревожа скрипучих петель. Свет в доме так и не загорелся. Алина вообще сомневалась, есть ли там электричество, но не могли же обитатели этой развалюхи жить без света вообще. Может, это вовсе не дом незнакомой девчонки? Но что ей тогда нужно в заброшенном здании? Стараясь шагать по скрипучему деревянному крыльцу бесшумно, Аля заглянула в холодный темный холл. Сомнений быть не могло. В этом доме не просто никто не жил – сюда и не заходили-то уже сто лет. Помещение было густо окутано паутиной по которой сновали сотни деловитых пачков, как-то странно было видеть их зимой в не отапливаемом доме. Пойти по тесной прихожей в комнату, утопающую в еще более густой паутине, у Алины еще получилось, но только для того, чтобы убедиться – в комнату ни один человек не входил. Просто не мог бы, не разорвав этой завесы! Но куда в таком случае подевалась новенькая – других дверей из прихожей не было, кажется, домик и состоял-то из двух небольших комнат. Размышляя об этом, девочка не сразу обратила внимание на то, что при ее появлении паучки, до того беспорядочно снующие по своим сетям, целенаправленно хлынули в прихожую, к выходу. - Есть тут кто-нибудь? – неожиданно поежившись от смутной тревоги, тихо позвала Алина. Ответом было только тихое шуршание множества лапок. Запоздало обернувшись, девочка тихо взвизгнула – пауки осыпались на потемневший досщетчатый пол спекшимся комом, из которого, как из глины, буквально на глазах вылепилась уродливая тварь. Больше всего существо напоминало гиену с жесткой черной шерстью, но стояло на четырех парах хрупких паучьих лапок, шипастые суставы которых поднимались над туловищем, а морда, помимо напоминающих пару папугайских клювов жевал была украшена тремя парами непроницаемых зеленоватых глаз. За спиной тварь сложила похожие на вороньи черные крылья. - Кто ты… что ты такое?! - Разве ты не искала меня, Берегиня? – глухо рыкнуло существо. – Заходи, попьем чайку, говорил паук сверчку… Но я тебя не приглашала! - Это ты… ты нападаешь на людей в школе? – хрипло спросила Алина. Существо глухо рассмеялось. - Нет. Так что ты следила за мной зря. Даже не представляешь себе, НАСКОЛЬКО зря – особенно в одиночку, потому что из этого дома ты не выйдешь! - Я могу выходить и не через дверь! – собрав в кулак всю волю, Алина сбросила оцепенение и, хмыкнув, взмыла под потолок. Окутавшая комнату паутина липла к лицу и волосам, но девочка не замечала этого. Окошки в полупустой комнате были слишком маленькими даже для нее, быть может, какой-нибудь люк в потолке – и можно будет улизнуть через чердак? До ушей донеслось тихое шипение, должно быть, в истинном своем обличье чудовище таким образом смеялось. Шелковая нить – паутинка с хорошую бечевку толщиной, но гораздо прочнее, обвила ее колени, сдернув вниз, лицом на пыльный крошащийся застарелым деревом пол. - Все даже проще, чем я думала, - прошелестело существо, ловко окутывая девочку шелковыми нитями. – госпожа была права! - Разве ты служишь не князю тьмы? – автоматически уточнила Алина. Тварь снова насмешливо защелкала. - Не забивай себе головку, бабочка моя! – почти с нежностью посоветовала она. – Госпожа желает твои крылышки в свою коллекцию, - резко дернув за паутину, тварь заставила девочку снова упасть лицом на пол, и стянула с ее ног сапожки Летавицы. – но тебя саму оставила в мое распоряжение. Князь, знаешь ли, не жалует людоедство, но природу не перекроить. В некоторых случаях нам это позволено, если, конечно, не оставлять следов, - чудовище с урчанием потерлось о щеку Алины. Мгновение спустя девочка ощутила укус… Это было не больно. Что-то похожее она чувствовала, когда стоматолог вколол в десну обезболивающее и через какое-то время язык и половина лица утратили чувствительность и подвижность. Они с Евой еще дурачились и хохотали, когда Алина пыталась корчить гримасы и произносить «замороженными» губами и языком скороговорки… Какой же она была дурой, сунувшись сюда в одиночку! Но Ева в больнице, а остальные… остальные не понимают ее, на них нельзя положиться так же, как на лучшую подругу, несмотря на бесшабашность, никому не давшую бы в обиду!... - Ты пока отдыхай, - прошелестела тварь в ухо жертве. – я быстро улажу все с госпожой и обязательно к тебе вернусь. Все тело онемело от странного яда. Уж лучше бы боль, чем эта заторможенная бесчувственность, постепенно охватывающая не только тело, но и разум. Не в силах сосредоточиться даже на шепоте паучихи, Алина провалилась в странное полузабытье… «Алина! Алина, проснись!» - Бабуля, еще пять минуточек и встаю. – невнятно пробурчала девочка, не разлепляя глаз. Просыпаться не хотелось. Просто не находилось сил даже пошевелиться, словно в теле не осталось ни единой косточки или мышцы. Мысли вполне поддерживали это позорное лентяйничество, никак не желая стряхивать с себя липкую паутину дремы. Почему-то от слова «паутина» девочку кольнуло легкое непонятное беспокойство. «Алина! Проснись немедленно – ты в опасности!» - Бабушка, даже если я чуток опоздаю к началу занятий – вряд ли это такая уж страшная опасность! Все равно придется еще ждать Еву, она постоянно встает за пять минут до выхода и… Ева! Необъяснимое смутное ощущение кольнуло вторично, заставив нехотя, сквозь густую пелены задуматься о его причинах. Собственная голова неожиданно показалась похожей на утонувший в пыли и паутине чердак, где каждое шевеление заторможено – перед глазами просто как наяву всплыл образ комнаты, обвитой густой паутиной. Сон, кажется, неуклонно отступал, но желания вставать не прибавилось – девочка чувствовала себя обессиленной, как выжатый лимон. «Алина! – снова донесся легка рассерженный бабушкин голос. – ты меня слышала?» Протестующее замычав, девочка хотела было перевернуться на другой бок, натянув на голову одеяло, но с удивлением обнаружила, что действительно не может шевельнуться. Удивленный возглас прозвучал тем же едва слышимым невнятным мычанием. «Бабушка!» «Не паникуй, сейчас станет легче. Я почти распутала эту сеть… будь готова действовать по моему сигналу!» Действовать. Если бы Аля могла, она бы скептически хмыкнула! Не получалось ни то, что мизинцем шевельнуть или сказать хоть слово, а даже открыть глаза, хотя мыслям быстро возвращалась ясность и четкость, а бабушка советует… Бабушка??? «Тихо, маленькая, тихо. Разве я могла тебя бросить, особенно сейчас, когда вы вынуждены расхлебывать последствия наших же ошибок прошлого. Увы, моя помощь невелика…» «Бабуля, я… что произошло? Я ничего не могу понять, а ситуация усложняется, кажется, с каждым шагом… Что нам делать?» «Если бы я знала ответы на все эти вопросы… Остается надеяться, вам повезет больше, или вы сами окажитесь лучше, чем когда-то мы. Слишком многое в настоящем порой родом из прошлого!»
Матвей В кабинете музыки было пустынно. Марина Максимовна, новая преподавательница, на последнем уроке высказала заинтересованность песнями, сочиненными самим Матвеем и он собирался заглянуть перед концом занятий, чтобы забрать назад отданные посмотреть нотные записи – учительница утверждала, что сама когда-то пыталась стать рок-певицей, но не сложилось, однако, некоторые полезные знакомства остались и она была бы рада дать Матвею такие же шансы. Может, как она сказала, ему больше повезет. Немного удивляла привычка женщины, которой на вид и тридцати еще не было, говорить о своей жизни в прошедшем времени, как это свойственно старикам. Интересно, что за жизненные неудачи привели ее – невероятно красивую и талантливую особу - в школу захолустного городка? Чувствовался за этим туманный шлейф темного прошлого… Такого, о котором не хочется расспрашивать людей из любопытства. Но учительницы в кабинете не оказалось. Судя по тому, что дверь оказалась не заперта, отлучилась Марина Максимовна ненадолго, поэтому мальчик решил дождаться ее возвращения, усевшись за первую парту. Какое-то время он со скучающим видом отбарабанивал пальцами по деревянной поверхности какую-то невнятную ускользающую мелодию, после чего, обернувшись на шорох раскрывшейся двери, недоуменно привстал. - Вика? - Мне почему-то казалось, что ты хотел поговорить со мной, - неуверенно улыбнувшись, девочка вошла в кабинет музыки и присела за парту рядом с ним. – Ты не против. - Нет… то есть – да…ох, - тщательно подготовленные слова в мыслях отчего-то слиплись, как ком холодной каши. – хотел поговорить. Девочка ободряюще улыбнулась. - Мне показалось, я сделал… или делаю что-то не так, что тебе неприятно, а ты молчишь об этом. Знаешь, я никогда не любил недоговорок, уж лучше обо всем говорить человеку прямо, ну, знаешь, я вовсе не сторонник хамства и привычки лепить нелециприятные вещи в лоб, но как можно исправить что-то, даже не зная, в чем именно дело? Мне очень хотелось бы… ну, чтобы наши отношения продолжались, возможно, до меня что-то и доходит с трудом – прости – но вас, девчонок, иногда бывает так сложно понять. Ты мне показалась особенной. Уверен, мы ведь не обидим друг друга, если будем говорить начистоту, а даже если и так – постараемся вдвоем исправить это. Я приложил бы все усилия… Ты со мной согласна? Если люди действительно друг другу нравятся, я надеюсь, у нас именно так – мы… они примут друг от друга все. - Звучит неплохо. Но в жизни, увы, часто случается иначе. Симпатию легко разрушить излишней откровенностью. - Если… когда чувства настоящие – они выдержат проверку! – Матвей взял девочку за плечи. – Ведь мы любим людей такими, какие они есть, верно? Какой смысл притворяться кем-то другим – даже если кому-то в тебе и понравятся иллюзорные качества, ты ведь будешь понимать, что любят совсем не тебя, а эту иллюзию! - Но каждый человек хочет казаться лучше, чем он есть. Особенно перед теми, кто ему нравиться. Тебе это незнакомо? - Я мог бы постараться СТАТЬ в чем-то лучше. Но не притворяться. - Разве у тебя нет такого соблазна? – тихо спросила Виктория, придвинувшись вплотную и горячо шепча практически ему в лицо. Матвей уловил тонкий шлейф духов – чересчур изысканных и горьковатых для девочки-подростка да еще днем в школе, Вике, на его взгляд, больше подошли бы свежие «огуречные» ароматы. Впрочем, девчонкам виднее. – Нет желания надеть золотую маску, в которой будешь в глазах других самым сильным, самым лучшим, самым талантливым? Жизнь стала бы гораздо проще… Гораздо больше людей будут любить кого-то за его безупречные качества, чем просто таким, как он есть. - А ты? – в тон, едва слышно, прошептал мальчик. – ты могла бы любить кого-то… обыкновенного? Не лучшего, не самого сильного, не невероятно талантливого, а просто – человека? - Любить – в любом случае означает признавать достойным, - с лукавой улыбкой заметила девочка. – но любовь зачастую и есть та золотая маска, в которой любой человек для тебя будет самым лучшим, правда? Матвей подался вперед, неловко ткнувшись губами в чуть приоткрытые губы девушки. От горьковатого запаха слегка кружилась голова.
Виктория Только ссор им сейчас и не хватало для совсем уж полного счастья. Но выносить Маргариту – эту вечно самую умную, самую уверенную и вообще супер-пупер замечательную особу – порой было очень и очень нелегко. Особенно когда и в самом деле немного ей завидуешь. Хорошо точно знать, что любимый человек – действительно тот самый, самой судьбой предназначенный, хорошо, когда этого человека не пугает такая поспешность, напротив, он чувствует то же самое, хорошо… наверное, просто замечательно быть высокой фотомодельного вида натуральной блондинкой с загадочными зелеными глазами, всегда такой стильной и эффектной, что прекрасные рыцари нашего времени готовы утонуть в реке ради такой… «Я вовсе не хотела бы, чтобы ради меня кто-то тонул! – резко напомнила себе Виктория. – и вообще купался посреди зимы, зарабатывая воспаление легких!» Матвей совсем не походил на героя, он был поэтом и Виктория ни за что не променяла бы его на болвана, не зная броду, сующегося в воду, так, что все его спасательные операции заканчиваются тем, что надо спасать его! Впрочем, в Маргарите так сильно чувство строгой ответственности – ей самое оно нянчиться с недотепой, нуждающемся в «крепкой заботливой руке». «Матвей говорил, ему нравятся сильные уверенные девушки…» Должно быть, он имел в виду Ольгу. Вика давно заметила какой-то непонятный интерес Матвея к молодой учительнице, он зачастую задумчиво смотрел в сторону этой амазонки, словно на что-то решаясь. И, значит, решился. О чем они шептались во время матча, бывшая послушница, кстати, так и не объяснила, довольно резко посоветовав Вике не лезть не в свое дело. И объяснить свои опасения нереально: Ольга же ей в лицо рассмеется за подозрение, что между ней и мальчишкой-учеником может что-то быть. Да и вообще с кем бы то ни было… «Придется поговорить с ним начистоту. Я такая, как я есть – как бы ни хотелось быть лучше, чтобы ему понравиться. Если он тоже хоть немного ко мне небезразличен, должен отнестись с пониманием, если же окажется, что нет… это все же лучше, чем вечно отгораживаться самообманом!» Заглянув в девятый класс, однако, Матвея виктория там не обнаружила. Спрашивать о нем было неловко – еще поднимут на посмешище «малявку»… Вика хотела уже удалиться ни с чем, когда ее заметил Афанасий. - Ты Матвея ищешь? – и, не дав ей возразить, добавил. – он в кабинет музыки собирался заглянуть, кажется. - Я вовсе… то есть просто хотела… спасибо. - На моем месте так поступил бы каждый, - отвесив легкий полупоклон, церемонно ответил Афанасий, но окончательно смутившаяся девочка уже выбежала в коридор. - Я прошу прощения… - повернув ручку на двери музыкального класса, Вика опасливо заглянула внутрь. Учительницы там не оказалось, а сидящей на первой парте Матвей встал ей навстречу. – Привет… извини, ты, кажется, сейчас не занят. Мне показалось, нам стоит поговорить… начистоту. Парень согласно улыбнулся, кивнув на место за партой рядом с собой. - Я тоже об этом думал, - доверительно согласился он. – знаешь, не люблю тайн и недоговорок. Ты показалась мне не такой, как другие девочки, потому что ты… настоящая, что ли, искренняя, такая, как есть на самом деле. По-моему это самое ценное, что может быть: зачем порядочному и честному человеку что-то о себе скрывать? - Ну… - покраснев, Виктория бросила косой взгляд на торчащий из рюкзака лук Молоньи. – есть вещи, которые не все способны понять, не обязательно постыдные или неправильные, а просто, о которых не все решаются сказать. - Если в этом нет действительно ничего постыдного – бояться глупо и все нормальные люди спокойно примут человека таким, как он есть. Если же с ним все же что-то не так… скрывая, не получится это исправить, верно? Сможет ли она когда-нибудь быть по-настоящему с ним откровенна? Матвей заслуживает доверия… но не сочтет ли он ее… чересчур странной? Легко рассуждать отвлеченно, до того, как столкнулся с чем-то необыкновенным напрямую! - Разве тебе самому никогда не хотелось казаться другим лучше, чем ты есть… чтобы… ну, больше кому-нибудь нравится? - Я, конечно, не безупречен. Но если решу что-то в себе изменить, постараюсь сделать это по-настоящему, а не притворяться тем, кем не являюсь. - Ты, конечно, прав, но… а если измениться не получается. Но хотелось бы, чтобы человек, который для тебя важен, думал о тебе лучше… наверное, иногда стоит скрыть что-то о себе? - Разве может быть важным и близким человек, которому не доверяешь? Кроме того, у всех есть недостатки. Мы любим других людей вместе с их слабостями и изъянами, не так ли? - Но когда… когда любишь – не видишь в человеке изъянов. Он кажется самым лучшим в мире, когда ты сама – по-прежнему всего лишь ты. Ведь нельзя знать точно, взаимны ли твои чувства… Вместо ответа Матвей обнял ее, притянув к себе близко-близко. Виктория обмерла от неожиданности и хотела зажмурить глаза, но в последний момент сквозь опущенные ресницы, увидела нечто, заставившее широко их распахнуть. - Нет! – вскрикнула она, отталкивая… кого?! Перед ней как будто возникло два образа: один в другом, зыбком и текучем, как вода. Внешний образ был Матвеем, но внутри, словно бы под маской знакомого лица, Вика увидела по-хищному яркую молодую женщину… Молодую? Возраст незнакомки тоже был зыбким и текучем, она казалась то девушкой, почти ровесницей Матвею и Вике, то почти старухой… Злобно зашипев, учительница музыки Марина схватила девочку за горло и притянула к себе, словно для поцелуя. – Нет! Нет! Нет! Нет! Лампы на потолке яростно заискрили, переливался золотом бесполезный в ближнем бою лук, а Виктория, словно забывшись, оглушительно визжала, брыкалась и царапалась, какой-то частью сознания четко осознавая, что поцелуй этой женщины смертельно опасен. - Ты смеешь использовать против меня МОЮ силу?! – яростно выкрикнула учительница ей в лицо. - Твою? Извернувшись, Виктория лягнула Марину по коленям и они, вывернувшись в падении из цепких объятий и попыталась отползти в сторону, прижимая к груди выдернутый из рюкзака лук, но не успела – учительница навалилась на нее со спины, заставив больно расплющиться по полу. - Эта сила – моя! Этот лук – мой и только я вправе владеть им. Отдай мне его, маленькая дрянь, и я оставлю тебе жизнь – мне не нужно твое дыхание. Внезапно дверь в класс распахнулась. - Что здесь происходит? – возмущенно воскликнула стоящая на пороге белокурая девушка. - Марго, помоги! Это… Марина с нехорошей усмешкой ткнула Вику лицом в пол. - Все в порядке, милая, - елейно произнесла она. – ничего тут не происходит. - Ничего, - медленно, к ужасу Виктории повторила Маргарита. – не происходит. Простите. Мне просто послышалось. - Ничего страшного, милая. Дверь захлопнулась, заставив Вику похолодеть от отчаяния. - С тобой вышла промашка, - насмешливо заметила Марина, приподняв ее голову за волосы. – но подруги твои, лишившись своих артефактов, так же уязвимы перед чарами, как и все люди. Как и твой друг Матвей. - Матвей?! - Он жив, если тебя это волнует, - оттолкнув ее, Марина поднялась на ноги, приглаживая ладонями растрепанную прическу. – и останется в живых, если ты будешь хорошей девочкой и сама принесешь мне лук. Рассчитывать не на кого, Берегиня, ты осталась одна! По-прежнему прижимая к себе лук, Вика тяжело поднялась на ноги. Смысл слов дошел до нее не сразу. - Алина! Что ты сделала с Алиной?! - Я? Ничего! - Рассмеявшись, ведьма вышла из кабинета музыки. – до скорой встречи, лапочка!
Ведьма Мара. Жизни Матвея действительно ничего не угрожало. Марина не была уверена до конца, получится ли у нее, но все прошло гладко, вместо привычного «украденного дыхания» ведьма применила «поцелуй русалки», овладев его чувствами и целиком подчинив паренька себе. Ей в прошлом не раз приходилось видеть, как Галина использует эти чары: Марина знала, как все должно происходить, знала, что получалось в результате, бусы даны сейчас принадлежали ей и она примерно представляла себе, что должна делать, но что получиться у нее самой до конца знать не могла - все же эта магия не была в полной мере ЕЕ. Но скоро. Скоро ее лук и стрелы тоже вернуться к истинной своей хозяйке. А пока стоит разузнать, как дела у гарпии. Оставалось надеяться, та еще не решила поужинать… - Ты говорила, тебе нужны сапоги! – рычащее произнесла тварь. – так вот они! Мы договаривались, ведьма, девчонка – моя! - Я не претендую на твое угощение, - едва подавив гримасу отвращения, возразила Мара. – но мне нужно ее дыхание, чтобы получить возможность использовать артефакт. Это даже не убьет ее, а после можешь делать, что захочешь. Гарпия неохотно отошла с прохода в заброшенный тесный домик, который выбрала в качестве ловушки для Летавицы. В отличие от самой Мары, у нее все прошло, кажется, без сучка – без задоринки… безмозглая тварь оказалась везучее ведьмы. Окутанная серебристой паутиной девочка в заторможенном полузабытье сидела на полу, повернув полу прикрытые затуманенные глаза на звук шагов. - Ты кто? – едва ворочая языком, выговорила она. - Не нервничай, милая, - мелодично произнесла Мара. – все замечательно. Позволь мне поцеловать тебя – и сладких снов. - Н-нет… - безвольно уронив голову набок, промычала девчонка. - Ну-ну, успокойся. Больно не будет… - Ну эт-то смотря кому, - чуть более внятно сказала Летавица. – уйди… Вот девчонки – одна другой нахальнее. Нахмурившись, Мара схватила маленькую Летавицу за шею, собираясь притянуть к себе, но девочка, с неожиданной легкостью разорвав плотные серебристые путы, протестующее замолотила руками, пару раз неуклюже попав ведьме по носу. Хоть эта была гораздо меньше и слабее Виктории, от неожиданности Мара слегка отпрянула, позволив чертовой девчонке вывернуться. Их недолгая возня подняла совершенно невозможное количество пыли с пола и развешанной повсюду паутины, которая тут же оказалась в носу и глазах разозленной до чертиков ведьмы. Мара издала невнятный звук, привлекая внимание гарпии, поскольку открыть рот означало бы еще и наглотаться этой пыли, та, кажется, сообразив, что может остаться без столь горячо ожидаемого ужина и бросилась было девчонке наперерез, но неожиданно резкая волна воздуха и пыли заставила ее пролететь мимо цели и кувырком прокатиться к стене. На мгновение в пыльной завесе Мара сумела разглядеть что-то вроде человеческого силуэта, нематериального, но состоящего из чистого воздуха и оттого неплохо видимого в запыленном помещении. Гарпия тоже разглядела его и – Мара, не прекращая чихать до изнеможения, зло застонала, пораженная тупостью твари – вместо того, чтобы выскользнуть из дома вслед за сбежавшей девчонкой, попыталась напасть на призрачное существо. Как будто туман и ветер, из которого, как известно, состояли тела вилисс, можно поймать в сети! Видимо, сама вилисса была того же мнения. Пыль и ошметки паутины кружились все быстрее, маленький импровизированный смерч вторично сбил гарпию с тонких паучьих ножек и прижал к стене саму Мару, только и сумевшую, что прикрыть лицо рукавом, чтобы не задохнуться от поднятой пыли, не имея возможности даже выкрикнуть вслух все, что думает о Берегинях, вилиссах и безмозглой твари, не говоря уже о том, чтобы что-то предпринять! Но это оказалось только началом неприятностей – смерч продолжал разрастаться и, в конце концов, обветшалый дом, не выдержав такого издевательства, рухнул.
Ольга Бывшая монастырская послушница как-то не задумывалась в жизни, что же такое «дом». Все-таки существовало непременное различие между Домом, который был здесь у почти неизвестной ей старушки Ядвиги, и типовой квартирой, в которую жилище превратилось теперь. Девушка ничего не трогала здесь и практически не меняла, во вторую комнату – спальню бывшей хозяйки, по молчаливому договору «доставшуюся» Алине – вообще практически не заглядывала, обосновавшись в гостиной. Особой разницы между этой комнатой и бывшем своим обиталищем – гораздо менее просторной и комфортно обустроенной кельей – Ольга практически не видела, и уюта здесь, не смотря на все эти оставшиеся от прежней хозяйки признанные поддерживать этот самый «уют», вещи, было не больше, чем в аскетически обставленной комнатке в монастыре. Может, потому, что для нее самой эти вещи ничего не значили. Ни привезенная с какого-то курорта тусклая ракушка за стеклом серванта, ни кривоватая вышивка, сделанная когда-то маленькой Алиной - все, что при Ядвиге хранило сердечное тепло, теперь было просто ненужным хламом. У Ольги, как и раньше, были кровать, набор оружия, необходимый минимум сменной одежды и крыша над головой – с такими скромными запросами можно было поселиться где угодно. Но нигде при этом не находить «своего» дома. Дома с отпечатком личности живущих в нем, обозначением территории, как безупречный порядок дома у Дарьи и творческий беспорядок у Алины, как жутковатые постеры, вместо обоев закрывающие стены Евиной комнаты и коллекция лупоглазых плюшевых лягушат у Виктории. Картины на стенах, цветы на окнах или просто небрежно брошенная на кресло вещь – все это своего рода герб проживающего в доме человека. И, так странно, ведь совсем не обязательно атмосферу творят добрые отношения в семье. Бывает, становиться домом и жилище, обитатели которого буквально «любят друг друга поедом!». Как раз такое впечатление создавалось и там, где совсем еще маленькая обитательница церковного приюта, впервые увидела настоящий Дом, всей душей почувствовав его отличие от просто места проживания. Что-то там было странное, непонятное, с чем она тогда еще ни разу в жизни не сталкивалась. Да и после, наверное, тоже – дома ей видеть приходилось, но все же не такие. - Твоих родителей сейчас нет? – заглядывая в просторную светлую прихожую, маленькая черноволосая девочка со слегка восточными чертами треугольного, как у котенка, личика, и пока слишком короткими, чтобы заплетать косу, черными волосами, одетая в коричневое платье с белым воротничком, открывающее измазанные зеленкой разбитые коленки, потрясенно поежилась. Все вокруг было слишком странно и непривычно. - А их вообще практически не бывает, - с тщательно вымеренной небрежностью дернул плечом мальчишка на три-четыре года ее старше, приглаживая перед большим зеркалом в бронзовой раме длинные – до плеч – белокурые волосы, усиливающие сходство миловидного, слегка даже девчачьего, личика с бело-золотым ангелочком, которого кто-то нарисовал на рождественской открытке. - Но ты же не живешь здесь один! – трехкомнатная квартира казалась невероятно огромной, и девочке, привыкшей к спальням на пять-семь человек, было слегка страшновато думать о том, каково находиться в одиночестве в таких хоромах. - Если бы – один! – Сереженька, наконец оставив в покое зеркало (наверное, это было для него чем-то вроде ритуала, поскольку шелковистые и идеально прямые волосы ничуть не были растрепанными), с ощутимой горечью хмыкнул. Он именно так в свое время Ольге и представился: не «Сергей», а «Сереженька» - впрочем, к его кукольной миловидности имя подходило идеально. – Но, к моему счастью, Алису трудно назвать домоседкой. Особенно когда родителей нет дома. По словам мальчика, его старшая сестра была просто замечательной особой. Пока в очередной раз не влюблялась, открывая на какого-нибудь несчастного настоящий сезон охоты, в котором все средства были хороши. Вообще-то девушка, Ольге совершенно незнакомая, но, по словам младшего брата, довольно привлекательная, пользовалась у противоположного пола популярностью: ею восхищались, говорили комплименты… и благоразумно держались на безопасном расстоянии, ибо чуть более близкое знакомство с красавицей обращало в бегство самых отчаянных менее, чем за несколько часов! Ибо к ангельской внешности Алисы прилагался ТАКОЙ характер… Включающий в себя так же и неимоверное упрямство, порой позволяющее в буквальном смысле брать артачащихся парней измором. Правда, когда «все средства» все же приводили к ожидаемому результату и армия поклонников Алисы пополнялась очередным новобранцем, через какие-нибудь пару дней Сережина сестренка неожиданно вспоминала, что она – девушка свободолюбивая – теряя к объекту недавней охоты весь интерес. Так, во всяком случае, было – и теперь мальчик едва ли не с сентиментальной ностальгией вспоминал времена, когда на сестричкином жизненном пути встретился юноша, чья позиция легко укладывалась в кратком «живьем не дамся!». Со вздохом Сереженька заметил, что сам он никогда не решился бы ставить Алисе ТАКИЕ условия – в азарте она вполне может понять их чересчур буквально. Вполуха слушая жалобы на родственницу, Оля продолжала осматриваться. Ей не читали перед сном сказки, да и научившись читать сама девочка не стала поклонницей художественной литературы, ограничиваясь тем, что получала по школьной программе, но, если бы вдруг решила нарисовать в воображении сказочный дворец, он, наверное, выглядел бы именно так. Высокие потолки без давящей громоздкой лепнины, но с какими-то причудливыми узорами по краям, странная мебель, словно для какого-нибудь исторического фильма, картины на стенах… и книги – просто невероятное количество книг. Книг, в которых, при всем своем равнодушии к чтению как таковому, Оля могла почувствовать… наверное, душу. Эти книги любили и читали. Наверное, много лет и много поколений, хотя и не зачитывали до дыр. Лишенные давно уже лоска свежеотпечатанного издания, эти книги все же не обветшали, не истрепались, как учебники в их школьной библиотеке, но словно бы хранили в себе отпечатки отношения и переживания каждого читателя. Матушка Любава учила ее, что в оружии остается часть сути воина, оттого следует быть осторожной, используя чужое, в особенности – вражеское оружие и попытаться стать другом своему. Наверное, аналогичным образом книги сохраняли в себе частичку владельца. А перед одной картиной – над небольшим комодом в гостиной – Ольга довольно долго простояла, со странным чувством вглядываясь в изображение. На картине были нарисованы четыре кружащих в небе дракона: самый большой, иссиня-черный, не смотря на размеры изящный и гибкий, как плеть – судя по тщательно прорисованной горделиво вскинутой узкой змеиной голове и холодному сапфировому взгляду, это была драконица; второй, рубиновый с зеленоватым узором, не смотря на более яркий окрас, казался в какой-то мере ее тенью. Несколько проигрывала черной драконице в изяществе вторая, сине-голубого окраса с серебристым блеском, как Ольга знала из… факультативной программы обучения, у драконов, как и у обычных змей, не должно быть ресниц, но у синей драконочки они были, подчеркивая насмешливо-кокетливый взгляд похожих на драгоценные камни глаз. Самый маленький дракон, вернее даже, детеныш, был почти целиком золотым, лишь кое-где с зеленоватым рисунком и почему-то больше напоминал играющего в траве котенка, нежели пресмыкающееся. Что именно ее привлекло в этой картине, Ольга не могла бы объяснить, наверное, потому и рассматривала ее так долго, в надежде сформулировать необъяснимое ускользающее чувство. - Это Александр Владимирович нарисовал. Он вообще невероятно талантливый! Правда, говорит, что рисовать терпеть не может, но это подарок – на мой день рождения зимой! - Александр Владимирович – это еще кто? - Ты что, меня не слушала?! Ну, помимо прочего, последнее увлечение Алисы. Только она способна полагать, что серьезный умный человек всерьез способен связаться с такой бестией, как она! Знаешь, что она заявила? «Папочка же с мамулей связался»! Тоже мне, пример для подражания. - Твоему Александру Владимировичу – сколько лет? – озадаченно уточнила Оля. - Весной исполнилось семнадцать. А что? – Сереженька непонимающе встретился с ней взглядом. – У него дела с отцом. Вернее, папочка вводит его в курс дела – ну да тебе это будет неинтересно, я сам-то там не очень понимаю. На комоде, прямо под картиной с драконами, стояла довольно большая семейная фотография. - Сереж, ты только не обижайся, хорошо… у вас с Алисой мать родная? Дело было даже не в том, что высокая – на полголовы выше супруга – черноволосая хищница в максимально простом прямого кроя черном платье, украшенном только ниткой жемчуга, выглядела, не смотря на подчеркнутую строгость образа, совсем ненамного старше почти взрослой дочери – и по меньшей мере, вдвое младше супруга, разглядывая лица, девочка не сумела найти ни единой черточки фамильного сходства. У отца и обоих детей были типичные для славян довольно красивые лица, светлые волосы и светлые же не слишком большие глаза. Женщина же была красива той невероятно изысканной красотой, что получается лишь при смешении кровей нескольких народов, непонятно, почему, но Ольге она показалась похожей на индианку – невольно девочка представила ее, одетой в яркий, расцвеченный многочисленными драгоценностями, наряд. Чистое выразительное лицо, напоминающие дорогой мех черные волосы – на портрете гладко собранные в «узел», но легко представляющееся распущенными по плечам мерцающей копной – непроницаемые, матово-синие глаза… У остального семейства глаза были прозрачными, как леденцы – серые у отца, светло-синие у Алисы и Сереженьки. - А. Это все спрашивают. Родная, конечно, и мне и Алиске. Просто она моложе папочки и не из России родом. Ее девичья фамилия Аждеха. - Персидская? - Кажется, в Персии так называли созвездие Дракона. Переводится примерно как «змей, пожирающий людей», красивая фамилия, ничего не скажешь! – Но вы совсем на нее не похожи. - Папочка говорил, что умом мы оба в нее. Таким тоном, что это можно трактовать, как «отсутствием оного», - Сережа хихикнул. – а Алиса еще и характером. Так что физиономическую принадлежность древнейшему и благороднейшему семейству Гоярынских можно считать компенсацией! - Разве это ваша фамилия? - Нет. Но у нас есть что-то вроде семейной легенды. Совсем недавно всплывшей, ну знаешь, в последние годы иметь благородных предков перестало быть уголовно наказуемым и сделалось, напротив, очень модным. Так вот, этот дом до революции принадлежал дворянскому роду Гоярынских. Вроде как у семьи были немецкие корни и фамилия фон Хорн русифицировалась сперва до Горын, а потом – до Гоярынские. При революции, разумеется, дом разграбили, хозяин – последний в роду, сгинул неизвестно куда, даже не утруждая новых власть имущих своим показательным расстрелом, а когда буря слегка поутихла, из особняка сделали домик на четыре квартиры. В одной из которых и поселился наш дедушка – Георгий Змеев. Он сумел собрать и восстановить практически всю библиотеку и, скажем так, «фамильную сокровищницу» Гоярынских, даже кое-что из антикварной мебели, как видишь, уцелело – да она особо никому и не была нужна – громоздкая, нефункциональная, в малогабаритку, а уж тем более – комнату в коммуналке – не влезет. Изначально-то ему одна комната тут принадлежала. Ну так вот, сейчас просочились слухи, что Георгий был на самом деле сыном Станислава Гоярынского, о котором почему-то никто ничего не знал. Женат-то последний в боярском роду не был. Впрочем, сам дедушка – тоже, кем была наша бабушка, кажется, отец и сам не в курсе, но квартирку со всем содержимым получил, можно сказать, в наследство. Правда, кое от чего из «сокровищницы» пришлось продать и заложить, когда грянула перестройка… Если все это хоть отчасти правда – у дедушки было специфическое чувство юмора: поменять фамилию Гоярынский на «Змеев»! Да еще то ли по совпадению, то ли намеренно – назвав папочку Станиславом, как боярина Гоярынского. Девочка рассеянно кивнула и снова подняла взгляд на картину. Нарисованные драконы на мгновение показались ей живыми, неподвижно замирая на холсте только когда кто-то прямо смотрел на них, все остальное время безмятежно кружа по нарисованному кусочку неба. Сбросив волну воспоминаний, Ольга невесело усмехнулась. Почему так получается, что порой что-то открыто находится прямо перед глазами, однако увидеть или услышать его получается, только когда уже знаешь, что именно должна видеть и слышать. Сережа ничего толком и не скрывал от своей неожиданной подружки, быть может, был просто слишком маленьким, чтобы понимать, о чем стоит говорить, а о чем нет, а возможно, грань между той правдой, что можно открыть и той, что стоит утаивать, была для даже маленького дракона достаточно широкой, чтобы небрежно проходить по ней даже с завязанными глазами. Потому что все равно заметит что-то лишь тот, кто знает, чего следует искать. А если даже монастырская послушница, которую учили на Экзекутора и которая знала о драконах хотя бы то, что они действительно существуют, имея глаза, да не увидела, чего опасаться простых людей? От размышлений отвлек оглушительный визг дверного звонка, не смолкающий, пока раздраженно морщившаяся девушка не подошла к двери. - Да иду уже, не трезвонь! – рыкнула она, впуская Алину. И, едва взглянув на девочку, моментально сбросила раздражение. – Что произошло?! - Опасности для жизни нет, - скороговоркой выпалила Аля, проскальзывая в глубину коридора к комнате Ядвиги Светозаровны. – Ольга, я тебя умоляю, свяжись как-нибудь с девчонками, у меня срочный разговор, происходит что-то совершенно невероятное! Потом все объясню, чтобы не повторять по нескольку раз, а я пока начну поиски!
Санди ака Владлена Женская доминация у драконов - интересно. Многие рассказы, "статьи" и описания этих полумифических созданий говорят, что часть драконов все же вела довольно одинокую жизнь (правда это чаще относиться к типичным представителям западных летунов). Но судя по легендам и сказкам разных народов - драконы редко собирались в большие группы. А уж про доминацию самцов самок ничего сказано не было. Хотя вот размеры самки больше, чем самца меня, если честно, удивляют - от чего. Драконы может и похожи на рептилий (а именно у пресмыкающихся чаще всего самки гораздо больше самцов), но все же не совсем "ящерицы с крыльями". Довольно интересный образ.
Драконы дейсвительно редко живут семьями с себе подобными. Такое впечатление, что Огненные Змеи гораздо интересуюся "похищаемыми" девицами, нежели самками "своего" вида, да и те, в общем-то, солидарны. Но идея семьи Змеевых-Гоярынских перенята у семейства Хофман фэн-линии нашего лорда. Станислав Георгиевич - последний в своем роду (тех самых Гоярынских - и боярином Станиславом и его якобы "сыном" Григорием Змеевым был он сам - живут-то драконы долго), поэтому на старости лет решил-таки найти себе супругу своего вида, дабы драконы в России не вымерли так же окончательно, как в Европе и Америке.
Понятно. А чего это драконы в Америке вымерли? На южном материке есть множество мест, где можно спряться чуть ли не перед носом людей, а они даже чувствовать тебя не будут.
В Америке драконы долго жили в своеобразном симбиозе с людьми - отсюда "змеиные" мотивы в культуре ацтеков. Когда в новый свет ломанулись европейцы, во-первых, по христианской философии считающие Змеев едва ли не воплощением зла (по той же причине в Европе драконы просуществовали и того меньше), во-вторых, при колонизации основной удар пришелся именно на защитников и священных животных коренного населения.
Санди ака Владлена Но с другой стороны (если пофантазировать) даконы могли сохраниться в таких затерянных городах, как Эльдорадо, например. Да и очень часто от туземцев Южной Америки поступают слухи и легенды о здоровых ящерах (некоторые считают, что эти ящеры - динозавры. Мне нравиться "Плутония", но даже я понимаю - "ужасные ящеры" вымерли окончательно). Чем не повод задуматься о драконах? :) Тая Роза пишет:
цитата:
"Мифическое драконоведенье"
- не читал. Найду - почитаю. Информацию из разных источников подчерпывал. Вотнедавно наткнулся: http://www.noxdragon.narod.ru/index1.htm В принципе ничего особенного, но красивые картинки и пару статей (например "китайские драконы") там заитересовали (плюс есть ссылки на подобные ресурсы).
СПИСОК ЕЩЕ ПОПОЛНЯЕТСЯ - БУДУ БЛАГОДАРНА ЗА НОВЫЕ ИДЕИ (НЕКОТОРЫЕ УЖЕ УЧТЕНЫ) 8 класс: Елена Светлова, Маргарита Романова, Виктория Чубайс, Кристина Сорокина (прозвище - Крыска) - местный рупор гласности, Мартын Таблеткин - зубрил, влюбленный в Еву ну, про этих мы все и так знаем Зоя Лунина (прозвище-Зайка) - блондиночка, характером слегка напоминает Еву, но гораздо инфантильнее, хотя и старше. В школу обычно ходит в матросском костюмчике, каждый день по какому-нибудь поводу устраивает легкую истерику для разрядки; Эдик Розов (прозвище-Розочка) - приятель Зайки, в принципе, неплохой парень, но с трудом "переваривается" из-за дурацкой привычки произносить длинные нудные поучительно-пафосные монологи, на второй минуте которых самый вежливый слушатель начинает шарить вокруг в поисках чего-нибудь потяжелее; Ульяна Тенжина - прекрасная спортсменка, на сборищах толкиенутых и перумнутых местная Жанна Д Арк, один из лучших фехтовальщиков, немного напоминает Марго по характеру, но менее женственна; Анфиса Химеришникова - лучшая подруга Ульяны, девочка-зомби, в далеком детстве, очевидно, ушла в себя и заблудилась, в этом состоянии находится и поныне, с детства же всюду с собой таскает свой "талисман" - облезлого плюшевого Чебурашку, то, что учится тут, а не в сецшколе, целиком заслуга ее брата - второго зятя Олимпиады Богдановны, благодаря брату же, как спонсору и главному организатору сборищ толкиенутых, оказалась там главной "дамой сердца", за честь которой ведуться самые ожесточенные бои; Юлия (прозвище - Рыжая Пантера) - еще одна "Жанна Д Арк", тоже в числе чемпионов, в школе авторитет, к ее мнению рислушиваются даже педагоги, немного резкая и прямолинейная, могу заодозрить, находится в родственной связи с сестрой Любавой, хотя в оборотничестве замечена не была; Кирилл Тогин - староста класса, ижон и самоувереный бабник, пытается подбивать клинья к Ульяне, но она его однажды уже с лестницы спустила; Семен Кичин - лучший друг Кирилла, симпатичный, но несколько бестолковый парень, влюблен в Анфису, но своими "ухаживаниями" только заугивает ее до полусмерти, за что регулярно огребает от Ульянки; Алёна Ирвина - тоже из одной оперы с Евой, крайне гиперактивная и шумная особа, любит эпатаж первая магичка на сборищах толкиенутых, характер очень вспыльчивый и самолюбивый; Гарик Гаврилов - паж и оруженосец Алёны, хороший спортсмен, но на редкость медленно соображает, до знакомства с Алёной трижды оставался на второй год, теперь она пинковой тягой тянет его о всем предметам. Мальчик по имени Юлий, которого мамуля обозвала в честь великого императора, обеспечив в школе очень обидную для парня кличку (вообще-то, судя по всему, мамаша просто хотела дочку), а так же его сосед по парте Варфоломей - младший сын бывшей фотомодели, в последний раз выскочившей замуж в россии за потомка древнего аристократического рода, каким-то образом пережившего советские времена, но не сумела прожить в глухом городке долго, вскоре развелась и умотала то ли в столицу, то ли вообще в Европу, повесив младшего сынулю на старшего; Варфаламей еще унаследовал у мамаши, вместе с цветом волос типичные блАндинские замашки, в мужском исполнении выглядящие странновато; капризный и вспыльчивый, очень гордится своим дворянским происхождением и постоянно конфликтует с Егором Горшковым из седьмого класса, совершенно непонятно, что его может связывать с Юликом, возможно, закон притяжения противоположностей, не похоже, чтобы они были друзьями, но таскаются всюду вместе, как привязанные. Да, еще - мамуля Вольдемара не просто какая-нибудь молодящаяся глянцевая красотка, она представитель касты суккубов на Темной стороне, хотя должность чисто номинальная, положено, чтобы у каждой касты был представитель, особо там никак не задействованна. Ибо добровольно общается с блондинками Великий Князь только в крайних случаях, когда точно уверен, что без этого обойтись не удасться. Правда, есть там одна, с которой все равно порой приходится, но это уже из другой оперы.
Димка Предтечных и Паша Ладонев, лучшие друзья очень давно, по крайней мере никто из веревковцев не видел их по отдельности. Несмотря на это у них разные характеры и предпочтения, если первый обожает лошадей и трофейную дедовскую шашку, а кроме того невероятно молчалив и говорит только в крайних случаях, то второй практически не замолкает и предпочитает хорошо, хотя и безразборчиво питаться. Это вроде как из Охотник на вампиров ди. Ася Лонго, дальняя родственница лонго астролога. Впрочем родство передалось, так как уверена, что дух ее прабабушки вселился в любимую игрушку робота трансформера. Невероятно энергичная, на сборищах толкиенутых и перумнутых, которые являются практически единственным развлечением в городке, предпочитает играть рыцарей. Огненно рыжая, хотя об этом не рискует шутить даже юрик, так как обычно любой намек на шутку в ее сторону оканчиваеться госпитализацией шутящего. Тайно влюблена в К.С. Карим Синицин. Весьма замкнутый в себе и своих проблемах молодой человек. Учиться средненько, на сборища не ходит, дружит с Р.А. Рая Ананасова, сирота, живет одна. По уходам в себя могла бы поспорить с еленой. Жуткая неряха, подрабатывает в местном робототехническом кружке. Это думаю все узнали. позже появится - Мишенька Емельянов 7 класс: Ева Ларина, Дарья Кукушкина, Алина Шевралиева, Фима Сорокина, Миша - староста класса, пианист, паралельно основной учебе долбасит в музыкалке, особо неприметен; Маша - Мишина двойняшка, таланты брата не разделяет, самая обычная девченка; Валя Редина (В. Редина) - еще одна рыжая на несчастную школу, любительница приключений и тоже с чувством юмора; Гарик Гончаров - мальчик в очках, помешан на всем, что связано с магией, идейно враждует с Варфаломеем из восьмого класса и учителем химии Савелием Т., дружит с отличницей Дарьей и Рыжиковым Никитой; Артем Фролов - юное дарование, гений, но при этом отвратительно учится, ни во что школьную программу не ставит, неплохой компьютерщик, хаккер, виртуозный мошенник; Татьяна Гроттина - особо ничем не примечательная девочка с родинкой на кончике носа и каштановыми кудряшками; Егор Бабкин - раздолбаистый типус с юмором, увлекается механизмами, больше всего любит гонять на мопеде, все остальное время этот мопед чинит-разбирает-собирает; Вера, Надя и Люба Холивины (прозвище "Охмуренные") три сестры-близняшки, фанатки сериала "Зачарованные", тоже увлекаются спиритизмом и экстрасенсорикой; Владик Валашский - тихий юноша анемичного вида с красивыми черными глазами, ни с кем особо не дружит, в общественной деятельности не принимает участия, любит прогуливаться по ночному городу, любоваться луной и сочинять сонеты, днем же нелюдим и язвителен.
Жорик Воробьев. Обоятельный раздолбай и авантюрист. К школьной програме относится с полным пофигизмом. Мечтает стать путишественником. На сборища толкиенистов демонстративно является в костюме пирата.
9 класс Матвей Олесин - отличник. спорцмен, комсомо... э-э и просто красавец. Любит животных, мечтает стать ветеринаром, как дедушка, в ролевых играх всегда оказывается менестрелем. Влюблен в Виктошу. Юрик Рыжиков - глава местной мафии Никита Рыжиков - тоже когда-то входил в "мафию", мальчик из неблагополучной семьи, живет с отцом, влюблен в пай-девочку Дарью и дружит с Егором Горшковым; Лев Сержантов - ударный кулак мафии Юрика; Герасим Куртин - тоже из "мафии" немногословен ибо рот всегда занят чем-нибудь съедобным; Афанасий – вполне симпатичный блондинчик с замашками благородного рыцаря, которым Евгения непременно увлеклась бы, не будь парень таким пресным и до зубовного скрежета правильным Леонид: на редкость высокомерный сноб темноволосый, молчаливый и вечно мрачный. Вроде бы староста девятого класса – за эту сомнительно-почетную должность тоже велись постоянные стычки с Афанасием. поклонник ботаники Ким - тихий мальчик, выглядящий гораздо моложе сверстников. Выступает в роли миротворца Эдуард Маркин - лучший друг и "оруженосец" Афанасия. восточного вида юноша Наджак Ишидзуков - друг Леонида. Мадина - подруга Матвея и бывшая чемпионка по стрельбе из лука среди толканутых и перумнутых. Мария Сушкина - девица редких талантов, ума и красоты, отчего-то не смотря на все свои качества мало кому в школе интересная. \сюжетное участие Марии нулевое, хорошо, если вообще получится упомянуть. София Холивина - старшая сестра тройняшек Холивиных "Охмуренных"сама от их игр в ведьм как-то уже отошла.
6 класс Ниночка Тогина - младшая сестра Кирилла. Вредина, крайне ревнива. Женя Рыжикова - младшая сестра Никиты, после развода оставшаяся с матерью, и поклонница Егора Горшкова.
Учителя: Олимпиада Богдановна - директор Анна Симоновна Хренникова - молодая учительница физики, энтузиастка от науки, любительница практических опытов и самовзрывающихся изобретений Мария Ивановна ака Михайлина - учительница математики, оборотень-медведица. Классный руководитель 8-го класса. Денис Денисович Колинов - учитель истории, молодой человек из интеллигентной семьи, до тридцати лет засидевшийся у матушки под крылышком. В перспективе - отчим Виктоши. Классный руководитель у 7-го класса. Арест Эдмундович - математик, заменял Мариванну во время ее отсутствия. Любит свой предмет, но не умеет работать с учениками. (не)Классный руководитель 9-го класса. Ольга - новая учительница физкультуры. Гаврил Сивко - новый учитель информатики, симпатичный блондин, темная лошадка. Савелий (отчество бы надо...) Северинов - учитель химии, ведет идейную борьбу с Егором Горшковым из седьмого класса. Тяжелый характер, очень тяжелый, но человек - замечательный, а уж специалист какой...
Санди ака Владлена о, я многих узнал. Вот еще понаскребла:
Лили Данилова. Еще одна рыжая, волосы подстрижены в не очень ровное каре, глаза светло-зеленые, кожа бледная. В школе тоже появилась недавно, приехав из какой-то заграницы, но откуда именно, точно не известно. Поговаривают, что она родственница какого-то крупного международного дипломата… Не очень хорошо владеет русским языком, но очень способна к обучению по всем предметам, включая физпу.
Костик его младший брат Джан Черновы. Вообще то они от разных отцов и весьма непохожи, у Джана батя был араб, от этого и такое имя и очень смуглая кожи. Но у обоих фамилия матери. Тусуются в основном вместе, одеваются во все черно-белое (часто – костюмы и рубашки), всюду носят темные очки. Ко всем окружающим относятся с идиотской подозрительностью, в особенности к Даниловой.
Эраст Финин. Интеллектуален, внимателен, сдержан, при всем при этом слегка занудлив и не особо примечателен. Мнит себя Шерлоком Холмсом, да вот только ни каких великих преступлений его гениальному разуму пока не попадалось.
Алена Лебедева. Немного мечтательная, немного недатепистая. В целом, ни чем не примечательна и известна только благодаря своему младшему братику Ванечки дошкольного возраста, за которым постоянно должна присматривать по причине сильной занятости родителей. Ванечка ребенок весьма подвижный, постоянно куда то исчезает, убегает, влезает… Почти все свободное время Алена занята его поисками и вызволением.
- а предмет перевоплощения пудренница? Санди ака Владлена пишет:
цитата:
Гарик Гончаров
- могу предположить, что Варфоломеев ему еще и синяк под глазом поставил. :) Санди ака Владлена пишет:
цитата:
Татьяна Гроттина - особо ничем не примечательная девочка с родинкой на кончике носа и каштановыми кудряшками;
- так уж и ничем? Санди ака Владлена пишет:
цитата:
Жорик Воробьев
- представляю Джека-семикласника. :)
Подумал тут чуть-чуть и вот что вышло: девятикласник Коля Агаров, сирота, которого приютил быший КГБшник Николай Смирнов (у него и так русское имя-фамилия, думаю это лучше звучит). Агаров молчалив, прямой, как швабра, любитель всяческой боевой техники, разбираеться в огнестрельном оружии. Хочет стать танкистом. Учится средненько, наверника хорошо развит физически, но ничем это не показывает. Глаз не сводит с Виктории, следит за всеми, кто с ней общается. :) Эдика Ейн - шестикласница, хотя ведет себя как третеклашка. Обладает "даром" чинить любую электронику, которая попадает ее в руки. Вечно не сидит на месте - иначе засыпает "мертвым" сном из-за чего часто возникают конфликты. Единственное, что может удержать е на месте - партия в шахматы. Внучка Сарумова. :) Порфина Томара Олеговна - школьная медсестра. Показывает себя очень строгой, но в душе добрый и отзывчивый человек. Не смотря на свое медицинское образование, применяет в своем деле "народные средства" лечения и эксперементальные препараты. :) Коля Кривов по кличке Кривой - шестикласник, обожающий заниматься фотографией и фотомонтажем, правда это у него не очень-то и выходит. По неизвестной всем причине хвостом ходит за Гончаровым. :) Анастасия Теросовна - девятикласница. Скромная и тихая девочка, тайно влюбленная в Агарова. В личной жизни неуверена в себе, но любые поручения исполняет с математической точностью. Считает, что Агаров "втюрился" в Викторию, что ее, Анастасию, естественно не устраивает. :) Макар Афанасьевич Чудров (ударение на ов) - местный дед-рассказчик. Говорят, что он во время войны был партизаном, а после - взломщиком. На самом деле он - в Вересково всего пять лет и тайно работает на власть-имущие организации. Ищет дыры в пространстве и времени. :) Силовец Роман - спецагент по типу Малдера. Приехал в город на поиски сверъястественного. Думаю, что будет какое-то время преподовать математику (думаю, что компьютеров в сельской школе нет). Крайне негативно относится к Чудрову и его помошнику по кличке Лысый. Чистолобов Михаил Иванович, он же "Лысый", он же "Телепат" - подручный Макарова. Обладает сверхестественной чувствительностью. Терпеть не может Романа Силовец. Не раз обращался к Сарумову за поддержкой, но тот его каждый раз посылает, как минимум, на "Кудыкину гору". :) Сарумов Иван Афанасьевич - очень старый, но беспредельно умный, безпредельно скупой и наглый староста небольшой деревни которая распологается неподалеку от Вересково. Имеет связь с Темными силами, хотя и человек. Может вызвать демона-хамелеона Йагупопа - который может копировать силы волшебных существ, но не их облик. По личным причинам не может терпеть всех юнных особ, да и женщин вообще. :) Яговна Ольга Николаевна - знахарка и сводная сестра Порфиной. На лицо злобная, но так же, как сводная сестра добрая в души. Влюблена в Сарумова, но ни чем это не показывает. :) Федор Бегинзов - семикласник небольшого росточка. Все время таскает на шее цепочку с золотым обручальным кольцом, вероятно украденным у отца. :) Петр Бегинзов - брат Федора. Прогульщик, бедакур и просто "редиска". Немного свихнутый - утверждает, что умеет разговаривать с деревьями. Сема - друг и "слуга" Бегинзовых. Сиротой попал в их дом, когда воровал морковь. Умрет за своих "работодателей". Семья Бегинзовых - родственники Сарумова, но к темным силам (и силам вообще) не относятся.
Увы, этого не будет. Не уживется с Гаврилом Сивиным, который появится в преподавательском составе в третьей главе. Кстать, Вересково - не село, а городок, хоть и провинции, так что информатика в школе присутствует. Сивин - темная лошадка, большой любитель оказывать посильную помощь симпатичным ученицам и... скажем так, у него есть тайные черты и мотивы. gem пишет:
цитата:
Кощеев Иван Афанасьевич
В третьей же главе будет Кощеев. Правда, звать Золтаром. Глава касты Некромантов при дворе Чернояда и крупный банкир (по роду деятельности - знакомый родителей Маргариты, отец которой банкир поскромнее). Кстать, я его уже упомянала, когда Сергей привел Елену на шабаш. gem пишет:
цитата:
Яговна Ольга Николаевна
Маловероятно. Бабушку Алины, есл помните, звали Ядвигой. А функции лесной ведьмы - отшельницы (мудрой советчицы с тяжелым нравом) в основном легли на ее бывшую подругу и бывшую Берегиню-Прию - Катерину.
А за всех вышеобозначенных = АРИГАТО! Не уверена, правда, что для каждого я найду момент упомянуть. С Жориком Воробьевым, хоть он и не блондин, Ева уже ближе к финалу пойдет в кино на какой-то блокбастер.
Я влюбилась в метро В силуэт запредельный, Отразившийся в глади Оконного льда. Он, конечно, герой, В этом нету сомнений, При парадном параде Прибывший сюда…«Менуэт»
Не смотря на каркающие заверения в том, что «если в январе март, то в марте жди января», весна, похоже, обещала в этом году быть ранней. Февраль еще не закончился, но в воздухе уже разлилось то непередаваемое настроение, предвещающее скорый ее приход! На еще не успевшем потемнеть снегу тысячью искристых брызг рассыпались солнечные лучи, сосульки уже с цоканьем роняли первые слезинки, оглушительно вопили с деревьев птицы, а небо, уже утратившее зимнюю хрустальность, теперь казалось нарисованным акварелью, окончательно превращая Вересково в сказочный городок-игрушку. Подумать только, а ведь всю жизнь Маргарита любила зиму куда больше весны… Словно бы и не замечала этого головокружительного чувства… пробуждения, словно до того видела мир через какие-то темно-серые очки, а теперь внезапно потеряла их, заставив все вокруг заиграть яркими звенящими красками. До нетерпения хотелось увидеть первые, наверное, вырастающие из упавших на землю солнечных лучиков, маленькие «солнышки» цветов мать-и-мачехи, появления которых, увы, было ждать еще почти два месяца. Коля встречал ее возле школы. Интересно, в каком классе учился он сам? Насколько Марго могла судить, юноше было лет шестнадцать-восемнадцать… Мария Ивановна предлагала ему посещать занятия в десятом или одиннадцатом классе вересковской школы, с директрисой она как-нибудь договорилась бы, а заодно можно было бы просчитать, как и чему он учился раньше. Коля отказался, предпочитая полулегальные заработки в компании Фомы и Витька. Он вообще оказался очень гордым и принципиальным человеком, не желающим существовать за чей-то счет: если пожить у Михайлины его еще сумели убедить, то сидеть у пожилой учительницы на шее юноша точно не собирался. Попытка Маргариты и Алины принарядить его во что-то более стильное, чем широкие джинсы, поношенные сапоги и удлиненная куртка с «поэтическим» шарфом – тоже успехом не увенчалась. Вот уж Ева похихикала бы над этим спором, язвя, что переходный возраст у некоторых девушек заключается в том, что они прекращают наряжать куколок и начинают наряжать мальчиков! Ева… - Что-то не так? – заметив перемену на лице Маргариты, обеспокоено спросил Коля. Девочка неопределенно повела плечами. Скажи ей кто незадолго до всей этой истории, что она будет так скучать по этой надоедливой балаболке Евгении не меньше, чем по Елене… - Взгляни, что я нашел! В руке у Коли был ярко-желтый, как малюсенькое солнышко, цветок. - Но до их появления еще месяца полтора! – ахнула Маргарита. - Один решил сделать исключение, - парень улыбнулся. – иногда в жизни случаются маленькие чудеса. Марго… я хотел поговорить с тобой – это очень важно. - Да? – вертящую в руках цветок девочку кольнула странная смесь надежды и испуга. - Я много думал о том, что произошло и вообще. Мне кажется, все это произошло неспроста. - Наша встреча? - В частности. Знаешь, я же помню, как прыгнул в реку, зная, что должен тебе помочь, но до того… даже не знаю, как оказался на берегу. Как и зачем. Не мог же я знать заранее… впрочем, конечно, дело не в этом. Сейчас все вы практически утратили свои силы и находитесь в постоянной опасности, уверен, мой долг помочь, но… я так неудачно все забыл и теперь от меня никакого проку. Слышал все, что вы говорили о волшебном мире, о князе тьмы и все такое прочее… Думаю… нет, я УВЕРЕН, моя жизнь связана именно с тем миром – не могу этого объяснить, но… Маргарита! Мне необходимо найти свое прошлое. Или хотя бы вспомнить свой смысл – и я не могу этого сделать, сидя дома у Михайлины и выгребая в компании Витька сараи! Я должен найти свой путь! - А как же я? Ты сказал, что будешь помогать нам… - Таким образом я никому не помогу, - печально покачал головой Коля. - Мы тоже могли бы тебе помочь. Никто не обитает исключительно в волшебном мире – у всех есть имена и статус среди людей, так, во всяком случае, говорит Михайлина. Если подключить некоторые связи, мы могли бы узнать… - Ты не понимаешь! – Коля слегка встряхнул девочку за плечи. – Действительно не понимаешь? По-настоящему НАЙТИ себя я могу только сам, никто этого за меня не сделает. Человек – это не имя, документы и какие-то бумажки, я говорю о смысле… нет, не так. Я просто не могу выразить этого словами, понимаешь? Но ты… Порой мне кажется… нет, не так. Я вернусь, Маргарита. Я все улажу и вернусь. В любом случае! Я узнаю свою миссию, свою цель и выполню ее, чтобы доказать, что я тебя достоин, как истинный рыцарь своей прекрасной дамы! Ты будешь мной гордиться. - Коля, ты ненормальный! – обняв его, Маргарита уткнулась носом в плечо. – Ты мне нравишься таким, какой ты есть. Я приму тебя любого – мне не нужно ничего доказывать! - МНЕ это нужно! – прошептал Коля. – Это очень важно. Пожалуйста, верь мне. Едва коснувшись губами ее щеки, юноша решительно отступил назад и, развернувшись, пошел прочь. Марго смотрела ему вслед, механически вертя в руках маленький солнечный цветок. Коля спускался по переулку и акварельное солнышко отсвечивало вокруг взъерошенных темно-каштановых вихров едва заметным нимбом. В какое-то мгновение он обернулся, печально взглянув на Маргариту – настоящий рыцарь, отправляющийся в странтвия. Безлошадный и безоружный рыцарь в джинсах и старой куртке, уходящий куда-то в темную и опасную неизвестность – и переубеждать его будет бесполезным занятием, уж по части воплощенного упрямства Коля мог бы переплюнуть малютку Лилю (тот еще подвиг, кстати!). Черт бы побрал эту мужскую гордость и амбиции! Да, Маргарита девочка из хорошей весьма состоятельной семьи с серьезными планами на будущее. Но кто придумал эту глупость, словно непонятно откуда взявшийся парень, всю собственность которого составляет то, что на нем надето, парень без прошлого и даже без настоящего имени – чего-то там не достоин?! Как будто не достаточно того, что он – это… ОН! Она это почувствовала с первого же взгляда и была уверена, что таинственный спаситель точно так же узнал ее. К чему тогда какие-то доказательства? И разве встреча с ней не была тем самым важным, что он УЖЕ нашел, а теперь бежит куда-то? Ее не нужно ни «покорять», ни «завоевывать»! «Прекрасная дама», угу! Воображение тут же нарисовало себя в роскошном длинном платье… Обнимая облезлого чебурашку, пустыми глазами взаправдовского зомби взирающую, как «за твою честь» фехтуют на мечах. В-в! Чуточку кольнуло не слишком приятное воспоминание: слова «Прекрасная Дама» у многих среди вересковской молодежи ассоциировались с Анфиской Химериной, особой, известной так же под кличкой «переходящий приз», поскольку эта душечка – сама по себе лишенная, кажется, каких бы то ни было личностных черт, непременно влюблялась в победителя рыцарского турнира у толкиенистов, начиная после этого буквально думать его мыслями и чувствовать его чувствами. Все бы ничего, но последним чемпионом в прошлом году оказалась ДЕВУШКА… Маргарита в задумчивости брела по тротуару, не сразу даже заметив притормозившую рядом машину. - Привет. - Петька? – стекло окошка скользнуло вниз, смуглое лицо водителя – парня лет двадцати с черными кудрями до плеч с некоторой небрежностью собранными сплетенной на манер браслета-фенечки тесьмой – озарила теплая улыбка. Так летнее солнце могло бы улыбаться… У старшего брата Дарьи, как и у нее самой, были большие бархатно-карие глаза в роскошных черных ресницах, но глаза Петьки обладали более шоколадным оттенком, нежели у сестры. Глядя в такие глаза непроизвольно чувствуешь вкус утреннего горячего шоколада, от которого в самое хмурое и холодное утро по телу разливается приятное тепло, а жизнь – даже по утрам – начинает казаться гораздо радостнее. – Привет. Ты как здесь оказался? - Решил кое-что закупить в городе и даже выпросил у отца машину под честное слово. Можно тебя подвести? С усилием воли отведя глаза, Маргарита отрицательно покачала головой. - После ваших джипов на отечественные таратайки садиться страшно? – понимающе усмехнулся Петька. – Ты не волнуйся, все, что от этой машины могло отвалиться на ходу – уже давно отвалилось! - При чем тут «джип»? – Марго вспыхнула. – Прости! Я ничего такого в виду не имела. Ну почему все пребывают в такой уверенности, что люди, у которых нет материальных трудностей, непременно должны быть снобами?! Я просто хотела прогуляться, сегодня погода такая… волшебная! Весна еще не началась, а уже как будто дрожит в воздухе. Вот, посмотри, - девочка показала Пете мать-и-мачеху. – цветок расцвел почти на два месяца раньше. Разве не чудо. В улыбке Петра что-то изменилось. Как если бы на летнее солнце набежала легкая облачная вуаль, так, что оно продолжает светить и согревать, но сквозь едва уловимую дымку грусти. - Достаточно печальное чудо, - уклончиво, кажется, очень опасаясь обидеть искренне восторгающуюся таким маленьким волшебством Маргариту, заметил Петр. – цветы должны расцветать в свое время, иначе погибнут от ночных заморозков. - Но ведь это всего один цветок. Из-за него не вымерзнут вообще все… первопроходец! – снова взглянув в свою ладонь, девочка тоже с легкой печалью улыбнулась. – Среди людей тоже бывают такие. Помнишь, у «Машины времени» была песня о том, как люди всю долгую зиму поддерживают костер, экономно расходуя дрова, но среди них «найдется вдруг чудак/ все сделает не так/ и его костер взовьется до небес» Такие, что быстро сгорают в собственном пламени сердца, но, сгорая, согревают этим пламенем мир. - Должно быть, что-то в этом есть, - Петька задумчиво повел головой. – наверное, ты права. - Не обижайся. Очень хочу прогуляться, подышать воздухом… - Ну, у меня в лесу этого воздуха столько, что по бензиновым парам нетрудно соскучиться. Ладно, как пожелаешь, принцесса, счастливо! Глядя вслед машине, Маргарита подумала, что, наверное, зря обижается на Колю. После встречи с Петром, как после чашки горячего шоколада, все виделось в более приятном и оптимистичном свете. Жаль, общение с Петькой лучше свести к минимуму. Она уже нашла свою судьбу, парню ничего не светит – было бы нечестно и жестоко морочить ему голову иллюзорными надеждами только ради удовольствия общения. А Коля… Коля к ней вернется – такие, как он, просто не умеют нарушать обещания. Вернется, и она будет его ждать. Даже когда они не рядом, теперь они навсегда ВДВОЕМ – мир, весь мир и обыкновенный и сказочный, теперь всегда будет одним на двоих. И не так-то многим девушкам везет встретить в жизни настоящего рыцаря нашего времени, который объявит своей Прекрасной Дамой… Пусть это и кажется в наше циничное время слегка по-детски наивным. «Надеюсь, только, ему не взбредет в голову убить дракона – а то самого порвет толпа возмущенных девиц!» Остаток пути до дома девочка проделала во вновь приподнятом настроении. В конце концов она сказала чистую правду – денек выдался отличный и прогуляться по волшебному городку было одно удовольствие. Если бы еще Елена… или Коля… ну, на крайний случай сойдет и компания девчонок – к ней присоединились… Но сейчас даже вынужденное одиночество не мешало радоваться жизни. Дома Маргарита от избытка радужных чувств попыталась обнять вертящуюся под ногами с самого коридора Лильку – та, вертясь в руках буквально волчком, громогласно требовала, чтобы ее перестали душить, предполагала, что сестре в школьной столовой вместо компота коньяк по ошибке плеснули и вообще весна наступает – самый сезон для психов и влюбленных. Возмутившаяся было Марго не сразу сообразила, что на последний вывод сестренку навел всего лишь дареный кот Кутузов (Кстати, сейчас следов былой одноглазости в коте не наблюдалось, оттого он весьма удивлял всех знакомых странной для кошки кличкой Тузик), а сообразив, снова решила предаться умилению и, чмокнув подозрительно щурящуюся Лильку в макушку, впорхнула в гостиную. Где и замерла, как громом пораженная. В глазах сидящей в кресле женщины тоже на миг мелькнуло недоумение, однако, тут же погасло, оставшись никем, кроме Маргариты, не замеченным. - Это твоя старшая дочка, Лизонька, душа моя, - приятным чуть тягучим голосом поинтересовалась женщина. – ах, какая красавица. Восхитительные волосы, это ведь настоящий цвет, верно? А глазки точь-в-точь твои, настоящая принцесса. Ну, иди к нам, солнышко! - Маргоша, - тихо пояснила мама. – это моя бывшая сокурсница, Любовь Вячеславовна. Случайно столкнулись сегодня… - Я остановилась в санатории неподалеку от города, замечательный санаторий, каждый отпуск там провожу, однако совершенно не ожидала встретить Лизочку в таком захолустье. Собственно, с тех пор, как я из Ленинграда… - Из Петербурга… - С тех пор как, закончив институт, уехала, и не виделись. Лизонька ведь осталась в аспирантуре, а теперь, получается, и сама в руководстве. Всегда говорила, что у тебя блестящее будущее, милая. Надеюсь, твои чудные крошки окажутся столь же талантливыми, хотя кого из молодежи сейчас интересует наука – да никого! До обидного мало… Марго соляным столбом застыла в дверях, разглядывая гостью. Сомнений не должно было возникнуть – но они все равно возникали, слишком уж странно вела себя женщина. Тем не менее, если сделать скидку на непривычную многословность, перемежающуюся с сюсюканьем, вполне приятное выражение худого, но сейчас отнюдь не желчного лица и изменившийся голос (если бы узнавание не оказалось взаимным, девочка скоро предположила бы вариант близнеца!): перед ней сейчас с мурлычущим Кутузовым на коленях сидела монахиня-оборотень из Безымянного монастыря сестра Любава, одетая в слегка старомодную, но довольно легкомысленную пушистую кофту из ангорки и узкие брючки.
Женевьев
- Батюшка, сестра Любава снова не появилась в обеденной зале, - обеспокоено тараторил мальчишка, мелко перебирая ногами в попытке приноровиться к походке настоятеля. – никто ее начала недели не видел, может… - Не стоит, - с мягкой улыбкой обернувшийся Монах прервал сбивчивые лепетания послушника. – уверяю тебя, с сестрой Любавой все в порядке. Просто начинается весна, а в такие дни она, в силу природы своей, способна держать вторую сущность под контролем только лишь путем неустанных молитв в полном уединении, оттого, дитя мое, пока не минет мартовское полнолуние, не станем нарушать ее спокойствия по пустякам. Женя послушно кивнул. Его обязанности – в основном связанные с уборкой территории в том числе и внутри монастыря, позволяли получать порой увидеть или услышать что-то предназначенное не для чужих глаз и ушей. В запертую келью сестры Любавы послушник, конечно, не заглядывал, однако мог поклясться – хозяйки там нет. Однако настоятелю ведомо все и солгать он не может. Как бы то ни было, ответ один – надо заниматься своими делами и поменьше совать нос там, где излишнему вниманию не будут рады.
Виктория
- Я непременно должна вам сказать нечто очень важное! – примерно эту фразу практически хором выкрикнули вместо приветствия Вика и Алина. И с одинаковым же недоумением уставились друг на друга. Разборки на тему, чье же важное будет поважнее в корне пресеклись появлением запыхавшейся Маргариты, с порога выпалившей… дословно то же самое! Хлопанье глазами повторилось – на этот раз в трио-исполнении, Дарья, как единственная предпочитавшая держать в разговоре открытыми уши, а не рот, глубокомысленно помалкивала, Ольга же, наблюдая эту сцену, весьма внятно хмыкнула. Какое-то время Виктория молчала, ожидая, когда подружки наконец соизволят высказаться, чтобы потом относительно спокойно изложить собственные новости – в голове творилось столько беспорядка, что хоть минимальный порядок в изложении был категорически необходим, однако Алина и Марго отчего-то не торопились, со странным выражением выжидательно глазея то друг на друга, то на Вику. Наконец, решив, что ей предоставлено право высказаться первой – должны ли же они хоть изредка проявлять минимальное уважение, девочка выпалила: - Это ОНА! – причем снова хором с Марго и Алиной. Замолкнув, все трое еще раз непонимающе друг на друга уставились. Даша скромно потупила глазки и прикусила губу, видимо, чтобы не захихикать. Да что же это такое? Матвей в руках у ведьмы-упыря, каждое мгновение на счету, а эти дурехи валяют Ваньку! Возмутившись, Виктория негодующе воскликнула. – Да дайте мне сказать, В КОНЦЕ КОНЦОВ! – слово в слово с не менее возмущенной Маргаритой. Алина, сумевшая на этот раз промолчать, хором с Ольгой и Дарьей рассмеялись. - Стоп – стоп, ТИХО! – увидев, как нехорошо блеснули глаза девочек, вскинула руки бывшая послушница. – Если это действительно важно, ссору вам лучше отложить на потом. Марго, говори. - Твоя наставница снова объявилась в Вересково. То есть, она говорит, что в отпуске и остановилась в санатории… - Ну да, март же на носу, - безразлично пожала плечами Ольга. - Но она сейчас У НАС дома. Выдала себя за однокурсницу мамы и теперь… Да она же старше мамы лет на двадцать! И вообще – что ей от меня нужно? - Успокойся. Я, конечно, сама этого еще не застала, но Любава действительно училась в Петербурге. Думаете, в монастыре все только молятся с утра до ночи? Там тоже живут люди и тоже требуются специалисты в различных областях, медики, бухгалтеры и так далее. А институт – не школа, там в любом возрасте учиться можно. Что до всего остального, - Ольга пожевала губу, подбирая слова. – ну чисто между нами, постарайтесь на эту тему не болтать. Не следовало бы вообще говорить, но без объяснения вы ведь не успокоитесь. Любава кошка-оборотень. Вернее, рысь, но это и не важно. Хоть она и держит свою звериную сущность под полным контролем, но в начале весны у нее немного меняется характер… - Немного! – скептически буркнула себе под нос блондинка. - Ну и… монашеская жизнь ее в такие периоды категорически не устраивает. - Так она ездит в санаторий, чтобы… - У ВСЕХ раз в году бывает отпуск и как его проводят – никого не касается! Ничего страшного не происходит, поэтому закрыли тему! Виктория, кажется, тоже хотела что-то сказать. Ну? - А в монастыре что, все в курсе, что она… - вместо подготовленных новостей неожиданно для себя брякнула Вика. - Тьфу! Нет. Обманывать в Монастыре не принято, но и лезть в чужие дела тоже. Все считают, что она запирается в своей келье, а беспокоить оборотня в период нестабильности мало кому хочется. Да и расспрашивать потом о подробностях не вежливо – в результате она этого мнения не опровергает, но и не подтверждает. Ладно, раз твоя новость позволяет отвлекаться на вспомогательные темы – Алина? Виктория задохнулась от возмущения, но крыть было нечем. - Вообще-то у меня несколько новостей, - деловито прочирикала подружка. – начну с самой плохой: я потеряла сапожки. Просто плохая – мной пыталась пообедать одна неведома зверюшка, однако, наверное, это все же стоит считать хорошей, поскольку попытка провалилась. И, главное, я вычислила «упыря»! - Что ты болтаешь? – воскликнула Вика. – Этого просто быть не может. - По-твоему, - на лице Алины мелькнула совершенно детская обида, надо выглядеть НАМНОГО моложе своих лет, чтобы позволять себе таким вот образом дуть губки! – Я могла такое выдумать?! И нападение монстра, и сапожки, и… - Просто ты, наверное, ошиблась. Упырь ведь не ел никого в буквальном смысле – этот твой монстр точно не он. Поэтому… - Я и не говорила, что мой… тьфу – эта тварь столько же «моя», что и ваша! Она не крала дыхание. И сапожки нужны были не ей. Не знаю зачем, но все наши артефакты очень нужны… - Я знаю, КОМУ они нужны. Хотя зачем – не интересовалась, но все же… - Дай мне договорить. Я раскопала нечто… - Но я знаю, КТО… Замолкнув, обе девочки в унисон сердито засопели. Ну что за детский сад такой, а? - Это учительница музыки! – наконец выпалила Виктория. Алина скривилась. - И это все, что ты хотела сказать? - Нет. Она требует, чтобы я передала ей лук Молоньи, угрожая в противном случае расправиться с Матвеем. - Ты сказала, что знаешь, КТО она. - Я же сказала, учительница музыки. Она ведьма. И, по-моему, ненормальная. Молола какую-то чепуху, что мой лук принадлежит ей и никто другой не вправе им владеть… - Ну, на это у нее были основания. Вот, взгляните! – Алина, демонстративно не глядя в сторону Виктории, положила на стол слегка пожелтевшую черно-белую фотокарточку, для достаточной выразительности ткнув пальцем в одно из лиц. На снимке были пять совершенно неизвестных девушек… или не совершенно? Высокая изящная брюнетка с ярким лицом – определенно кого-то напоминала. А если сделать скидку на общую непохожесть черно-белых фото… - Марина Максимовна, - задумчиво констатировала Маргарита.
Дарья
– Откуда у тебя ее школьное фото. И кто остальные. Вместо ответа Аля перевернула карточку. «Катя, Галя, Ядвига, Клава и Мара – осень 1956 год» Девушкам на снимке было лет по пятнадцать-шестнадцать. - Твоя бабушка? – ошарашено переспросила Вика. – И… но такого быть не может! - Марине шестьдесят семь лет? С удовольствием познакомлюсь ее косметологом, я бы тоже ТАК не отказалась! - Может быть, это ее дочка? - Принимая во внимание слова о луке Молоньи, - покачала головой Ольга. – Воспользоваться этими артефактами может ТОЛЬКО Берегиня, в любых чужих руках они будут бесполезным хламом. Что до ее внешнего вида, вспомните, с чего вообще все началось. Воруя чужое дыхание забирают и жизненную силу – таким образом и физическое тело постоянно обновляется. Только эффект довольно нестабилен. - И не хватает ей только лука… Что ты собираешься делать? - Что значит – что?! Я не могу рисковать человеческой жизнью из-за волшебной игрушки! - Зато можешь рискнуть ВСЕМ человечеством, которое лишиться Берегинь, а наши силы отдать какой-то выжившей из ума ведьме?! А каким образом она их использует, тебе не интересно?! - Остальные артефакты прошляпила не я! - Отправимся все вместе и попытаемся… - Нет! Сейчас на вас действуют ее чары – она легко возьмет вас под контроль. Сегодня… нет, не важно. Я пойду одна! И попытаюсь что-нибудь… - Верится с трудом! - Кроме того, только победив ведьму, мы поможем Еве и остальным жертвам. - Я же сказала!.. - На меня чары не действуют, - сухо напомнила Ольга. – и вообще перестань пороть горячку, Виктория. Пока Матвей нужен ведьме для шантажа, она ничего с ним не сделает. - А если… - А «если» - твоя подруга права: жизнь всех людей должна быть для тебя важнее любого конкретного человека. Личными симпатиями можно и пожертвовать, когда на кону столь многое. - Не сомневаюсь, ты бы так и поступила! - Я УЖЕ так потупила! – холодно отрезала бывшая послушница, резко вставая из-за стола. – Лишившись Лука ты тоже станешь уязвимой перед чарами – с чего ты взяла, что ведьма станет держать свое слово? И не поможешь никому – да и себе-то помочь не сможешь! Я слышала о бывшей Молонье в монастыре – причем в большинстве – страшные сказки. Она прикончила одну из своих подруг - Берегинь, а когда за это преступление ее лишили Лука, начала практиковать магию Смерти. Насколько известно, три оставшиеся Берегини сумели с ней справиться… стало быть, все же оставив в живых. - Бабушка сказала, что мы вынуждены расплачиваться за ошибки прошлого, - тихо сказала Алина. И, заметив недоуменные взгляды, добавила. – я вам все расскажу поподробнее, но потом. К сожалению, ничего точного нам узнать не удастся. - Стало быть, в прошлом следует и искать решения, - Маргарита подняла снимок. – интересно, что в таком случае произошло с двумя оставшимися? И которая тут… Катя, Галя и Клава, там написано. Алин, среди знакомых твоей бабушки были ее сверстницы с такими именами? Аля покачала головой. Вообще-то, насколько успела узнать ее бабушку Марго, Ядвига предпочитала общаться с молодежью, а не с занятыми вязанием, болячками да сериалами ровесницами. Прелестно! - И что нам, разыскивать их, зная только имена да примерный возраст?! - У меня есть предположение, - до сих пор промолчавшая Даша ткнула пальцем в другую изображенную на карточке девушку – черноволосую, как и Марина, но более ширококостную, с характерными крупными чертами горской красавицы. Тогда, во времена союза и дружбы народов, наверное, никого не раздражали смуглые горбоносые лица. – помните бабу Катю? - Это к которой Ева за приворотным зельем бегала? Снимает сглаз и вешает на уши? – скептически уточнила Марго. - Петька говорил, она действительно хороший лекарь, - наверное, назвать врачом женщину без соответствующего образования Дарья сочла речевой ошибкой. – все эти траволечения – тоже серьезная наука, совсем не противоречащая традиционной медицине. Я не уверена, конечно, на сто процентов, я вообще сама ее никогда не видела, но хоть какая-то версия. Надо с ней встретиться и расспросить. Только я не могу – после той истории я под домашним арестом. Сегодня под Петькино поручительство выпустили ненадолго, но ни о каком лесе и речи быть не может. Все-таки Евгении с ее «Снегурочками» команде здорово не хватало… - Но Петька вас проводит… - Не надо! – быстро возразила Маргарита. – Сами замечательно найдем…
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 10
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
Бум стараться!
дас ист фантастиш! 
Погодницы, вот кто виноватв, что зимой снега нормального не было. 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума